— Маниджур, — светловолосый люд заботливо полировал кинжал, избавляясь от частичек теневого праха в ложбинках узора на изящной рукояти. Парочка играла в «Острова». Игра состояла в том, чтобы вспомнить как можно больше названий обжитых островов в Полуденном море и ни разу не повториться, и поскольку этих клочков суши там было огромное количество, а все их названия не помнил никто, игра могла продолжаться почти бесконечно. Тем более человек и эйра состояли в близком знакомстве с гарканом, и их знания о географии морей Первозданного регулярно пополнялись, впрочем, далеко не всегда по доброй воле. Но игра велась уже часа три, вариантов становилось все меньше и меньше, человек ощутимо сдавал своей подруге — книжнице, что, как и все представители своей расы, обладала отличной памятью.

— Синяя Сушь, — эйра вытерла подбородок платком.

— Ну, это слишком просто! Единственный остров занятый ётунами, его все знают, — хмыкнул парень, вглядываясь в тусклый сумеречный горизонт. Воздух пах дождем. Крыша только–только успела подсохнуть от ливня, а в сером небе снова собирались тучи. В Сумерках всегда было так: либо лил дождь, либо стоял густой туман — третьего не дано. — Амджарикай.

— Признайся, ты только что придумал это название, — эйра посмотрела на спутника с насмешкой.

— Эй, даже Арджан признал, что я хорош в «Островах»! — притворно оскорбился парень, накалывая лепешку на только что отполированное до блеска лезвие, — Ну ладно, ладно, не смотри на меня так! Да, его придумал. Все равно острова гарканов называются совершенно одинаково — пара букв в начале, «дж» и пара букв в конце, никакого разнообразия, — парень слизнул с острия кинжала приставшую крошку, — поэтому ты не можешь утверждать, что такого острова не может быть в принципе. Наверняка, он где–то есть.

— Ты всегда начинаешь жульничать, когда я выигрываю, — улыбнулась эйра, расслабленно вытягиваясь на жесткой черепице. Девушка развила в себе способность чувствовать себя уютно в практически любом положении и на любой поверхности. Крайне нужный навык, если ты убийца и приходится иногда часами сидеть в засаде, а подушки и мягкие ковры не попадаются в таком случае практически никогда.

— Просто умею импровизировать. Учись! — тут зрачки ярких голубых глаз вытянулись в тонкие узкие полоски. Пожалуй, вывод о его человечности был поспешен. Но Зорона, который провел бы пару приятных минут, вычисляя истинную расовую принадлежность этого интересного экземплШел, рядом не было, а эйру вопрос не волновал по весьма банальной причине.

— Кто то едет! Давай ходу, ходу! — эйра подхватила арбалет, парочка убийц, всполошив уже тройку крылатых нахлебников, спустилась с крыши на балкон и скрылась в доме.

Кирсан ожидал западню. Тени, как и другие расы Города, кроме самих полукровок — людей, не были одарены знаменитым чутьем, но его в некоторых случаях заменял жизненный опыт, а последний у главы клана Кирс был весьма и весьма обширен.

Подъезжая к дому клана, тень велел Кирсою придержать вабари. Дом равнодушно смотрел на своего владельца пустыми глазницами окон. Тень всматривался в здание сквозь стены, стараясь увидеть хоть проблеск знакомого цвета. Хоть сполох. Никого! Либо ушли, либо… все мертвы. Спроси кто сейчас, этого уверенного в себе мужчину, какую судьбу он бы предпочел для своего клана — предательство под предводительством Кирсака или смерть по неизвестным пока причинам, он бы выбрал первое. Кирсан служил своему клану и расе, как он сам искренне верил. И если бы клан действительно выбрал нового вожака, он бы не стал препятствовать этому. Кирсан уважал Кирсака, знал на что тот способен. Если Кирсак сумел увести клан из дома, это не так страшно, как если это сделали грифойдеры или наги.

Кирсан не имел ни единого предположения о случившемся, кроме того, что его зачем–то сдал собственный контакт в правящей верхушке Города. Или… или может Кирстен? Нет, ерунда! Одну тень, да еще и изгоя, никто бы не стал слушать. В любом случае стоило проверить дом. Что бы ни случилось, Кирсан в ответе за свой клан и обязан знать о его судьбе.

Начал накрапывать мелкий дождь.

— Теплокровные. Я чувствую их, — Кирсой последовал за отцом, привычно пригнувшись в проеме. Он был очень высоким и несколько нескладным. Отец не любил его, считая досадной ошибкой молодости. Кирсой случился спонтанно, его мать была больна и слаба. Впоследствии Кирсан тщательно следил за своими связями, стараясь подобного не допустить. Кирсой вырос странной тенью: простодушный, немного заторможенный, задающий много неудобных и неуместных вопросов, избегающий убийств, преданно любящий своего отца — ребенок в теле взрослой, столетней тени, что не мешало, впрочем, боевым качествам Кирсоя, которые у всех детей Кирсана были отточены до совершенства. Отец много времени уделял натаскиванию и подготовке детей к восстанию, хоть Кирсою доверял лишь управлять вабари. Племянницу он тоже обучал сам, ничем не выделяя среди остальных детей клана Кирс. И Кирстен в свое время была по скорости и быстроте реакции наравне с «близнецами». Из нее получилась бы прекрасная тень, но она выбрала для себя путь ненависти и предательства. И смерти.

— Проверь, — кивнул нелюбимому сыну Кирсан, не подозревая, что это последний его ребенок оставшийся в живых. — Я позову, если понадобишься.

Кирсой кивнул и поднялся по лестнице на второй этаж. Дом Клана был довольно большим, весь клан свободно размещался в нем: три этажа, два крыла, большой просторный двор, заросший сорняками и дерном.

Кирсан тоже чувствовал легкий и слегка странный след от запаха теплой крови в воздухе. Но глава клана Кирс не привык считать теплокровных опасностью. Что может сделать еда? Разве что навалиться и задавить количеством, как было в последней войне. Но тут этим и не пахло.

Один. Максимум два. Воры скорее всего — позарились на пустой дом. Вот только как долго он пуст? Кирсана не было полтора суток, что же могло случиться за это время, чтобы три сотни с лишним теней покинули свое убежище и ушли в неизвестном направлении, не дождавшись своего главу?

Брошенная одежда. Кирсан присел на корточки и приподнял рубашку. Внутри пепел. Кто то сложил одежду и спрятал под ней пепел. Дань уважения.

Так делают только тени. Теплокровные, а уж тем более наги, не воздают чести посмертному праху. Убили соклановцы? Немыслимо! Что же здесь произошло?

Нет никаких следов борьбы, пропали все личные вещи теней клана. Еще один аккуратный ворох одежды на полу, чуть поодаль от первого. Кирсан уже знал, что найдет внутри — прах. Он узнал это платье. Его любовница из теней. Не очень умная, зато верная как вабари. Была. Он аккуратно опустил пальцы правой руки в пепел

— Спи с миром, Кирсаника, — Кирсан встал, и стряхнул частички пепла с ладони. Он не питал особых чувств к ней, но несомненно уважал за преданность. Похоже, убиты самые верные его сподвижники из тех, что оставались в доме клана.

Кирсан, прошелся по первому этажу и обнаружил еще двенадцать импровизированных «могильников». Нужно будет похоронить их, как полагается, когда он разберется со всем этим. Слишком уж все странно. Три сотни даже голодных теней — это настоящая сила. Тем более клан Кирс всегда выставлял полнокровных часовых. Что же произошло? Как могли исчезнуть бесследно столько теней? Неужели все–таки верны предположения насчет Кирсака?

Чем больше Кирсан думал об этом, тем безумнее казалась эта версия. Кирсак скорее находился бы тут, рядом с Кирсаникой в соседней груде вещей, чем предал бы своего вожака. Да и не имел он влияния на клан, со своей молчаливой угрюмостью и нелюбовью к большим сборищам и бессмысленной болтовне. Но кто же другой? Самых агрессивных и склонных к бунтам, Кирсан заблаговременно отправил «пасти теплокровных» — караулить будущих жертв, а кроме Кирсака весь план не знал никто… разве что… Мысль простучала набатом в висках, Кирсан рванул на третий этаж, теряя по пути всю свою солидность и важность.

Кирсой вынюхивал теплокровных, как старый опытный грифон, неторопливо и тщательно обследуя комнату за комнатой. Вот чья–то рука коснулась пыльной полки — остался отпечаток пальца. Очень маленький отпечаток, словно от женской или детской руки. Тень не испытывал ровно никакого беспокойства насчет исчезновения клана — отец разберется и все исправит. Вера Кирсоя, немного детская и наивная в отца, была безграничной и абсолютной. Кирсой считал его мудрым, смелым и знающим, не сомневался в решениях главы. Хотя Кирсан никогда не проявлял и намека на заботу о старшем сыне, предпочитая во всем младших детей, добрый и флегматичный Кирсой считал правильным такое положение дел.