Голова у драконовсадницы была, что надо! Очень симпатичная такая голова, снабженная конусообразными эйрийскими ушками (из чего Зорон заключил: перед ним чистокровная эйра¹), взъерошенными пушистыми волосами, которые как и у всех представителей этой расы больше похожи на птичий пух, и очень приятным умным лицом. Все, что ниже, тоже соответствовало норме, разве что роста драконья всадница была исполинского для книжницы.

Эйры вообще раса некрупная, особенно это касается женщин, но эта девушка была выше всех эйр, которых Зорон видел на Площади, что сразу же вызвало у доктора живую симпатию. Он сам был самым высоким в пригороде, а это довольно неприятно — знать, что сильно отличаешься от других, даже такой безобидной вещью как рост.

— Меня зовут Эйлин, — представилась Безымянная, протягивая руку для рукопожатия.

Зорон неверно истолковал жест, и почти прикоснулся к ребру её ладони губами, в последний момент догадался, смутился, и сделал все правильно. Кирстен тут же рассмеялась, заметив его оплошность:

— Ну все, Зорон променял меня на другую девушку. Эйлин, зачем тебе этот вертихвост?

— Эй! — возмутился доктор.

— М–м–м? Нет, спасибо, у меня уже есть Эйран, — она усмехнулась. — Ты еще с ним познакомишься.

Зорон сразу же понял две вещи: первое, она прекрасно знает Кирстен — вот как тень радостно приобняла драконовсадницу, что смотрелось довольно забавно, учитывая, насколько разными были девушки. А во–вторых, были и еще адепты их тайного общества «верящих в Троев». И эта «секретная ложа» пополнялась новыми членами с каждым днем! Даже часом! И когда он уже встретится с их главой? И главой ли? Надо сказать, в Шелль Трой Зорон верил даже чуть меньше, чем в то существо, что наблюдало за своей хозяйкой не спуская взгляда, и поворачивая морду на каждый её шаг. Аж оторопь берет от него!

Он с трудом заставил себя не отвлекаться на дракона и улыбнулся Безымянной:

— Звучит как угроза, сирра.

— Ты не девушка, тебе ничего не грозит, — Эйлин очаровательно наклонила голову, отчего её сходство с птицей стало еще сильнее.

— У нашего Эйрана непреодолимая тяга к женскому полу, — пояснила тень.

— Думаю, если стул нарядить в юбку и надеть на него парик, то тоже сойдет, — хмыкнула Эйлин.

— Нельзя так, — отозвался гаркан, молчавший все это время. Зорон уже и забыл о нем, потому и не заметил, что когда Эйлин подошла, их пальцы соприкоснулись, как бы ненароком, случайно, да если бы и заметил, не придал бы значения.

— Как?

— Говорить за спиной. Недостойно воительницы. Особенно такой, как ты.

драконовсаднице явно это не понравилось, она нахмурилась и пожала плечами:

— Хм–м, я уже раза три сказала это ему с утра. Особенно, когда выудила драконовсадницу младшего ранга из своей ночнушки. И я сама решаю, что считаю достойным себя, Арджан.

— А вот это уже твое.

Его лицо осталось бесстрастным, Но Зорон готов был поклясться: он улыбнулся, используя только голос. Вот как это у них работает?

— Поверить не могу, что у тебя есть ночнушка, — в голосе тени было бесконечное восхищение пред драконовсадницей, словно перед божеством, которое сошло с небес на землю и уж точно не может иметь такую приземленную и обыденную вещь.

Ну, частично так и было. Похоже, она обожала и уважала всех, кроме Зорона, и он обиженно подумал, можно ли в таком контексте считать себя особенным человеком для Кирстен.

— Ага, у меня есть ночнушка, — Эйлин понизила голос. — Кружевная. Я заворачиваю в нее арбалет.

Кирстен рассмеялась. Арджан покачал головой.

Восторженная тень пугала Зорона даже больше, чем обычная. В прошлый раз такое её настроение закончилось Марком на чердаке и большой политикой.

— Боюсь, это слишком приватный разговор, — осторожно сказал Зорон, чувствуя, что его приняли уж слишком тепло, и сразу впустили в обсуждение слишком интимных вещей. Это очень странно, и точно не к добру.

— О, не переживай, если ты кому–то о чем–то проболтаешься, мы просто тебя убьем — «успокоила» его тень, похлопав по плечу.

Пока Зорон шокировано стоял, осознавая сказанное, и пытаясь понять, шутила ли она, публики на палубе вновь прибавилось.

Как оказалось, все это время капитан не покидал рубку, так как увидел Зорон его впервые. На палубе приказы раздавала людка — загорелая, с рисунком черной птицы на выбритом, под гарканку, виске. Теперь она стояла за плечом совершенно бесцветного типа с жиденькой бородкой и красными от недосыпа глазами. Тот лениво поинтересовался, с чего такой переполох и что делают сирра Безымянная и сирра дракон на его судне.

Эйлин ввела капитана в курс дела.

Зорон разглядывал дракона и конструкцию седла, лишенного стремян, и слушал этот разговор не очень внимательно. Насколько он понял, Безымянные обнаружили по курсу корабля некий провал. Ни он, ни капитан не увидели сначала в этом ничего особенного: корабль же в воздухе, обвал в горах, внизу. Но Эйлин, очень официальным тоном требовала корабль повернуть, и обойти провал по широкой дуге. Капитан возражал и начал кричать что–то о графике и своеволии драконнеров, которые вечно придумывают новые правила, эйра явно злилась, и оттого её голос стал еще более холодным и официальным, Кирстен скучала, рассматривая окружающие красоты, которые видела явно не в первый раз, Арджан сидел на полу в своей очередной невозможной позе, опираясь всем весом на носки.

Зорон подбирался к драконше. Он игнорировал доктора, даже когда тот подошел совсем близко. Откуда–то издалека снизу раздался грохот осыпавшейся породы.

«Ох, — подумал Зорон, — погубит меня исследовательский интерес! Рано или поздно, но точно погубит.»

— Объясните мне, сирра Безымянная, какого Ворона это надо! — уже не стесняясь, громыхал во весь голос капитан, и горы возвращали его голос эхом. Еще один шаг. Маленький шаг — и доктор протянул руку к этим шевелящимся штукам, которые просто гипнотизировали его своим постоянным движением, как вдруг отростки на шее дракона застыли, неуловимым глазу движением повернулись в одну сторону, и… словно на морду дракона выплеснули алую краску! Причем она растекалась по телу медленно, от ярко алого, до темно — багряного. Эти отростки нужны чтобы менять цвет!

— Вот зачем, — мрачно произнесла Эйлин, и тут же, корабль пошатнулся, заскрипел, будто в него с размаху влетело нечто очень и очень большое.

Зорон еле удержался на ногах, Кирстен схватилась за борт, Арджан слегка качнулся, а капитана поймала помощница.

— Что это, Ворон его подери! — крикнул капитан, и ответ на его вопрос взлетел над кораблем, шумно расправляя крылья.

В нос ударил сильный смрад, нечто среднее между тухлыми яйцами, гниющей плотью и аммиаком.

Ярко–алый, частично словно вылинявший до серого, огромный дракон, весь в глине, грязи и осыпающейся земле, раскрыл пасть и заревел так оглушительно и зло, что даже чутье доктора, не заточенное под животных, было просто погребено под этой волной отчаяния, страха и гнева, и он согнулся пополам, пытаясь справиться с непонятным оглушающее сильным приступом эмпатии.

Дракон с палубы ответи алому серией коротких гудящих звуков. Эйлин вскочила в седло одним легким движением, но Зорон уже не мог этого оценить. Он стоял, согнувшись, упираясь ладонями в желудок, и все нутро вибрировало от этой невыносимой, чужой боли. Никогда до того он не испытывал ничего подобного. Чутье Зоронов не работало на животных!

Не получив желаемого ответа, чужак взлетел над кораблем и камнем упал вниз, явно намереваясь его протаранить.

Что там Зорон говорил себе? Корабль, Шелль Трой, Корабль⁈

¹ Расовые признаки эйров не наследуются в смешанных браках.

Это больше чем любовь, дружба или родственные узы.

Эйлин оседлала Эхо легко, привычно. Тихий щелчок, это ступни драконицы, обутые в тяжелые сапоги с медной оковкой, накрепко зафиксировались на специальных накладках с выемками по бокам седла. Сухая и теплая кожа драконши шуршала под пальцами, покрытая нежными вибриссами — гибкими, шелковистыми на ощупь «лепестками», что меняли цвет, отражая настроение Эхо, её намерения или передавая речь.