Снова замаячил Макар, и я решила притихнуть.

— Ты не замёрзла? Может, тебе плед принести? — разумеется, он обхаживал Рину.

А та только и рада была повыпендриваться. Наверняка уже навоображала себе с три короба и успела придумать, какое платье наденет на свадьбу и какие имена даст их будущим детям. Хотелось мне немного спустить её с небес на землю и прямым текстом объяснить, чего парнишка добивается и каковы его реальные планы на эту ночь. Но, боюсь, Рина даже слушать меня не стала бы. Да и зачем огорчать подругу? Она же чуть не взрывалась от счастья.

— Нет, Макарушка, — щебетала Ринка. — Мне совсем не холодно. А ты куда всё время бегаешь? Посиди лучше с нами.

Сил моих не было всё это выдерживать, но я терпела. Можно было бы уйти, но я не могла бросить Ринку. Да и перед Димой неудобно. Не представляю, сколько он потратил на эту вечеринку, но готовилось что-то весьма грандиозное.

«Посижу до полуночи, — решила я про себя. — А там уж наверняка такая гулянка начнётся, что никто и не заметит, если я сбегу…»

— Ты не находишь, мягко говоря, удивительным, что наш не особенно приветливый Марлок так внезапно прикипел к какой-то человечке? — задумчиво спросил Горан.

Я отошёл от окна, где разглядывал происходящее у бассейна, и сел в своё любимое кресло в спальне на втором этаже. Горан проследил за мной взглядом и вновь уставился в окно.

— Что же удивительного в том, если молодой юноша заинтересовался симпатичной девушкой? — ответил я без тени тревоги. — Это тебе уже за шестьдесят. Ты успел пресытиться всеми благами молодости. А Марлок — ещё дитя. Пусть играется.

— Нехорошо играться с едой, — оскалился собрат.

— Как будто бы ты так никогда не делал.

Он усмехнулся и всё-таки покинул свой наблюдательный пост.

— По-твоему, Марлок просто прикармливает девчонку на вечер? — задал Горан ещё один вопрос, полный недоверия и сомнений.

— А по-твоему, чем ещё он может заниматься? В любом случае… Чем бы дитя не тешилось, лишь бы в лес не убегало, — пошутил я.

Глаза собрата злобно сощурились, превратившись в две узкие непроницаемые щёлки.

— Этого я и боюсь, — рыкнул он, выходя прочь из комнаты.

Меня совершенно не задевали его выпады. Я-то понимал, что злится Горан не на Марлока, а на себя за то, что, несмотря на свой почтенный возраст, так и не смог стать Альфой. Согласно древней традиции мы с ним вступили в схватку за титул, и я отстоял своё право оставаться во главе Клана Белых волколаков. Несомненно, Горан не мог этого забыть. И простить себе тоже не мог. Но мир так устроен, что либо ты — победитель, либо вынужден преклониться перед большей силой.

Есть ещё третий вариант — остаться одиночкой, бесплеменным. Но по доброй воле никто на такое не пойдёт, иначе можно подохнуть от голода, и довольно скоро.

Притомлённый организационными заботами, я ненадолго погрузился в полусонное состояние. Силы мне ещё понадобятся для главного события ночи, а запас внутреннего ресурса уже сильно снизился, как всегда перед полнолунием: сила убывала, а голод разгорался адский. Однако не прошло и четверти часа, как в комнату вновь пожаловал гость.

Не открывая глаз, я мгновенно определил, кто передо мной.

— Здравствуй, Нетая.

Её губы припали к моей шее. Влажный язык медленно прочертил дорожку к мочке уха. Не хотелось поднимать веки и тем разрушать приятную истому, мгновенно возникшую во всём теле. Я притянул к себе Нетаю и усадил на свои колени. Волны её белых, как снег, волос растеклись по моей гуди. Я вдыхал их аромат, приятнее и крепче любых духов.

— Я её видела, — сказала Нетая.

— Знаю. О чём вы говорили?

— Ни о чём. По-моему, в ней нет ничего особенного.

— Может, и так, — не стал я спорить, лишь посильнее зарылся носом в белоснежный шёлк.

— Почему бы её просто не убить? — спросила волколица, попытавшись скрыть от меня возмущение, звучавшее в её словах.

— Потому что мы не убиваем беспричинно. Мы — не звери.

— Люди убивают и без повода, — возразила Нетая.

— Мы — и не люди, — привычно ответил я. — Мы — высшая раса. Раса сильнейших. А многая сила обязует к ещё большей мудрости. Мы идём на крайние меры, когда в этом есть смысл. Если можно обойтись без крайностей, нужно действовать дипломатически.

— Ты очень мудрый, Дилар, — сказала волколица с едва ощутимой иронией. — Но во многой мудрости, много печали.

— Цитировать Библию — моветон, — я улыбнулся и наконец открыл глаза. — Не забывай, воинственная моя, как мы победили в этой войне. Как вымирающий и самый малочисленный Клан Белых поднялся надо всеми другими. Как мы стали властвовать над нашей территорией. История никогда не обманывает и никогда не ошибается.

Нетая смерила меня восхищённым и одновременно ненавидящим взором:

— Что, если она — никто? Что, если всё это ожидание впустую?

— Ожидание, как и действие, всегда имеет свои плоды. Главное — мы ничего не теряем.

Внезапно цепкие пальцы Нетаи смяли ворот моей рубашки. Кончики ногтей немедленно заострились и выскользнули из лунок, вмиг удлинившись в несколько раз.

— Признайся, Дилар, — выпалила волколица, глядя мне в глаза, — ты хочешь её присвоить?

Одним лёгким движением я запросто отбросил он себя руки моей ревнивой самки.

— Зачем мне это? — задал я встречный вопрос. — Она пойдёт по доброй воле под моё начало. Не потребуется ни битв, ни бессмысленных кровопролитий, ни грязных приёмов. Крепче всего та власть, которой служат по велению сердца.

Наша зрительная схватка продолжалась ещё несколько секунд. После чего Нетая обняла меня за шею уже с нежностью, которую я так ценил в ней. А точнее — ценил этот контраст силы и слабости, грубости и ласковости. Она была хищницей и невинным созданием, беспощадной волколицей и трепетной девушкой.

Когда наши губы в который раз слились в поцелуе, я ненадолго забыл и про усталость, и про то, что уже пора встречать самую важную часть сегодняшних приглашённых гостей.

Божечки-кошечки! Сколько народу-то понабежало!

Я буквально терялась в догадках, откуда у Димы столько знакомых, и действительно ли он всех тут знает. Не совру, если скажу, что на вечеринку явилось не меньше сотни человек. Даже, наверное, больше.

Невольно посетила мысль: «А что, вообще, празднуется?». Может, у богатых свои причуды, но у большинства людей даже собственные свадьбы гуляют куда более скромно.

Уже несколько раз я находила и снова теряла Ринку в этой толчее. Она веселилась на полную катушку и ни в чём себе не отказывала. В очередной раз наткнувшись на неё в комнате, где шла игра со стульями, я решительно настроилась выдвинуть ультиматум: либо мы вместе и немедленно едем домой, либо я сбегаю одна, и дальше пусть Ринка пеняет на себя. Но, поскольку забава была в самом разгаре, я осталась ждать в стороне у стены вместе остальными наблюдающими в надежде, что моя подруга наконец-то набесится.

Тем временем счастливая Рина скакала под развесёлую музычку вокруг выставленных в центре комнаты стульев. Кажется, я в детском саду в нечто подобное играла. Смысл затеи — успеть занять один из стульев, когда прервётся музыка. Кому не досталось места, тот выбывает. И так до тех пор, пока не останется кто-то один. К сожалению, с реакцией у моей подруги было всё в порядке. И мне пришлось наблюдать за спектаклем довольно долго.

Я уже начала выходить из себя, когда услышала рядом знакомый голос:

— Ты уже выбыла или не стала играть?

Дима. Конечно, Дима. Кто же ещё?

Честно сказать, я очень наделась больше не попадаться ему на глаза до конца всего этого сумасшествия. Уж больно не хотелось признаваться, что пляски и детские развлечения доставляют мне мало удовольствия. Наверняка Диме было бы неприятно, а я не собиралась его обижать.

— Да нет. Я только пришла. До этого развлекалась… в другом месте, — моя ложь вышла почти безупречной.