«Хорин», «Хорин», «Хорин»… Голова не заболела, но в голове словно что-то щелкнуло. Он не мог это описать… Но Масаки говорил, что Ямато напоминал ему отца в чем-то, и, выходит, у них двоих были претензии к этой корпорации… Ода прославился множеством пролитой крови, неужели Ямато тоже ждет такая судьба?

Он вздрогнул, когда Ода чиркнул зажигалкой и закурил вновь.

— Вам бы перестать курить. Раз болеете.

— Нудишь прямо как Масаки, — фыркнул Ода. — Один раз живем. А я свое уже отжил.

Затянулся.

— Когда на нас сваливается благо, нам говорят: это даровали нам боги. Но стоит случиться ужасному, как риторика меняется. «Кто сбросил бомбы в начале прошлого столетия?», и так далее… Не боги это сделали. Это сделали люди, у которых была власть. Была возможность все изменить. Мой брат тянулся к этому образу, надеясь тоже вбить гвоздь в существующую систему, идеалист… Но его идея была сырой. У него не было связей, средств, ничего. Но у тебя, Такигава-кун, все еще есть шанс. Все исправить, — он указал на него сигаретой. — Вернись к Окамуре. Закончи начатое. И тогда у тебя будет шанс заслужить свое искупление.

Шанс на искупление.

Ямато моргнул. Вот, что было ему нужно. После стольких смертей по его вине. Искупление. Ханзе же, он в чем-то руководствовался теми же идеями, что и Окамура. И если у него и правда получится, если они закончат идеи Ханзе с Окамурой, то все эти смерти будут не напрасными. А сам Ямато наконец-то заслужит искупления. Сможет взглянуть в глаза всем тем, кого сгубил, и камень падет с его плеч.

Просто потому, что это были необходимые жертвы.

Раз уж Ханзе хотел сделать его идолом… Надо было поступать соответствующее.

На выходе из игрового дома Ямато увидел автомобиль и человека, стоявшего рядом; неожиданно знакомого. За год тот ничуть не изменился, все такой же хмурый ублюдок с манией разделывать мясо. Ну, наверное. Последнее было скорее додумкой, вольной фантазией, уж больно много произошло из-за того, что Ямато услышал тогда тот разговор с Цунефусой, что, вестимо, не предназначался для его ушей. Верно говорили: одни слова для кухонь, другие — для улиц.

Ишикава приметил его и вскинул голову; лишь криво улыбнулся, когда тот, следуя неведомой самому же логике, подошел ближе. Зачем? Что Ямато собирался делать? Поздороваться? Глупость полная. Но отчего-то его потянуло сюда, к этому человеку… Может, ностальгия по прошлому, элементарному в своей цели: просто драться и зарабатывать деньги. Боже. Если бы он тогда согласился на договорные бои, ничего бы этого не было.

Это вызвало у Ямато кривую улыбку, которую Ишикава, впрочем, воспринял иначе.

— Я не ожидал тебя увидеть.

— Я Вас тоже.

Якудза взглянул на игровой дом и громко хмыкнул.

— Ну, я все же работаю на Оду. Ничего удивительного.

— Как интересно сходятся все пути. А я работаю с его сыном, — Ямато бросил косой взгляд на водителя, сидевшего в автомобиле и смотревшего на него исподлобья через зеркало заднего вида. Хмыкнул. — Скажите своей собаке угомониться, а то боюсь, что он вцепится мне в лицо.

Ишикава угрожающе сузил глаза и потряс сигаретой.

— Повежливей, маленький ублюдок.

В ответ Ямато лишь пожал плечами.

— Полтора года, как ты свалил, — голос Ишикавы прозвучал насмешливо. — Слышал? Цунефуса тебя обыскался. Как и Юаса.

— Плохо.

— И сестра…

— Которая мне не сестра. Ага.

Некоторое время они помолчали. Ямато смотрел в пустоту, не зная, что сказать тут дальше. Они не были друзьями, не были товарищами, в общем-то, они были друг другу никем, просто проходимцами. Выступления на арене Ишикавы не построило между ними какой-то особой связи, и единственное, что удерживало его тут сейчас — неизвестное чувство, словно ностальгия. Словно рядом с Ишикавой он все еще мог притвориться Сумэраги Ямато, единственной жаждой которого были деньги.

Который не был убийцей. У которого была семья. У которого не было прошлого.

Но теперь… кем он стал?

— Ты даже их не предупредил?

— А что я должен был сказать? — ощерился Ямато. — Цунефусе, который решил пойти перед тобой на уступки? Или, может, сестре, которая врала мне все время? Ах, да! Конечно. Еще же Юаса-сан. Вот уж точно невероятный человек, я, наверное, в ноги ему должен падать, извиняясь! Об этом речь, да?!

Ишикава нахмурился.

— Не драматизируй. Я не говорил конкретно про Юасу.

— А про кого, черт возьми?!

Ямато выкрикнул это; и понял, что силы кончились.

Эмоциональные встряски всегда лишали его сил; он привык быть замкнутым одиночкой, отчего в школе у него никогда не было друзей. Школа!.. Боже, сколько бы он отдал, чтобы просто туда вернуться, притвориться, что все было как раньше. Верно говорили, блаженно неведение, но он раскрыл слишком много, влез туда, откуда возврата не было. Его голову наверняка все еще жаждала «Хорин», он сотворил так много ужасного…

Чем он был лучше Тайтэна?

Опустившись на бордюр, он схватился руками за волосы, пытаясь восстановить дыхание. Ишикава смотрел на него задумчиво, без осуждения, что было удивительно. Потом прочистил горло и обронил, сухое:

— Твоя сестра и Цунефуса, что бы они не скрывали, все еще хотели тебе добра. Всегда надо ценить людей, которые питают к тебе симпатию. Люди — ценнейший ресурс. Тебе стоило бы вернуться к ним, поговорить. Если не с Цунефусой, то хотя бы с сестрой. Если она действительно врала тебе… Ну, сам подумай, стала бы простая обманщица бегать к людям, что могли ее потенциально убить, и все ради маленького глупого тебя?

Юкико волновалась.

Он исчез на год, даже больше; не предупредил, не вернулся. Теперь она выплачивала долг одна. Снизил ли ей процент Юаса? Взял ли ее в оборот? Кто знал? Он подставил женщину, что, несмотря на отсутствие кровной связи, все равно помогла ему и вытащила из объятий смерти. Ямато был чертовски неблагодарным ублюдком, если подумать. И если из всех людей именно Ишикава говорил ему о том, что стоило вернуться домой…

Может… в его словах была крупица истины.

— Тебя подбросить?

Ямато не взглянул на Ишикаву, но кивнул.

И вот, они отправились в путь. К сестре. «Домой»… Какое место он мог так назвать? Логово Масаки, в котором он сейчас жил? Квартиру Ханзе, где помогал тому? Так странно было сидеть рядом с ним в одном автомобиле, с человеком, что казался ему олицетворением всего худшего когда-то. Когда-то давно Ямато считал Ишикаву мерзким и жадным ублюдком, но теперь, на фоне Тайтэна, тот неожиданно казался резонным и адекватным, почти даже доброжелательным, раз давал выбор. «Должно быть, я просто повзрослел. Перестал видеть все черным или белым», — мелькнула мысль в голове, рассеянная, когда он наблюдал за проносившимися за окнами видами.

Личный водитель Ишикавы молчал, а тот вникал во что-то в Сети — об этом говорила его горящая оптика.

Но затем он продолжил:

— Хорошо, что тебя не было, когда ко мне прибыл Юаса.

Ямато бросил на него косой взгляд.

— Он был в бешенстве. Неудивительно, — хмыкнул Ишикава. — Так внезапно испарился, не оставив следов. Твоей сестре повезло, что она достаточно миловидна на лицо, плюс выплачивает деньги вовремя, пусть, может, не всеми суммами. Юаса ценит тех, кто хотя бы старается, хотя это не говорит о его чести. Миловать кого-то он не станет никогда. Хорошо, что ты взялся за ум.

— Так уж взялся…

— Где ты вообще пропадал?

Не мог же он сказать честно. Поэтому Ямато лишь криво улыбнулся.

— Были некоторые проблемы.

— О, «проблемы». Ну-ну.

Впрочем, Ишикава, на удивление, не стал и дальше продолжать эту тему. Ямато и так узнал все, что ему было нужно — что Юкико сейчас зарабатывала на долг одна и по какой-то причине все еще за него волновалась. Хотя они, как выяснилось, даже не были родственниками. Просто работали вместе во время одного дельца. Поразительно. Слова про людей, что ценили тебя, теперь скребли мысли, словно дикая кошка. Он ведь даже не задумывался о подобном, просто жил этот год, тратя его впустую.