Гуль издал утробный рык и вдруг отошел в сторону, сделав рукой жест, словно приглашая нас войти.

— Охренеть! — только и смог вымолвить я, глядя на монстра. — Вот так охрана!

— В таком районе только на них и надежда. Не будет охранника — обнесут весь дом. Пошли.

Мы прошли мимо гуля к дому, постучали в дверь. Нам не открыли.

— Помимо охран дом защищен и другими заклятиями, — произнес я, прислушиваясь к своим чувствам.

Дом и в самом деле был практически опутан заклятиями и формулами, которые должны были служить для охраны. Но сейчас они не работали, так как не было подпитки.

— Мы сможем войти внутрь? — спросил я у Кати, кивая на гуля.

— Я не знаю, какие настройки у него стоят, — пожала плечами девушка.

Я осторожно потянулся к дверной ручке, дернул ее. И тут же оглянулся, готовый отразить атаку гуля.

Но ее не последовало. Гуль словно вновь превратился в статую, стоял сейчас у дороги, замерев и глядя куда-то вдаль.

Дверь оказалась не запертой.

— Есть кто дома? — спросил я, заглядывая в темноту коридора.

Ответа не последовало.

— Эй! Есть кто…

Договорить я не смог — в нос ударил знакомый запаха. Но запах не в обычном его понимании. Ощущения на уровне ауры.

Тут была протосила. Та самая, о которой мне совсем недавно говорила Смит. Я закрыл глаза, попытался прислушаться и настроить свои каналы восприятия еще тоньше. Протосила! Она самая. Повсюду. Неровной полосой, похожей на разлом или трещину, она окутывала весь дом. Судя по хаотичным линиями разлив ее произошел не запланированный.

— Будь на чеку! — предупредил я девушку.

И мы вошли внутрь дома.

Некоторое время пришлось привыкать к темноте, потому что плотные черные шторы закрывали окна, не пропуская света. Потом, когда глаза немного привыкли к мраку, я осмотрелся.

Хозяина дома нигде видно не было. Повсюду был беспорядок. Но только простой человек назовет разбросанные вокруг предметы беспорядком. Я тоже так подумал сначала, но приглядевшись, изучив вещи, вдруг понял — это не беспорядок. Тут проводили один большой, сложнейший ритуал. И все вещи — разбитые бутылки с разными жидкостями, рваные бусы и украшения, осколки стекол и куски дерева, ножи и что-то похожее на зубы, — служить только для одной цели.

— Ну и хаос! — произнесла девушка, брезгливо оглядываясь.

— Нет, это не хаос, — покачал я головой. — Калинин тут проводил ритуал. И судя по вещам, по уровням наслоения формул и рун на полу, подготавливался к нему очень долго.

Девушка пригляделась. Растеряно спросила:

— И что же за ритуал?

— Сам пока не могу понять. Слишком все громоздко и плотно. Такое ощущение, что намешано все. Но прослеживается структура, сложнейшая, похожа на клубок запутанных нитей, но все же структура.

Можно было списать все на характер Калинина. Бывают такие люди, больше конечно старики, у которых к концу жизни начинаются проблемы с психикой, которые тащат в дом абсолютно все. Так же и одаренный мог создавать мусор из своей головы, засоряя комнату конструктами. Но некоторые детали дали понять, что Калинин в своем уме.

Возле камина я увидел элементы разделяющих конструктов — так называемые отворяющие двери. По сложности он мог сравниться с заклятиями, которые создавал сам Император и чтобы их знать, нужно было обладать огромными знаниями. У дальней стены приметил конструкты удерживающие. Такие делают, чтобы весь конструкт бы стабилен и не задрожал от каких-то внешних воздействий. И еще множество других, скрепленных между собой невидимыми нитями.

— Что он тут собирался делать? — спросила Катя, тоже, наконец, увидев общую картину произошедшего.

— Не собирался, — покачал я голов. — Уже сделал.

И кивнул в сторону лестницы.

Каждый конструкт имеет подобие оболочки, невидимой, едва ощутимой. По своей сути она не несет никаких функций, только ограничивает область создания конструкта. Когда он только создается, оболочка имеет упругую суть, иногда даже дает слабый отблеск. Но когда конструкт срабатывает, оболочка, высвободив его, превращается в подобие паутины, которую сорвали с дерева. Она морщиниться и через некоторое время исчезает.

Вот и теперь у лестницы лежала пустая оболочка. И судя по ее размерам конструкт был грандиозным.

— Что-то не нравится мне это все, — произнесла Катя.

Я был с ней солидарен.

Мы прошли в другую комнату, но и там не обнаружили хозяина. Обыскали весь дом. Тщетно. Однако когда вышли во внутренний дворик дома, нашли кое-что еще более интересное.

— Это что такое? — спросила Катя, глядя на стоящее в самом центре сада изваяние, похожее на дверной косяк.

Только сделано все было из камня, выложено аккуратно, украшено рунами. В пространстве между камнями, где должна была стоять дверь, слабо поблескивали искры, и воронкой закручивалась полупрозрачная тьма.

— Это портал…- произнес я севшим голосом.

Теперь понятно для чего Калинин готовил столь причудливый и мощный конструкт. Чтобы создал портал нужно много сил, особенно тому, у кого нет такого Дара. А уж портал в иные планы бытия — и подавно. А не сомневался, что портал был именно таким — слишком знакомыми были эманации, исходившие от него.

— Он создал портал? Зачем⁈ — спросила Катя.

— Не знаю. Но сдается мне, что не для того, чтобы посмотреть на великолепные виды Гранады.

Девушка вопросительно глянула на меня, но мне было не до объяснений. Тут явно что-то происходило запрещенное, что пытались скрыть — а иначе зачем устраивать все у себя дома? Но вот только что? И зачем портал? Чтобы кого-то скрыть? Или напротив, явить этому миру? Ответов я не знал, но их нужно было как можно скорей выяснить.

— Кажется, версия с похищением Кристалла Калининым имеет под собой почву. Думаю, именно он это и сделал, — сказал я.

— Но зачем?

— Версий может быть много, — пожал я плечами. — Только представь, что можно сделать с такой силой! Искушение очень…

Я не договорил. Что-то неуловимое, зыбкое, пронеслось мимо меня, прикасаясь на уровне даже не тела, но ауральных сфер. А потом пространство прямо впереди меня начало словно бы расслаиваться. Дерево, стоящее впереди, раздвоилось. Но не самом деле, это была зрительная иллюзия, вызванная чем-то, что сейчас происходило. Чем-то явно нехорошим.

Пространство тем временем начало еще больше искривляться, дрожать.

— Александр! — опасливо сказала Катя.

— Вижу, — ответил я, отходя назад.

Наверняка это было вызвано конструктом. Как известно чем он больше, тем больше будет мусора оставаться впоследствии, даже в виде таких вот причудливых эффектов. Сама ткань бытия болезненно реагирует так на то кощунство, что здесь произошло.

Пространство начало сжиматься в форму круга, потом вдруг резко дернулось, издало сухо треск и выплюнуло из себя нечто.

Я дернулся, готовый в ту же секунду начать отбиваться. Но в бой вступать не пришлось.

— Матерь божья! — только и смогла произнести Катя, подходя к черному мешку.

Я же не сразу понял, что это. И только когда пригляделся, то понял, что это человек. Неведомая страшная сила исковеркала тело до безобразия, словно бросив в адские жернова. Кости человека были переломаны все, не было живого места и абсолютно все конечности были повернуты в неестественные стороны. Казалось, что только одежда не давала этому изувеченному телу распасться на куски.

Но еще более удивительным было другое. Человек был еще жив.

Мы подскочили к бедолаге, но даже побоялись его трогать, что не причинить еще большую боль. Спасать его и накладывать оздоровительные конструкты было уже бесполезно — смерть зависла над ним и ждала. Человеку оставалось жить минуту-другую.

— Я-к-х… — протянул он, раскрыв черный от запекшейся крови рот.

— Что произошло? — спросил я.

— Он предал… — хрипло протянул незнакомец.

— Кто — он? Как вы оказались между слоями реальности?

— Он предал… — повторил незнакомец, закатывая глаза.