Количество ренегатов, склонившихся к миру, перевесил количество консерваторов, желавших продолжения тысячелетней войны. Ренегаты объединились вокруг своего нового лидера, древнейшей из выживших теней, Норы, и отправили к Селестине посланников с признанием поражения и мольбой о помиловании. Первых гонцов Мэра демонстративно казнила на Площади. И последующих. И еще. И еще.

После тринадцати казней, для которых Мэра, оправдывая вторую часть своего прозвища, выдумывала самые необычные и жестокие методы, Нора, проявив отчаянную храбрость, отправилась к Селестине сама, без охраны.

Две умные властные женщины на удивление быстро нашли общий язык. Неизвестно, что именно предложила Нора Селестине, но Мэра наконец приняла прошение о помиловании целой расы. Так прекратился многовековой конфликт с тенями, оставшись в веках под названием «Бич рода Трой». Норе и её последователям позволили основать резервацию в Сумерках, наложив на них массу различных ограничений.

Решение самой Селестины Трой, Стали и Крови, не осмелился оспорить никто. Безымянные вернулись в горы, гарканы — на острова, эйры, просчитывавшие для Мэры аналитику всех военных операций, получили в награду множество различных привилегий. Она даже сделала одного из них своим Наместником. Тени, спасенные Норой от геноцида, провозгласили её матриархом — древнейший титул, обозначавший «прародитель».

Недовольными остались только пара тысяч недобитых теней в Полуночи — жалкая горсточка от былого величия. Впрочем, со временем, глядя на жизнь в резервации, может не такую свободную и дикую, но значительно более безопасную и мирную, количество недовольных сильно поубавилось: они уходили в резервацию добровольно, принимая власть матриарха. Это массовое бегство и подтолкнуло оставшихся, самых свободолюбивых злостных и упрямых консерваторов, прибиться к клану Кирс, чей глава последний не желал признать над собой главенство Норы и законы теплокровных. В результате он смог объединить под своим началом где–то четыре сотни сородичей. Остатки, как он считал, настоящих, не извращенных теплокровными, теней. Каждая тень была на счету. Именно поэтому он закрывал глаза на безумные выходки своей племянницы и терпеливо планировал операцию по свержению власти теплокровных.

Наконец, возможность провернуть это появилась: умерла Селестина Трой, почти до дня смерти державшая Город в стальной рукавице. Шелль не покидала Полуденные горы, будучи при жизни матери демонстративно нелюбимой дочерью, о чем прекрасно знал весь Город. Селену в виду юности никто всерьез не воспринимал, мягкий и гуманный Наместник Анжей, после смерти своей повелительницы пытался справиться с нарастающим комом проблем и был по горло в делах, не имея возможности следить за перемещениями теней, а второго Наместника и вовсе не было уже долгие и долгие годы. Самое благоприятное время для начала операции, лучше и придумать нельзя.

До воплощения рискованного захвата оставалось совсем немного времени. Кирсан был весьма неглуп и прекрасно понимал все то, о чем твердила его племянница, не желая участвовать в восстании. Если авантюра не удастся, разгневанные горожане, семьи которых пострадали во время войн теней, расправятся со всеми тенями без разбора и пощады.

Пока их сдерживал только личный приказ о перемирии авторства почившей Мэры. Селестину Трой боялись и уважали даже после смерти. Но стоит добавить хоть одну каплю к народному гневу, и он выплеснется, стерев из этого мира все воспоминания о хищной неуживчивой расе теней. А захват Мэрии был отнюдь не каплей, такого им ни за что не простят. Но Кирсан считал, что славная смерть в бою намного благороднее жалкого существования в резервации. Он взял ответственность за всю свою расу на себя, и она тяжким грузом придавила его плечи. Глава клана Кирс обладал сильнейшей волей, острым умом и лидерскими качествами. Возможно, сложись все иначе, тени Города выбрали бы его своим единственным предводителем. Но Нора его опередила.

К тому же теперь она явно начала что–то подозревать. Кирсану приходилось использовать всю свою смекалку и хитрость, чтобы успокоить конкурентку. С нее сталось бы донести на сородича своим новым хозяевам, а этого Кирсан допустить не мог, не имел права. Он чувствовал себя на краю бездны, последний настоящий глава всех теней, и в его ладонях, как на весах были их слава или смерть. Кирсан не доверял ни секунды дочери своего брата, и не стал посвящать её в свои планы, хоть и намекнул на них. Никому не доверяя не полностью, он раздробил план на кусочки, и определенная группа в клане знала только свою часть. Если даже и окажется в клане несколько предателей, это не сыграет решающей роли.

Глава клана разделил своих теней на четыре группы. Малая, самые верные сильные и преданные ему тени, в ком он был уверен, отправились добывать и прятать пищу для решающего удара. Вторую группу, побольше, он отправил разведывать подземные ходы под Мэрией и готовить схрон оружия. Третья группа, самая большая, оставалась в доме клана и ждала его сигнала для спуска в подземные ходы. Четвертая же, ближайший соратник Кирсак, самые любимые из детей и бестолковый, хоть и самый одаренный в восприятии и поиске, мальчишка Кирсаш, с которого нельзя было спускать взгляд, остались при Кирсане в качестве его личной свиты. Когда Кирстен сбежала из–под надзора, именно их глава отправил её ловить. Сам же Кирсан с двумя тенями отправился в Полночь, к Джианиссу Торолиссу, главному на данный момент среди нагов.

Кирсан рассчитывал заключить долговременный союз, ведь одно дело захватить Мэрию, а другое — удержать! Даже если кланы, которые переманила Нора, вернутся, в чем Кирсан не сомневался, их все равно не хватит для полноценной блокады всех рас Города. Ему требовалось войско равное объединенным силам остальных рас или хотя бы близкое к этому, и такое войско в Городе имелось, хоть и не настолько организованное и обученное, как хотелось бы тени.

Экипаж, невзрачный, старенький, с жалобно скрипящими рессорами, свернул в сторону от дороги Ворона, в глушь и переплетение лесных ветвей. Не смотря на личную страсть к изяществу и утонченности, к красивым женщинам и добротным вещам, Кирсан не выставлял здесь напоказ свой личный достаток. В Полуночи это равнялось самоубийству. Потому и транспортом пользовался таким — неприметным. Вабари недовольно фыркали, с трудом пробираясь через густую синюю траву. В Полуночи синий вообще был основным цветом, растения же за века приспособились к скудному лунному свету и научились источать свет сами. Вот и теперь за экипажем тянулась яркая, сияющая голубым, полоса света в море темно–синей травы. Это травинки начинали от касания светиться и слегка вибрировать, захватывая дух такой типично полуночной сверкающей красотой. Кирсану, впрочем, было не до восхищения здешними видами. Теперь он слышал вдалеке крики и видел дым от множества костров. Уже совсем скоро. Тень на козлах, старший сын главы клана, извечный спутник отца, Кирсой, прибавил вабари ходу, хлестнув правую между ушей тонким хлыстом. Они приближались к поселению нагов, тех самых, кого Кирсан и надеялся сделать своими союзниками.

¹ Цикл — временной отрезок, в котором Городом правит определенная династия.

Наги. Проклятый народ. Искусственно созданный Вороном в начале времен, когда самый талантливый из учеников пошел против своего учителя — Старого Бродяги. В те времена еще была разрешена магия творения, когда на основе существующих животных и растений создавались новые формы жизни, для обогащения разнообразия¹ флоры и фауны созданного мира.

Многие древние виды вымерли, а вот их морфированные² вариации существуют и сейчас. Пример: древнее животное под названием «лошадь», исчезло с полей Города уже тысячи три лет тому назад, но «потомки» этого животного — вабари, синари, кричайги, крукайсы и прочие, существуют и здравствуют до сих пор. Самым лучшим, после Старого Бродяги, творителем стал Ворон. Презрев категорический запрет наставника об экспериментах над разумными расами, Ворон совершил невозможное, то, что никто не делал ни до ни после него: он создал новую расу, взяв за основу людей, и сплавив их кровь путем длительных бесчеловечных экспериментов со змеями. Новый народ Ворон нарек нагами. Вроде как в мире, откуда он пришел, была в ходу легенда о полузмеях–полулюдях с таким названием, только, в отличии от своих сказочных предшественников, городские наги не были хвостатыми.