Тут, на мой взгляд, есть два ответа: либо Барк к моменту написания мемуаров озабочен лишь тем, чтобы лизать пятки у своих британских хозяев, и ему плевать, какую память о себе он оставит у потомков в России, либо он действительно настолько недалек, что не до конца сознает, что выливает на бумагу. Какой из этих вариантов ближе к истине — судите сами.
Совершенно неспроста поначалу в качестве контактного лица с британской стороны в силу родственных связей с монархом рассматривался лорд Баттенберг (Маунтбеттен). Но к моменту проведения конференции 1–20 февраля 1917 г. Ллойд-Джордж уже точно определился с кандидатом — лорд Ревелсток. И причина вполне понятная: он был связующим звеном с Барком, не вызывавшим подозрения. К тому этапу развития политической ситуации в России монархические родственные узы, увы, уже утратили свою магическую силу, а с ней и актуальность. Лондон интересовали только деньги, а точнее, золото России.
Видя вблизи и изнутри правящей верхушки деградацию монархии в России, Барк все больше морально созревал для предательства. Тем более ему было ЧТО предложить своим будущим хозяевам. Фактически Барк добровольно и сознательно делегировал британской короне полный контроль над золотыми резервами России. Его задачей оставалось только обеспечить форсированный вывоз звонкого металла из России. И чем хуже шли дела на родине, тем активнее Барк выталкивал драгоценный металл из страны в руки англичан. Он прекрасно понимал, что у него мало времени и надо успеть вывезти как можно больше. Благо все внешние условия, позволяющие оправдать его предательскую политику, были видны с первого взгляда и вроде бы не вызывали сомнений в своей обоснованности. Армия действительно смертельно остро нуждалась в вооружении, боеприпасах, оборудовании и военных материалах. Многим казалось, что все это можно получить в кратчайшие сроки только из-за границы.
Конечно, в течение войны в России предпринимались значительные усилия по увеличению выпуска вооружения и боеприпасов, в первую очередь для артиллерии. И здесь удалось достичь определенных успехов, особенно в снабжении снарядами для орудий калибра 76 мм, или трехдюймовыми, как тогда говорили. «Львиная доля» этих снарядов «была выработана отечественными заводами. 4/5 патронов для 3″ пушек [калибра 76 мм. — С. Т.], 3/4 выстрелов для средних калибров дала русская промышленность. Как видно отсюда, заграничная помощь была во много раз меньше, чем принято думать [выделено мною. — С. Т.]. Только для крупных калибров 3/4 снарядов приходило от союзников. Но это объясняется исключительно тем, что и большинство орудий крупного калибра приходилось выписывать из-за границы»[391]. Как результат, возможность успешного проведения русской армией военных операций в значительной степени стала зависеть от иностранного военного оборудования и вооружений.
По существу, Ллойд-Джордж завербовал Барка в самом тривиальном значении этого слова. Этот «толстый, улыбающийся человек» стал послушным исполнителем его воли, настолько послушным и беспрекословно-безмолвным, что их отношения можно с полным основанием квалифицировать как агентурные. Да, вероятно, Барк не давал формальной подписки о сотрудничестве, но сам он прекрасно сознавал, на кого работает и что давно перешел все грани дозволенного в отношениях с представителем пока еще внешне союзного в войне с Германией государства. Недаром хорошо его знавший сотрудник Министерства финансов И. И. Колышко[392], сам еще тот проходимец, говоря о министре, не забывал подчеркивать главное качество Петра Львовича — «оборотливый Барк»[393]. Похоже, делал он это даже с некоторой завистью, что нашелся более удачливый делец, обскакавший даже его.
Со временем Ллойд-Джордж уже не испытывал сомнений в своей способности влиять на Барка и контролировать его действия. К примеру, он так характеризовал Барка в письме премьер-министру Асквиту 26 сентября 1916 г.: «Германофильское влияние заметно окрепло в среде российского правительства в связи с последними изменениями. Наши друзья исчезают один за другим, и в настоящий момент нет человека с достаточным влиянием в российской высшей бюрократии, которого можно было бы рассматривать в качестве благоприятно относящегося к нашей стране. Русские, как все крестьянские по своей сути народы, очень подозрительны по отношению к торговцам и финансистам. Они все время представляют себе, что мы пытаемся выторговать для себя более благоприятные условия на переговорах. И этот простой факт, который представляется смехотворным бизнесмену, глубоко засел в их крестьянском мозгу. Несомненно, они вбили себе в голову, что мы озабочены только тем, чтобы сделать на них деньги. Это не вопрос условий, а атмосферы [на переговорах]. Русский [имеется в виду Барк. — С. Т.] — простоват и, как мне представляется, неплохой парень. И если нам удастся завоевать его доверие, то более не будет трудностей иметь с ним дело»[394].
И трудностей действительно не было. Так, внешнее позирование, проявления упорства для большего эффекта, как говорится, на публику… Со временем Барк стал для англичан ключевой, просто незаменимой фигурой в российском руководстве. Служил верно и безотказно.
Безусловно, по уровню политического чутья и харизмы Барк никак не мог соперничать с деятелем такого калибра, как Ллойд-Джордж. Недаром русский дипломат А. В. Неклюдов, давая характеристику Петру Львовичу, был столь лаконичен — «интеллигентный и опытный банкир-менеджер, но не более того»[395]. «Не более того»… Ну куда уж точнее!
Да и сам Барк подспудно проговорился, что Ллойд-Джордж подавил его морально, подчинив своей воле. Так, рассуждая уже после войны в одном из частных писем о противоречиях между военными и гражданскими властями в странах-союзницах, в частности в Великобритании, он писал: «В Англии эта борьба тоже началась интригами против военного министра Китченера, создателя английской армии, и его враги добились его удаления… В Англии равновесие было восстановлено благодаря гению Ллойд-Джорджа, который овладел властью как неограниченный автократ»[396]. Не будем забывать, что писал это Барк 9 сентября 1922 г., когда Ллойд-Джордж все еще набирал и усиливал свою власть, и писал из Лондона!
Но Ллойд-Джордж, выстроив в отношениях с Барком жесткую иерархическую линию полной подчиненности последнего, в отличие от Петра Львовича, не смотрел на их «дружбу» столь уж романтически. Так что, едва установив с ним контакт, стал видеть в Барке дойную корову не только для Британской империи, но и для финансирования собственных политических интересов. Амбиции Ллойд-Джорджа огромны. Его уже не удовлетворяет положение канцлера Казначейства. Сомнений нет — надо бороться за кресло премьер-министра, но даже во время войны для этого необходимо выиграть выборы. На что, естественно, нужны деньги. И здесь Ллойд-Джорджу приходит на ум отличная идея — использовать Барка как новый ключик для доступа к золотой шкатулке русских; она пока еще полна до краев, и уж из нее можно немного зачерпнуть, чтобы пополнить финансовые ресурсы не только своих сторонников в Великобритании, но и свои собственные. На помощь, как всегда в трудный момент, приходит верный Ридделл.
Не особо стесняясь, Ллойд-Джордж объясняет Барку суть операции. Россию как союзную державу положительно воспринимают только в очень узких кругах консерваторов, аристократии и военных. А вот рабочие, составляющие основу опоры лейбористов, видят в царском режиме лишь утеснителя народных свобод и гонителя всего передового и прогрессивного. Но он, Ллойд-Джордж, знает, как изменить ситуацию и завоевать сердца народа. Для этого надо немного — укрепить позиции лейбористов, которые пока никак не представлены в правительстве, но имеют огромное влияние в профсоюзах, среди рабочих и даже части мелких собственников, на предстоящих вскоре парламентских выборах. Это, с одной стороны, ослабит давление консерваторов на либералов, а с другой — поможет взять под контроль рабочее движение. И здесь Барк, безусловно, может помочь. От него требуется немного: надо срочно организовать поездки в Россию авторитетных в рабочих кругах Англии представителей либерального крыла интеллигенции, которые по возвращении расскажут в прессе о той огромной роли, какую играют русская армия и народ в борьбе с Германией. Влияние газет на умы простых людей в Англии, особенно в военное время, огромно. Для организации кампании в прессе с целью создания положительного образа воюющей и нуждающейся в неотложной помощи России у Ллойд-Джорджа есть надежный человек — издатель и журналист Ридделл. Разумеется, здесь нужны деньги, и немалые, и роль финансиста этого проекта должен взять на себя Барк. Конечно же, все будет делаться исключительно в интересах России, заверил Петра Львовича Ллойд-Джордж. Остальное, как говорится, дело техники.
