– Что не так? – увидев во мне перемены, насторожился Калёный.

Скорости он не сбавил и говорил полуобернувшись, наблюдая за мной.

– Нас видят…один…человек, сзади.

– Как далеко?

– Километр, может больше, если обернусь скажу точнее.

– Не стоит, пусть думает, что не заметили…, не крутись Икар, – сделав замечание мальчишке Калёный умолк, видимо обдумывая дальнейшие действия.

Серые глаза, внимательный взгляд, и ассоциация с чёрным. Не душа, одеяния. Тут до меня дошло.

– Знаю его…Апостол, типа мой крестник! Выжил‑таки.

Калёный повернул голову, чуть сильнее. Со сквозящим удивлением и недоверием, поинтересовался.

– Откуда, столько информации? Сенсы так не могут!

– Сам не знаю, просто ассоциации, – признался я.

– Хотя…чего это я. Ты единственный из моих знакомых, принял пульсар. Видел этого святошу в Холмогорах. Почему он крадётся за нами?

– Да потому что, этот хрен, не Апостол! Те муры, которых ты слил, называли его Крестоносцем! – выпалил я, громким шёпотом.

– Опаньки! – напарник даже глаза округлил. – Это крестник Сервия, долбанный сектант! Слыхал, но лично не знаком.

– Я по незнанке решил, что он свежак, и окрестил гниду.

– Бывает, – сказал напарник, глядя в никуда. – Давай свернём в лес, я эти места знаю, километра три бурелома, а дальше поля. Оторвёмся!

И зачем‑то спросил:

– Оторвемся?

– Да! – подтвердил я.

Наученный переходами Икар, взял Пряника на руки, и мы свернули в лес.

– Расскажи про Апо…Крестоносца, что мне нужно знать?

Тут, я задумался, что мне известно? И понял, толком ничего. Хотя…

– Мы попали к стронгам вместе. Крестоносец ушёл раньше. В Холмогорах его встретил…Получается, даже стронги не знали, кто к ним попал? – к своему стыду, подумал я об этом, впервые.

– Вот за это, ничего не скажу, – заявил напарник. – Поговаривают, что стронги иногда союзничают с сектантами. Стабы, которые наглеют, привечая муров, частенько пустеют.

Калёный провёл рукой по горлу, выразительно глядя на меня.

– С этим ясно! – стронги открылись мне с другой стороны. – По его дарам, ничего не знаю. При последней нашей встрече, я перерезал ему правую икру, до кости и оставил стае. Недели полторы назад, может больше. Как быстро заживёт такая рана?

– Трудно сказать, если не знаешь про его дары, – ответил Калёный. – Уверен, что это он? Для иммунного рана не смертельная, но убежать не сможет. Тем более стая!

– Для меня, это всё равно, что увидеть спину знакомого человека. Даже если до него пара сотен метров, я его узнаю! Так, что, да! Уверен!

Чем дальше мы заходили в лес, тем труднее становилось передвигаться, видимо лесники забредали сюда не часто. Сложнее всего было Икару, непроходимые кусты, поваленные деревья на каждом шагу, это с его‑то ростом. Но мальчишка терпел, бережно обняв Пряника, молча, преодолевал препятствия. Хорошее воспитание. Я уже дал себе слово, оставить его в Горисе в хороших руках.

– Значит, для нас Крестоносец опасен. Выходит, есть у него хороший дар, скорей всего не один, – подвёл итог, напарник.

– У него была возможность меня убить, как видишь, я жив! Ему что‑то нужно…Козырь, глава тех муров сказал, что везёт меня к сектантам.

– Так что? Дождёмся его и спросим? – ехидно поинтересовался Калёный.

– Хрен ему! Если увижу, перерезанной икрой не обойдётся!.. Шкура!

За разговором путь показался легче и быстрее. Спустя пару часов, мы вышли на опушку. Напарник не соврал, дальше насколько хватало взора шли поля с редкими вкраплениями лесопосадок.

– Привал, – скомандовал Калёный.

Против никто не был. Икар тут же отпустил собаку и уселся под дерево. Пока довольный Пряник нарезал вокруг нас круги, я открыл пару банок тушёнки и мясную кашу для мальчишки. Не знаю, как звали Пряника раньше и чем он питался, вполне возможно, собачьими деликатесами, но тушёнку и кашу, он уплетал, за обе щёки.

– Вот, возьми! Тебе сейчас нужнее, – закончив с перекусом, напарник протянул мне знакомый пенал. – Всего две дозы…сам знаешь, ред‑спек с того света вытащит. Не чаще раза в двое суток, если что, коли прямо в мышцу, – он указал на плечо.

– Спасибо! – поблагодарив, я убрал пенал во внутренний карман.

Неожиданно, приобретённый враг превратился в человека, который мне доверяет. Для Стикса, это роскошь, а зачастую глупость. Только побывавший в беде, может оценить дружеское плечо. Именно таким человеком, я считал Калёного. Незаметно, за короткое время, из злейшего врага, он стал другом. Для него, это вынужденная мера, но другое слово не подходит.

Он хотел что‑то добавить, но его прервало, неожиданно, низкое утробное рычание. Это был Пряник, прижав уши и оскалившись, он смотрел куда‑то в поле. Кто бы мог подумать, такое маленькое, бесполезное существо и так страшно рычит. Трава вокруг была в два раза выше карманной собаки, она не могла ничего увидеть. Зато, увидели мы.

Полтора десятка заражённых, во главе с рубером, выскочили из леса в паре сотен метров от нас. Топтуны, лотерейщики, бегуны, всех понемногу, в сравнении же с рубером, они выглядели как охотники за объедками. Если эту тварь не убьют в ближайшие несколько месяцев, она станет настоящей машиной для убийства. Они нас не заметили бы, но я решил внести свои коррективы. Переведя винтовку в автоматический режим, я дал очередь в сторону удаляющихся тварей и даже попал, один из лотеров рухнул как подкошенный.

– Ты чё творишь? – проорал Калёный, присев от неожиданности.

Шептать смысла не было, стая уже неслась по наши души.

– Это чтобы крестник не скучал! А то идёт за нами и в носу от безделья ковыряется.

– Предупреждать надо. Псих! Ладно…уже сделано, – быстро успокоился тот.

– Икар, хватай Пряника и бегом сюда.

Мальчишка с поскуливающей собакой, были на руках у напарника, когда тот повернулся лицом, к приближающейся стае, и громко, видимо, чтобы мальчик запомнил, прокричал;

– Смотри Икар!

Тот мелко дрожал, но помалкивал, даже не плакал, в отличие от завывающего Пряника.

– Увидишь такое, прячься! Подвал, чердак, канализация – без разницы! Главное поглубже, и не отсвечивай. Потому что, если тебя увидит стая, это всё, конец! Понял?

– Д‑да!

«Достаточно.»

До стаи оставалось метров сорок. Я уже слышал победное урчание рубера, когда мои попутчики исчезли в пространственном кармане. Прежде чем прыгнуть, я отбежал поглубже в лес. Пусть ищут, может и найдут кого, ведь наши следы никуда не делись, а у заражённых, нюх получше собачьего.

***

Когда‑то давно, в детстве, я читал одну приключенческую книжку. Не помню, ни автора, ни названия, но было очень интересно. Читал взахлёб, не желая думать, что она скоро закончится. Главный герой, космический пилот, застрявший на необитаемой планете. Злоключения, ждали бедолагу на каждом шагу, но он был везучим парнем и всегда выходил из них победителем или просто сбегал. Помню свои мысли в то время: вот было бы здорово попасть на эту планету, я бы выкручивался не хуже того пилота, а то и лучше, и не сбежал бы ни за что. Я же герой!

Сейчас, спустя несколько десятилетий накопленного опыта и всего пару с лишним месяцев на Стиксе, я бы спалил эту скучную, неинтересную, нудную литературу.

Что знает её автор о приключениях? Да ни хрена он не знает! Сидит себе в уютном кабинете и попивая кофе со сливками пачкает бумагу.

Вот бы домой попасть в уютную холостяцкую квартирку, с вечно пустым холодильником, к замужним любовницам, другану Толяну – вот где жизнь! А здесь – тьфу!

Жалея себя, я сидел на краю лесопосадки наблюдая за небольшой деревушкой. Кто‑то назвал бы её хутором – всего‑то пяток домов. Тишина и недавно сгоревший дом, говорили о том, что смерть уже была здесь и ушла. Стикс, есть Стикс, но старушка, может оказаться, в любом из уцелевших домов или тупо в кустах. Потому и не спешил выходить. «Ах опыт, сын ошибок трудных!» Наверное, стоит выпустить Калёного, опыта ему не занимать.