— Нечем, — эхом подхватил Раджа.
— Но вот что пришло мне в голову, — продолжал Броня. — Если «быки» распускаются с каждым днем все больше и больше, то ведь недалек тот час, и нас, старых господ воров, будут попрекать «воровским куском» хлеба. Что, не так?
Раджа поморщился, а Гамлет, напротив, встрепенулся — ай да Броня, ай да голова! Как же он сам до этого не додумался!..
— Учить их надо, — жестко сказал Броня, подводя невидимую черту. — И все! Хорош болтать, как «марехи»… Что «бык», что «мужик» — земля, песок… По нему ходить надо. А то тебя им же и засыплют. Ясно?
В самую точку попал Броня.
Кто же захочет, чтобы тебя завтра твои же братки «посерповали»? Никто! Железный закон — «умри ты сегодня, а я — завтра» — еще никто не отменял. Да и вряд ли кто отменит. В России, по крайней мере…
— Я поддерживаю Гамлета, — объявил Броня. — Кто еще?..
Один за другим изъявили такое же желание и остальные. И лишь хитрый Раджа, покивав, сказал, что еще посоветуется с авторитетами (он сильно зависел от «лунной» группировки), но обязательно сегодня вечером разыщет Гамлета и все с ним детально обсудит.
Старый вор не ожидал такого скорого решения проблемы. На его глазах едва не выступили слезы. Как и все деспоты, он был необычайно сентиментален…
Перед тем, как разойтись, «господа воры» положили цветы на могилу Сергея Есенина, потому что это был единственный поэт, канонизированный в блатном мире. Ни Высоцкий, ни Розенбаум, а уж тем более Новиков с Кемеровским такой чести не удостоились…
Гамлета задержал Броня.
Дождавшись, пока остальные отойдут подальше, здоровяк, приобняв старого вора, негромко сказал ему:
— Мне кажется, получилось неплохо, а?
— Спасибо, Броня, не забуду.
— Я сам не забуду…
Гамлет посмотрел ему прямо в глаза. Что-то в тоне бандита не понравилось ему. Но он решил не спешить.
— Тебе, конечно, наплевать на это Алтуфьево, Гамлет, — фамильярно и развязно сказал Броня. — Но мне ты можешь намекнуть об истинных причинах предстоящего побоища. Я жду…
— Не понял?
— Гамлет, Гамлет. Услуга за услугу. Я тебе сегодня помог, ты мне расскажи. Ну? Что стоит за этими алтуфьевскими парнями?
Гамлет внимательно огляделся. Они остались одни. Внезапно мелькнула мысль, что весь разговор, вся эта «сходка» была фальшивкой, что все это придумал Броня, а не он — Гамлет.
— Ты далеко пойдешь, Броня, — наконец, стараясь говорить спокойно, произнес Гамлет.
— Я знаю.
— И ты будешь настоящим «королем», Броня.
— Я знаю.
— И я тебе открою настоящую тайну всего того, что затевается… — Гамлет выдержал паузу.
— …но только после того, как дело будет сделано, так? — быстро закончил Броня. — Не выйдет, Гамлет! Я ведь могу в один момент все вернуть назад. Хочешь?
— Зачем? Я тебе скажу. Там золото.
— Что?
— Золото, — спокойно повторил Гамлет.
— Что?! — поразился Броня. — На понт берешь?
— Под терминалами зо-ло-то, — четко, по слогам сказал Гамлет. — Не веришь? Проверь…
— «Золотое слово вора»?
— Да. Могу побожиться…
— Побожись!
Гамлет поклялся.
— Ну-ну… Если что не так, смотри, Гамлет!
— Я всю жизнь смотрю.
Не прибавив больше ни слова, Броня тяжело зашагал к своему автомобилю. Охранники, увидев издали авторитета, засуетились и стали делать активные телодвижения, показывая усердие и готовность.
Гамлет спокойно сел в свой «БМВ».
В отличие от остальных он всегда ездил без охраны…
Вернувшись домой, Гамлет первым делом вызвал Немого.
— Запоминай…
Немой кивнул и достал блокнот.
— Я сказал — запоминай, — чуть раздраженно повторил Гамлет.
Немой вновь кивнул. Блокнот испарился.
— Сейчас же возьмешь из школы Анну и Марию. Отвезешь их в Калугу. Вот адрес…
Гамлет продиктовал адрес.
— Запомнил?
«Да», — показал слуга.
— Ты должен там быть… — Гамлет посмотрел на часы. — Примерно через три часа. Оттуда пусть мне позвонят. Понял?
«Понял», — показал слуга.
— И немедленно возвращайся назад. Ступай!
Немой пошел к дверям….
— Нет, стой! За вами могут следить.
«Оружие брать?» — показал слуга.
Гамлет тяжело вздохнул. Ему не хотелось пугать девочек.
— Возьми, — наконец сказал он.
Когда Немой бесшумно исчез из комнаты, Гамлет подумал, что теперь придется расстаться и с этим вышколенным слугой…
Кто-то ведь должен был убрать Броню
И не позднее того часа, когда он поймет, что никакого золота в Алтуфьеве нет.
«Умри сегодня ты, я — завтра…»
7
Внезапно вспыхнул свет, и на Шмелева из-за укрытий стали выскакивать люди. Все они были вооружены. Кто пистолетом, кто гранатометом. Двое, с перекошенными злобными лицами, держали наперевес «шмайссеры». Они нагло стояли в полный рост и, казалось, не боялись бывшего телохранителя, вооруженного одним пистолетом.
В «Макарове» была полная обойма.
И противников было ровно столько же — каждому по пуле. Если ни разу не промахнуться.
Вот только с кого начать?..
Времени думать не было.
Шмелев, инстинктивно догадываясь, что первым начнет автоматчик с простреленной насквозь рожей, бросился вперед и влево, успев вскинуть пистолет и нажать на курок.
Попал!
Мишень автоматчика, брызнув вхолостую краской (у каждой мишени была своя, чтобы потом, при разборе, было понятно, кто тебя «подстрелил»), упала, сраженная метким выстрелом Ивана.
«Получи, фашист, подарок!» — подумал он.
И вновь прыгнул, стараясь миновать обстреливаемый сектор как можно быстрее…
Попал!
Прыжок…
Попал!
Прыжок…
Мимо?! О, черт! Не думать! Темп, темп, темп…
Попал!
Прыжок…
Свет несколько раз мигнул, потух, погрузив пространство гигантского тира в кромешную тьму, затем неожиданно вспыхнули люминесцентные лампы.
Шмелев поднялся, отряхнул джинсы — как все, он теперь носил джинсовый костюм — и посмотрел на Дроздова. Тот улыбался, не скрывая того, что доволен.
Но доволен Дроздов был вовсе не тем, что Шмелев хорошо отстрелялся (всего лишь один промах — для первого раза отличный результат). Наоборот, Дроздов был доволен, что Шмелев промахнулся, а он, Дроздов, только что поразил все мишени по самому высокому уровню скорости. Молодец!
— Неплохо, — заметил Дроздов, помечая результат Шмелева в блокноте.
— Да ну! — махнул рукой Шмелев, он выглядел разочарованным.
Дроздов улыбнулся еще шире. Еще бы! Перестрелять самого охранника Президента!
— Ты нормально стрелял, Иван. После такого перерыва… — Дроздов явно намекал на запой. — И всего лишь один раз промазать. Гордись!
— Надо было вправо уходить… — начал было объяснять Шмелев, но, вдруг смутившись, махнул рукой. — Плохо! Никуда не годится!..
— Ничего, ничего. Еще восстановишь форму! — Дроздов одобрительно похлопал Шмелева по испачканному желтой краской плечу. — Вот, берите пример с Вани! — обратился он к остальным. — Твердая рука, правильно выбранное направление прыжка, скорость.
Дроздов еще долго распространялся по поводу стрелковых качеств Шмелева, так долго, что Иван в конце концов даже смутился, но то, что его хвалили, было приятно.
Следующим на рубеж вышел молодой парень.
Он встал, опустив руки, — оружие было в левой, потому что левша, — приготовился…
— Пошел! — резко скомандовал Дроздов.
И тотчас раздались выстрелы.
От мишеней полетели щепки — в этом специальном тире стреляли только боевыми…
Среди металлических конструкций притаился человек.
И хотя росту в нем было под метр девяносто, он легко и умело прятал свое большое тело. Человек наблюдал за стрельбой и холодно, методично фиксировал в памяти все, что видел.
Затем достал фотоаппарат, специальный «Кошачий глаз», испытанное «оружие» папарацио, и сделал несколько снимков.
