Иногда Ямато не понимал, почему она ему помогла.

И Ишикава сейчас.

— Я позвоню своему человеку, который знает, где сейчас твоя сестра. Тогда я сброшу тебя в той точке.

— Вы что-то потребуете взамен.

— С чего бы?

— Это не вопрос.

Ишикава лишь вскинул бровь, но Ямато лишь продолжал пялиться в окно.

На мгновение ему почудилось, что в это время за ним кто-то пристально наблюдал, и отнюдь не Ишикава.

Стоя на балкончике, Ода с сигаретой в руке провожал взглядом постепенно удаляющуюся машину. Мысли его были далеко: взгляд расфокусирован, и, наблюдая и дальше за уменьшающейся точкой, он едва не пропустил момент, как сигарета начала пеплить. Но не вздрогнул, когда рядом нарисовался менеджер игрового дома с крайне мрачным выражением лица и лишь лениво глянул в его сторону, когда тот слегка злым тоном процедил сквозь зубы:

— И Вы просто так отпустите его? Ода-сан?

— Это не просто какой-то жулик, как те, кого ты ловил раньше, Шикинами, — на устах у Оды заиграла угрожающая улыбка. Он затянулся в последний раз и выбросил сигарету вниз, оборачиваясь. — В свое время он устроил резню ничуть не хуже тех, что когда-то приписывали мне, не где-то, а у корпоратов в логове. И пацан все еще жив. Он — как возведенная бомба, дразнить такого опасно… Ты действительно хотел бы, чтобы у него тут слетела крыша? Посмотри на него. Шрамы, дикий взгляд. С таким связываться — себе дороже.

Шикинами лишь сузил глаза, когда Ода сделал шаг в сторону кабинета и похлопал его по плечу.

— Смотря на таких ребят, вспоминается молодость. Хорошо, что где-то еще жив тот самый старый дух.

И ничего не ответил.

Проводив хозяина взглядом, Шикинами вновь обернулся и вгляделся вслед удаляющейся машине. На лице его читались сомнения, но, впрочем, вслух он так ничего и не сказал, после чего последовал за Одой. Решения всегда оставались за теми, кто владел этим миром. А Шикинами был лишь маленьким исполнителем, тянущимся к лучам солнца.

Не волком, бредущим во тьме.

Дверь на балкон закрылась.

В нынешнее время мастерскими почти никто не пользовался.

Процветала культура «быстрого использования» — сам Котобуки ее так обозвал. Мало кто чинил старые вещи, дешевле было купить новую, с обновленной гарантией. Но, разумеется, находились те, кто хотел — а потому его маленькая мастерская продолжала существовать. Плюс ко всему, он иногда занимался простыми заказами по найму, например, ломал корпоративный хром беглых пиджачков. Веселое дело, особенно когда у него был ключ к ним. Опять же, спасибо широким связям.

В общем, услугами его пользовались лишь самые отчаянные люди со дна общества; и так как нужда не утихала, то и его бизнес — процветал. Это было чем-то самим собой разумеющимся, ведь не бывало корпораций без беглых пиджаков, то есть, как бы глупо это не звучало, но пока стояли гиганты рынка — стоял и он.

Он и сам таким был. Бывшим беглым корпоратом, который основал свой магазинчик робототехники. И жил так: старик с единственным улучшением — оптикой вместо выбитого когда-то давно глаза и декой, а всем остальным — натуральным. В хромовом бессмертии, наравне с молодежью, которая с радостью отсекала от себя новые шмоты мяса, ему делать было нечего. Для Котобуки это казалось безумством. Оптику он поставил лишь потому, что это было необходимостью, он еще должен был чем-то видеть, плюс это помогало в работе, но второй, родной он отдавать точно не собирался. А кто-то легко мог заменить все свое тело на железный гроб, просто потому, что взыграла подобная прихоть.

Пугающе.

Может, из-за такого образа мышления клиентов у него было не так уж и много. Кто знал?

Но Котобуки не отчаивался. Помимо робототехники, держал попутно магазин всякого хлама, комбини, мини-молельню, где страждущие к редкому ныне техно-синтоизму могли найти себе покой. Монахом он не был, о, нет, далеко нет, но помог отвлечься от забот мирских с помощью молитвы мог помочь. Ну а еда… Никогда еда не бывала лишней. Местные ходили, ведь товар у него был свежим, стащенным прямо со складов «Фудзи»: синтетика, конечно, куда уж роскошней, но хотя бы не гниль, какая иногда перепадала жителям окраин Эдогавы, только и делавших, что живших в грязи и мусоре. Но «Фудзи»? Любезный обмен с поставщиком с их складов: он им чинит технику и улучшает глушилки, а они ему — отличный товар. И все довольны. Даже сам иногда готовил, выставлял на продажу — и выходило, что вместо с робототехникой он буквально был единоличным директором и единственным сотрудником небольшого магазинчика-комбини, где еще и помощь душевную могли оказать.

В этот день, когда завязалось его знакомство с кое-кем, все шло как обычно: заказов от постоянных клиентов не было, поэтому Котобуки скучал на кассе, пролистывая статейки в Сети. Но то и дело косился через камеру — навороченный глаз и не такое позволял — на единственного клиента этой поздней ночью. На дворе стояло около двух часов, даже корпокрысы уже расползлись с переработок, и, в общем-то, Котобуки уже планировал валить спать, но не мог — посетитель есть посетитель. Выгнать прочь не позволяла этика и жадность.

Но тот никак не торопился с выбором товара.

Крутился около стойки с онигири (собственноручно изготовленными, так-то). Котобуки не знал, расценить ли это как комплимент — потому что, наверное, бедолага не мог выбрать вкус, а там были разные: креветка, форель или грибы, или же напрячься, потому что интуиция орала, что это все неспроста. Рука у него на всякий случай лежала на пистолете под прилавком. Умников было много, конечно, он установил маленькую турель (спизженную еще с предыдущего места работы) для такого, но стоило и самому не терять фору. На технику надейся, но сам не плошай.

Посетитель был очень подозрительным. Выглядел бродягой, он не мог сказать точно, пацан или девчонка. Капюшон на лице, куртка размером явно больше требуемого не особо помогали в распознавании. Сейчас такая молодежь шла, не различишь: ноги у всех тощие, как спички, а на лице все смазливые. Теперь это считалось модным, в его времена — пижонством.

Котобуки лишь горестно вздохнул, вспоминая былое.

Но потом случилось именно то, что он, собственно, и ожидал. Пацан — он условно обозначил посетителя мужчиной, плечи были широкими, лицо больно диким, на его памяти девочки-воровки обычно старались убедить красотой и умением работать ручками — схватил пару онигири и дал деру. Рванул так быстро, словно спринтер, что Котобуки даже открыть рот не успел. Ну и дела! Схватив пистолет, он дал команду турели — охранять тут все, пока не вернется — а сам побежал следом за воришкой. План был прост: он прострелит ему ногу, пнет пару раз под ребра и даст понять, что с ним шутки были плохи. И воровство, конечно же, особенно воровство. В принципе, работало в прошлые разы, скорее всего сработает и сейчас.

Котобуки сделал пару шагов вперед и прицелился — большего ему было и не нужно. Воришка не бегал зигзагом, явно неумелый новичок, что сделало дело еще проще. А в остальном помогут импланты. И, уже было собрался выстрелить, как…

Замер и опустил пистолет. И несколько раз моргнул. Потому что…

Да ну нет. Бред какой-то. Он же даже не стрелял.

Жалкий воришка споткнулся на ровном месте и, вдруг согнувшись пополам и следом едва не растянувшись, прокатился кубарем добрых несколько метров, прежде чем остановиться и сжаться в клубок. Смотря на это зрелище, Котобуки вылупил глаз и раскрыл рот от удивления — он никогда не видел ничего подобного. Много воров перевидал, разных, отбитых, но, чтобы таких — кто облажался бы на ровном месте — никогда. Хотя сам в юности порой такой чуши делал, что это мгновенно блекло на фоне. Поступил на работу в корпу, например. Ну, это уже дело былое. С другой стороны, всегда же что-то бывает впервые, вот, может, таковой попался и ему — самый невероятный в мире вор-неудачник.