Ага. Малина. С такой малиной, я необходимое мне количество зачисток и до конца жизни не наберу. Нужно было срочно что-то с этим решать…

Став счастливым обладателем двух комплектов форменного обмундирования, штатного клинкового оружия, штурмовой винтовки, а также комплекта вполне сносной защиты, я последовал в расположение своей роты.

— А! Нашлась пропажа? — хохотнул невысокий, шустрый замкомандира роты после того, как я представился ему, — Поступаешь во второй взвод, дневальный тебе покажет куда грузиться. Иди пока знакомься с коллективом, а я чуть позже вернусь и мы решим что нам с тобой делать дальше.

Сдав оружие и броню в комнату хранения, я проследовал за дневальным к небольшому домику, где располагался мой взвод. И первое что меня встретило, был запах крепкого алкоголя, да непроглядная завеса из сигаретного дыма. В глубине домика за заставленным бутылками столом сидели трое моих новых сослуживцев, которые под крепкие напитки и нехитрую снедь вяло перекидывались в картишки.

Заметив меня, они отложили карты и принялись молча меня разглядывать.

— Доброго дня, — я решил нарушить затянувшуюся паузу.

— Ты кто такой? Новенький чтоль? — прищурился сидящий ко мне боком лысый здоровяк с безобразным шрамом, идущим через всё его лицо.

— Алексей Леонов, — я приблизился к столу и протянул ладонь для рукопожатия.

— Фёдор Голованов, — пожал мою руку здоровяк.

— Артём Котов, — также ответил на рукопожатие невысокий парень восточной наружности.

Я протянул руку третьему, но тот лишь смерил меня недовольным, пьяным взглядом.

— Леонов, Леонов, — заплетающимся языком пробормотал блондин с раскрасневшимся узким лицом, — Что-то знакомое…

— Да ладно тебе, Борь, — ткнул его в плечо здоровяк, — Сейчас сядем, выпьем, познакомимся как следует. Давай, наливай.

— Подожди, — прервал его блондин.

Он снова посмотрел на меня, и взгляд его пьяных глаз зацепился за жёлтую повязку на моём рукаве. Лицо Бори просветлело от радости, а губы растянулись в злобной ухмылке.

— Точно! Мне отец говорил про род этих трусов и предателей! — белокурый отпрыск так торопился вывалить на своих собутыльников всю эту информацию, что едва не захлёбывался собственной же слюной, — А ему об этом поведал сам светлейший князь Троекуров. Вы же знаете, что отец весьма дружен с этим великим родом. Так вот, я думал, что род этих выродков и предателей давно уже гниёт по окрестным канавам…

Звонкая пощёчина прервала весь этот словесный понос.

Почему это меня так взбесило?

Ну никак не вязался у меня в голове образ отца из воспоминаний Алексея с трусом и предателем. Парень чётко помнил о том, что его отец ушёл на фронт в одной из самых первых волн. Тогда, когда этот мир буквально захлёстывали целые полчища тварей. И мама парня пару раз встречалась с сослуживцами её мужа, которые тяжело вздыхали и подтверждали его доблестную гибель. Ну и, к тому же, я теперь и был самим Алексеем. А за такие слова о своём отце я обычно убиваю. Это как минимум.

— Э! Парень, не глупи! Борис Гуренков у нас один из сильнейших воздушников в роте, — попытался поправить непоправимое здоровяк.

— Как ты посмел, предатель? — Боря схватился за начинающую алеть щёку и вскочил со своего места, — Я требую дуэли! Сегодня вечером!

— А вот подземного драугра тебе в тещи! — прорычал я, впечатывая ногу ему в живот, — Я просто набью тебе рожу, пьянь! Прямо здесь и сейчас!

Теперь удар в челюсть, но чувство приближающейся опасности взвизгнуло заставив меня уклониться в сторону. Моё лицо обдало порывом горячего воздуха, а позади меня что-то громко громыхнуло.

Понимая, что разрыв дистанции с ним для меня будет смертелен, я максимально сближаюсь с Гуренковым и, повалив его на пол, начинаю тупо месить кулаками, не давая сконцентрироваться на плетении очередного заклинания. Но родовой доспех блондина справлялся с этим играючи, не допуская для своего драгоценной тушки своего владельца хоть сколь значимых повреждений. Тогда я, недолго думая, активирую стальную хватку, обхватываю руками его лицо и сжимаю пальцы. Секунда. Другая. Я чуть усиливаю нажим, и…

— А-а-а-а-а! — заорал Гуренков, вмиг протрезвев.

Его родовой доспех начал трещать по швам и до него, наконец, докатились первые отголоски боли. Ещё чуть усиливаю нажим. Блондин начинает завывать подобно сирене. Кажется, под моими пальцами хрустнул его нос…

— Что здесь происходит⁈ — внезапно раздавшийся за спиной окрик Доронина прервал мои упражнения в лепке скульптур по плоти. — Немедленно прекратить и встать!

Я вздохнул, но нехотя отпустил воющего Гуренкова и поднялся.

— Леонов! На выход! — голос командира роты не предвещал ничего хорошего…

И снова арест и снова карцер, но в случае армии госмашина сработала в разы быстрее. Не прошло и пары часов, как созвали военно-полевой суд из офицеров самой части. На нём заслушав все стороны, командование решило отправить меня к рубежу барьерного рифа, при этом на словах приняв во внимание мою принадлежность к тайной канцелярии.

Дуэли в расположении части запрещены, поэтому решить вопрос с зазнавшимся бароном Гуренковым мне быстро бы не получилось. Но надо признать лекари уже как следует поработали над его внешним видом и на суде он надрывался скорее из-за уязвлённого чувства собственного достоинства, нежели от реальных проблем со здоровьем, на которые он всё пытался напирать.

Я, конечно, не испытываю сожаления по данному вопросу, однако мои опасения касались хранилища и, особенно, семейного клинка и Ивон, которые они всё порывались конфисковать в пользу Гуренкова. Не знаю, чем там дело закончилось, но у Дрейка теперь есть кольцо с собственным хранилищем и если что он решит и мой вопрос…

Однако есть и плюс. На барьерном рифе воинская часть участвует в зачистках самых серьёзных разломов. Правда начисление военных баллов из-за моего статуса «штрафника» там будет снижено в пять раз, но даже этого мне вполне хватит, чтобы выйти в ноль за два года. Если выживу конечно.

Мои размышления прервал щелчок отодвигаемой заслонки.

— Лицом к стене! — скомандовал конвоир, а когда я подчинился, отворил и защёлкнул кристалл в кандалы.

Я обратил внимание, что он был слабым одарённым и даже скорее всего простолюдином так как у него отсутствовал родовой герб на лацкане. Но мне сразу стало не до того, как только он нажал на кристалл. Тот залился светом, а руки и ноги налились тяжестью и стало не то что тяжело сделать шаг, но и стоять стало практически невозможно. Однако он только с ухмылкой подтолкнул меня на выход.

Приходилось ли вам бегать с двухсоткилограммовой штангой по жаре? Именно такая аналогия у меня возникла, когда я обливаясь потом плёлся по территории части к транспорту. А путь выдался не близкий и держаться мне помогали лишь жетоны. Во время дороги к конвоиру подбежал поручик и передал ему заветный свёрток с моим хранилищем.

— Приказано вернуть ему это в расположении штрафбата! — сказал он и удалился.

Конвоир похоже обрадовался этому обстоятельству не меньше меня. Он с прищуром посмотрел вослед удаляющемуся поручику, и лёгкой ухмылкой сунул пакет себе в карман, подталкивая меня следовать дальше.

Мы подошли к воротам и вышли из части, а сразу на выходе меня уже поджидал армейский бобик.

— А вот и твой картеж, Леонов! — с ухмылкой кивнул конвоир на видавшую виды машину со значком УАЗ.

Из неё нам на встречу вышел сопровождающий.

— Здорово Васёк.

— Здорово Петруха, вон примай мясцо.

— Ага, — сопровождающий окинул меня презрительным взглядом — ну давай документы, да что там у него ещё.

Конвоир сунул файл с моими бумагами и ожидаемо «забыл» про моё хранилище.

«Дрейк, отвлеки-ка охрану на вышке и реши вопрос с камерой у входа, а потом займи водителя бобика», дал я команду дракоше. Дождавшись первых криков на вышке, я спокойно обратился к Ваську, прервах их трёп.