Песню это после тихого часа учили по звеньям, засев кто где — по большей части на скамейках, вокруг отрядной дачи. Текст был заранее вывешен на доске объявлений, и девочки старательно переписывали их в свои альбомы-песенники.

Все пели громко, весело, повторяя две заключительные строки каждого куплета. Димка тоже подпевал, то и дело отвлекаясь — он на пару с Лёшкой Монаховым занимался костром.Димка снова отметил, как уверенно мальчик орудует кочергой — согнутой на конце арматуриной, как умело подкармливает огонь колотыми полешками, а так же сухими ветками акации и можжевельника — их заранее собрали по кустам, чтобы добавить костру неповторимого крымского аромата.

Димка особо приглядывался к «иностранцам» в составе своего отряда — шестеро из тридцати пяти ребят, двое французов, трое американцев и чех. Из них более-менее сносно русским владел только последний; остальные же знали буквально десяток фраз — но и они старательно подпевали, с трудом выговаривая чужие, выученные наизусть слова.

Когда начался последний куплет, «пани Зося» встала. Остальные поднялись следом, положив по её примеру руки на плечи друг другу, и стали раскачиваться все вместе в такт песне — ещё одна непреложная традиция. Костёр быстро прогорал, последние ветки и поленья уже отправились в огонь; кто-то сбегал за мешком с картошкой, предусмотрительно позаимствованной на кухне. Лёшка разгребал своей кочергой угли, помогая остальным пристраивать клубни, после чего присыпал их — «пусть пропекутся хорошенько!» Девочки вытащили из кармашков бумажки с солью, по рукам пошли прутики с насаженными на них ломтиками чёрного хлеба. Калужанин, расправившись со своей порцией этого походного деликатеса, потянулся к гитаре. Спели неожиданную для Димки «Мы летим на фирменном сопле» — оказалось, кто-то из москвичей запустил эту песню ещё в поезде, и теперь она претендовала ни много ни мало, на отрядную песню. Вскоре подоспела картошка, и все, начиная с «пани Зоси», уже успевшей растерять всю свою чопорность, стали разгребать подёрнувшиеся прозрачным пеплом угли ветками, выкатывать горячие клубни из костра и остужать, перекидывая из ладошки в ладошку. А потом — разламывать, густо посыпать солью и есть, мгновенно перемазавшись до ушей золой. Снова затренькала гитара, и…

…сварку строительных деталей в условиях космического вакуума можно вести без электродов и без горелок, контактным, диффузионным методом или электронно-лучевым методами. — рассказывал вожатый. — И тот и другой на настоящий момент успешно освоены и уже опробованы на орбите — например, на советской станции «Салют-6», в шестьдесят девятом году, для чего советскими учёными во главе с о знаменитым академиком Борисом Паттоном был создан уникальный сварочный прибор под названием «Вулкан». Этот прибор позволял варить металлические детали с применением сразу трех различных способов — электронно-лучевого, плазменного и дугового…

Картинка на экране диапроектора сменилась. Вместо человека в скафандре, сжимающего в руках хитроумный аппаратик, брызжущий во все стороны искрами, возникло изображение агрегата, установленного на решётчатой платформе, ощетинившегося клешнями, штырями антенн и гроздьями ракетных дюз.

— Это орбитальный буксир-монтажник. — продолжил вожатый. — разработчики назвали эти замечательные машины «крабами», и мы так же используем это название. Управление «крабом» — дело достаточно сложное, в чём вы сейчас и убедитесь…

Он защёлкал выключателями, погасив сначала диапроектор, а потом и газосветные лампы, подвешенные под вогнутым потолком эллинга. Вместо этого засветились проекторы, установленные на решётчатой платформе макета буксира-монтажника, а следом за ними замигали многочисленные шкалы, циферблаты и позиционные экраны на приборной панели перед пилотом. Техник, подвешенный в ложементе на ремнях в положении «стоя» шевельнул руками — в рукавах скафандра они казались составленными из толстых колец, подобно гротескно-огромным кольчатым червякам, только голубовато-белого, с металлическим отливом света. Размеры ложемента, ремни, крепления — всё было приспособлено для человека в скафандре, и если верить вожатому, то специалисты научно-производственного предприятия «Звезда» — того самого, что разрабатывало и создавало «космическую броню» для всех советских космонавтов, — сделали несколько уменьшенных образцов стандартного скафандра в расчёте на подростков. Это было нетипично — вожатый Дима объяснил, что до сих пор космические скафандры изготавливали под каждого космонавта в отдельности. Однако, новый, гораздо более масштабный этап космической программы, подразумевающий грандиозное орбитальное и лунное строительство требует уже серийной продукции, использовать которую смогут разные люди — после соответствующей индивидуальной подгонки, разумеется. Новые «Кондор-ОМ» (ОМ значило, как нам объяснили, «орбитальный монтаж») как раз и были представителями нового поколения скафандров, предназначенных для работы в том числе, и на орбитальных «крабах», тренажёр которого нам и готовились сейчас продемонстрировать.

Занятие в «тренировочном корпусе» — единственном здании в лагере, которое я не смог вспомнить, как ни старался, — проходили на следующий день после открытия смены, сразу после тихого часа. Вообще, программа предполагалась необыкновенно плотной — семинары, подготовка к защите фантпроектов, многочисленные специальные занятия, и это не считая обычных прогулок, экскурсий, ежедневных морских купаний и всего остального, что составляет прелесть летних артековских смен — так что впору было гадать, откуда взять лишние два-три часа в сутках, на прочие радости жизни, вроде игры в пионербол и обещанных по субботам танцев.

Зашипели гидравлические шланги, коленчатые лапы опор-цилиндров задвигали штоками, перекашивая платформу тренажёра вместе с «пилотом». Синхронно этим движениям задвигалось и изображение на большом вогнутом экране, смонтированном в нескольких метрах перед установкой — его создавали несколько закреплённых прямо на платформе проекторов. Один из них, самый большой, пояснял вожатый Дима, создаёт фон — картинку Земли на фоне звёздного неба. Другие управляются с пульта руководителя «полёта» — эти проецируют на тот же экран изображения элементов конструкций, с которыми космическому монтажнику приходится иметь дело. Третья группа проекторов отвечает за изображения клешней — их управление самое сложное, поскольку идёт через счётно-решающее устройство с рукоятей-манипуляторов, которыми управляет уже сам «пилот». Платформа же, подчиняясь командам, которые он даёт на маневровые двигатели, способна менять положение на гидравлических рычагах-опорах, переворачиваясь чуть ли не вверх ногами — и синхронно с этими движениями смещаются и изображения на экране, что создаёт для «пилота» требуемый эффект присутствия и позволяет освоить основные движения и маневры в космосе.