– Пока на запад, а там, будем посмотреть. А сейчас, обучение.

Следующие двадцать минут, я показывал, как готовится живчик и раствор гороха. Объяснил через какие промежутки времени можно принимать, выслушал сетование о гадком вкусе. В общем, выполнил свои обязанности.

Город к тому времени, погрузился в хаос, пришлось даже несколько раз, одёргивать крестника, тот порывался кого‑нибудь спасти.

– Не дёргайся Бонус, там, – я махнул головой вниз, – Сотня тысяч пустышей и примерно столько же матёрых. Есть и иммунные, но как ты их найдёшь, в этом бардаке? Давай успокаивайся, перекусим, отдохнём сколько дадут и двигаем дальше.

Крестник, вроде как прислушался, но глаза и движения, выдавали неуверенность. Я его прекрасно понимал, зачерствеет со временем, если выживет.

– Ох! – ожил Бонус, когда рядом материализовался мой рюкзак.

Пряник тут же выскочил и принялся исследовать окрестности. Закончив с этим, он обнюхал крестника, одобрительно, как мне показалось чихнул, а дальше, всё его внимание, поглотил импровизированный стол.

– Вав…

– Тихо Пряник, потерпи минуту.

– Интересный зверь, – отметил Бонус, наблюдая за тем, как пёс поглощает тушёнку. – Маленький, с виду безобидный, но чувствуется в нём, какая‑то… стать, – нашёлся он, со словом.

Я кивнул. Пряник вызывал ассоциацию, со сжатой пружиной, как говорил Толян, не тронь – не будет. Примерно так.

– Эта карманная собака, уже не раз спасала мне жизнь, не называй его крысой, он Пряник!

Грани талантов. Каждый иммунный проживший на Стиксе, хотя бы неделю, знает, что это, и стремиться развить их, любыми доступными способами. Не говоря уже о возможности, открыть новый дар. Здесь включается человеческая сущность. Порядочный, добудет средства и купит возможность, или займётся тем, чем промышляют рейдеры, то есть охотой. Другой, его можно назвать около порядочным, подключит смекалку. Добудет обманом, максимум, воровством. Третий, это откровенный мур, иммунная грязь, такой тип не остановиться не перед чем.

Апостол, не относился ни к одному из этих типов. Он их вообще не развивал, а дар отрицания, за который, некоторые иммунные, продадут душу, считал альтернативой в борьбе между Господом и нечистым. Сатана, подсунул красиво упакованную грязь, Господь же в безграничной мудрости своей, согласился.

Испытание веры, подходит к концу. Не все поступки, были праведными, отец Дионисий, это понимал. И молил о прощении, в любую свободную минуту. Он честный человек, но это, его мнение. Всё будет так, как решит Господь.

Новенькая ряса, которую отец Дионисий нашёл в простой деревенской церквушке, подходила только для будничных богослужений. Но то не суть. Как говорил его батюшка, важна не упаковка, а содержимое. С последним, к слову, было далеко не всё в порядке. Суставы ослабли, любое движение, приносило с собою боль. Но Апостол не жаловался хотя бы потому, что Господа этим не проймёшь.

Заострённые, потемневшие черты лица, делали его похожим, на египетского крестьянина, после трёхлетней засухи. Столь колоритному образу, мешала ряса и фанатичный взгляд. Последнее, впрочем, не имело ни малейшего отношения к вере. Дело в том, что действие препарата, находилось на финальной стадии. Заражённые уже не считали его едой, да и вообще, делали вид, что Апостола не существует. Люди же, не успевшие обратится, в основном обходили его стороной. Что вполне понятно, видок у Апостола, был тот ещё. Этакий инквизитор, при исполнении, взгляд что сканер. Создавалось впечатление безысходности, ничего не утаить. Однако, всегда найдётся исключение, тем более на Стиксе. Дамочку лет тридцати пяти, как мимолётно оценил её Апостол, инквизиторский взгляд, не смутил. А даже напротив, подзадорил. Она шла за ним, последние несколько минут, обходя препятствия в виде возбуждённых или напротив, застывших в задумчивости людей и всячески пыталась зацепить.

– Батюшка! Из монастыря что ли сбежал? Хи‑хи‑хи… – она запнулась, встретившись с ним взглядом.

Вполне себе ничего, фигурой и лицом удалась. Вот только мимика и жесты, говорили о выносе мозга, с утра и до поздней ночи. Есть такой тип женщин, которым неймётся в любой ситуации. Одним словом – стерва. Апостол не всегда служил только Господу. Заражение, которое уже читалось во взгляде, подложило изюминку именно в ту корзину, в которую надо.

– Чего уставился святоша? Я замужем! – продолжила, та, свою песню. – Но не святая. Хи‑хи…

– Оставь меня дитя, рядом со мной, только смерть! – произнёс отец Дионисий, низким, сухим голосом.

Её проняло, видимо здравый смысл, не успел далеко уйти. Женщина встала с открытым ртом. И никак не могла найтись с ответом.

Отец Дионисий отвернулся от неё, посчитав, что тема исчерпана.

Он пришёл туда, куда и планировал. На смотровую площадку в Воробьевых горах. Гигантский кластер, охватывающий юго‑западную часть мегаполиса, загрузился меньше часа назад и очень скоро, тут разверзнется ад.

С площадки, открывался прекрасный вид на столицу, но священнику, нужно было другое. Шайба спортивного комплекса, именно про неё, говорили институтские. Где‑то очень близко, находится место силы. Какой именно, Апостол не знал. Это слова учёных, а слова, остаются словами, пока не дойдёт до дела.

По его мнению, сила исходит от Господа.

Кто‑то, может говорить что‑то, звеня при этом, позолоченными яйцами, что скорее всего, будет выглядеть очень убедительно. Но при внимательном взгляде, видно, что его сила заёмная, а всё остальное, просто пшик, понты! Настоящая, мягкая сила, от создателя. Именно Господь, указал ему путь, по‑другому, быть не может.

– Красиво, жаль, что не земля, – задумчиво отметил отец Дионисий, подходя к фигурному ограждению.

– Чего ты там бормочешь, святоша? Создателя увидел? Хи‑хи, – пришла в себя, заражённая стерва.

В этот момент, кто‑то завизжал, причём непонятно, мужчина или женщина, Апостол обернулся. На площадке, находилось несколько десятков, самых разных людей и все они, повторили действие священника, посмотрели в сторону входа. Оттуда, пулей вылетела парочка, мужчина и женщина. Первый, пробежав несколько метров, запутался в своих ногах и полетел кувырком, но тут же вскочил с криками.

– Чудовища! Они едят людей! – крик закончился в полёте, мужик, забыв о чувстве самосохранения, сиганул за ограждение.

– О…ть! – выдал один из наблюдающих за прыжком мужиков.

Дальнейшее, уже не имело особого значения. Сначала, нарисовался топтун, затем рубер, тот, видимо посчитал младшего собрата слишком наглым, потому как, первым делом, снёс ему рогатую башку, а только затем, накинулся на ближайшую, нерасторопную женщину. Народ, с визгами и матами брызнул в разные стороны, а на площадке, всё прибывало и прибывало, но это, были уже не люди. Твари, завидев мясо, бросались на него со скоростью молнии.

Апостол встал на колени.

– Не убоюсь я гнева твоего, приму как должное.

Отключив слуховое восприятие, священник обратился в дар – по‑другому, это не работало. Всё его естество противилось, применению, этого дьявольского дара. Обман – один из смертных грехов, главное оружие нечистого. Апостол его освоил, не без брезгливости, конечно. Он воспринимал дар, как парадокс, оружие сатаны, против него же. Нужно спрятать совесть и часть здравого смысла, но недалеко, за грань восприятия. Примерно так, как поступают, некоторые политики. Справился? Молодец! С каждым разом, будет всё легче.

– Где я? Площадка…– нет! Не правда, этот этап уже пройден, – картинка перед глазами, превратилась в замерший слайд.

Странно, стервозная особа, так и стояла, уставившись на него. Некогда зелёные глаза помутнели до цвета болотной жижи, а красивые черты лица, преобразились в оскал.

«Рядом со мной, только смерть».

– Я там, где должен быть…

***

Столица. В прошлой жизни и в другом мире, концентрация всего: власти, денег и соответственно, людей. Здесь же, на Стиксе, это максимально возможное, скопление тварей. Рядами, шеренгами, тысячами. Они двигались, гонимые вечным голодом. После перезагрузки, несметная орда заполняла свежий кластер и сжирала всё на своём пути. В первую очередь, конечно же животные, люди, затем брались за пустышей. Когда этот вид корма заканчивался, в ход шли бегуны и не особо расторопные лотерейщики. Выжить тут, практически невозможно, родись ты хоть в рубашке, да хоть в скафандре космического десантника. Смерть на каждом шагу, она въелась в стены, грунт и витала в воздухе. Ад в аду, крайний кластер в преисподней.