В любом случае, такие парни были проблемой. Потому что им плевать было на остальных, и ловить их надо было по-особенному. С добропорядочными идиотами, которые были сами виноваты в своих проблемах, все было намного проще, и сейчас Такахиро предстояло выяснить, к какому типу относилась Харада.

Такахиро был уверен, что вне самых больных тем та была скользкой змеей, которую надо было сразу давить сапогом. Но то касалось работы, ситуаций, которые она еще могла контролировать — а что насчет другой ее стороны? Такахиро видел чуточку тогда, во время просмотра записей бойни, но этого было так мало.

Он наклонился вперед, думая, что сейчас увидит нечто интересное.

Но…

— Думаешь опробовать на мне дешевые психологические приемчики, которым всех учат в «Хорин»? — Харада сузила глаза и издевательски широко улыбнулась. — Я их тоже использовала, или уже забыл?

На секунду Такахиро стушевался — потому что как-то забыл об этом, в то же время о нем и говоря, но затем рассмеялся. Так громко, что его подчиненные заозирались, а Неги неодобрительно нахмурился.

Харада тоже рассмеялась — потому что в отличие от остолопов вокруг осознала абсурдность ситуации. Нет, определенно змеюка, как и он сам. Может, из этого даже что-нибудь выйдет, реши Такахиро вдруг поработать с ней.

Хотя обдурить ее будет труднее, чем Харада дурила того парня, Ямато.

Жаль, только, она ненавидела Такахиро всей душой. Никогда в жизни она не будет ему помогать. Жаль, очень и очень жаль…

— Если бы ты действительно видел ее, она бы исцарапала бы тебе лицо, — Харада хмыкнула той же неприятной улыбкой, что была у Широ. — А потом я бы убила тебя.

Нет, все-таки беспокоится.

Хотя похоже на правду. Пожалуй, Такахиро и не поверил бы в полное равнодушие после увиденного в бойне с Ямато. Но сейчас эта змеюка даже после всего произошедшего умудрялась балансировать на грани и держать лицо. Талант, не иначе! Хотя стоит Такахиро надавить на одну больную точку, и все посыплется. Был бы интересный эксперимент, на самом деле, но стоило ли оно?.. Стоило ли… Хм…

Вздохнув, он потер переносицу и с улыбкой взглянул на Хараду.

— Только это не шутка. Вашимине Широ действительно наладила со мной контакт, намереваясь найти любую крупицу информации о тебе, и, о, поверь, она была готова на что угодно, лишь бы получить даже самую малую кроху, — по мере рассказа брови Харады поднимались все выше и выше. — Она даже угрожала моему отцу. Того это, конечно, развеселило, но только представь, что он сделал бы с ней, будь у него настроение немного похуже…

Улыбнувшись еще шире, Такахиро спросил:

— Помнишь его?

Мгновенно Харада помрачнела лицом и оскалилась — вот она, больная точка.

— Это не считая того, что во всей этой попытке добраться до правды она решила «встречаться» со мной. Знаешь, я не очень-то люблю девчонок помладше, но Широ-тян была так хороша в поцелуях…

Он обвел губы языком.

Это было ниже его достоинства, на самом деле, но Такахиро не любил прощать тех, кто был виновен в смерти его семьи. Такигава, Харада — он найдет каждого. Но если первого он точно убьет, то вот ее… С ней можно было подумать. В конце концов, пусть он и был зол, но он рассуждал логически: и за прошедшие с бойни полтора года Харада пережила достаточно, чтобы он просто махнул рукой. Плюс, она все еще старалась убить Ямато, и гибель Цубаки была не целиком на ее руках, хотя, глядя ей в лицо, Такахиро хотел лишь плюнуть и занести кулак. Потому что из-за ее блядской игры в коши-мышки Цубаки умерла, а теперь еще и…

Но спокойно. Спокойно.

Держи себя в руках.

Сейчас ему просто был нужен повод выпустить гнев… Но он не должен был пасть лицом перед дворнягой. Посмотри, куда это завело ее. Глупо злиться на уже обиженных, не так ли? Держи себя в руках, держи себя в руках, держи себя в руках, держи…

— Не хочешь поработать на меня? Помочь в разработке вновь. Без «Химико», просто как штатный сотрудник. Заодно обеспечу тебе встречу с Широ-тян…

Тема про сестру была больной у них обеих, и у Широ, и у Харады. Ну точно, яблоко от яблони.

Когда ее лицо перекосило, Такарада едва сдержал пьяную улыбку. Это было так восхитительно — видеть эту злость! Принимать ее, знать, что сейчас она зла, что она тоже чувствует себя ущемленной, что теперь она понимает — каково это, не быть способным встретиться с любимым человеком! Только если она бежала от прошлого, то Такарада не мог сделать это вообще — потому что эта шваль заигралась и загубила Цубаки! А следом утащила за собой на дно и отца!

— Да пошел ты нахуй, уебище тупое! — взъярилась Харада, чувствуя, как пульсирует у нее жилка. За такие слова из нее точно выбьют все дерьмо, она прекрасно об этом знала, но было уже плевать. — Сам участвуй в своей ебаной разработке! «Химико», мать вашу! Или что? Как получил высокий пост за счет папаши, так все? Не умеешь уже нихуя, лишь сидеть на стуле ровно?! Ты сам чего-то добился в этой жизни, говна кусок?!

Она хотела гавкнуть ему что-то еще, но Такахиро оказался быстрее. Глаза его широко распахнулись на упоминании Тайтэна, а подрагивающие уголки рта, словно в предвкушении, опустились вниз. Страшный взгляд, прямо как у его сраного папаши.

Сильный удар в живот был подлым шагом; харкнув кровью, Харада замолчала, чувствуя, что находится на грани от очередной потери сознания. Она подняла взгляд на Такахиро, стоявшего над ней, и оскалилась, следом выплюнув:

— Сраный папенькин сынок.

Глаза у нее налились кровью.

— Что будем делать? — резко поинтересовался Неги, молча наблюдавший до этого.

Отряхнув руки, Такахиро брезгливо взглянул на нее и затем, скривившись, процедил:

— Выбейте из нее дерьмо и оставьте. Теперь мы знаем, кто был виновен во взломе, и знаем, что эти люди не представляют особого интереса для компании, — он кивнул Неги и сделал ручкой. — Дальше делайте что хотите. Мне все равно.

Неги пересекся взглядами с Харадой и на мгновение сузил глаза, словно сомневался, и затем развернулся к боссу:

— Вы уверены? Она может не пережить.

— Мне все равно, Неги, — зашипел он, неожиданно ощерившись. — Что, неужели мне все самому нужно показывать?

Но он показал.

Они выволокли ее на задний двор, и затем Такахиро на глазах у своих подчиненных устроил показательное избиение. Он больше не целился в живот, может, жаждал растянуть удовольствие, потому что знал, что бей он туда, долго бы она не продержалась — а может, в нем сыграло благоразумие; Харада знала, как неудобно было скрывать жертвы, если ты был виновен в чьей-то гибели — но продолжал бить. Где он только не бил…

Как больно.

В конце он встал прямо над ней, лежащей на только-только выпавшем снеге, успевшему окраситься в красный, и выплюнул:

— Больше не приближайся к нам, если не хочешь сдохнуть по-настоящему. Тупая сука, что ты о себе возомнила?! Знала бы свое место — ничего бы не произошло!

Он говорил про Цубаки. Не про «Пимику».

И, развернувшись на каблуке, ушел, а следом за ним — и его подчиненные; лишь Неги остановил на ней короткий взгляд.

Харада полностью проигнорировала его. Медленно откинувшись на спину, она подняла взгляд к небу.

Серое. Пустое. Начинал падать снег.

Солнце было сокрыто за плотной пеленой облаков, и лишь просветы были свидетельством его существования.

Мир превращался в монотонный монохром, где только кровь была единственным ярким пятном. Она медленно растекалась на снегу, окрашивая его в мерзкий ядовитый красный.

Знакомство с Вашимине случилось десять лет назад.

В этом самом месте.

Как странно было находиться тут вновь… Почти сюрреалистично.

Вероятно, за строительство объекта отвечала фирма, с которой он работал. Кто-то из «Хорин» заключил выгодный контракт, и понеслась. И, прибывший на инспекцию недостроенного объекта, он обнаружил крайне неприятный вид: стоящую за ограждением, на самом краю, глупую школьницу в очках и с косичками, с грубым лицом и заплаканными глазами, что решила избрать этот мост местом своей смерти. Она наверняка выглядела бедно, как и любой ученик тех школ, что существуют в районах окраины, куда ходят те немногие, кому есть дело до своего будущего: юбка из дешевой ткани, которую то и дело колыхал ветер, рубашка из жесткого волокна. Он, Вашимине, наверняка перепугался, что это станет концом для выгодных и идущих без сучка и задоринки деловых отношений, бросился вперед и, разумеется, остановил ее, как и полагалось всякому хорошему джентльмену: схватил за шиворот и затащил обратно в самый последний момент. Сделал выговор. Тогда его голос звучал крайне строго, напряженно, но он говорил без явных обвинений, скорее пытаясь успокоить этой нелепой твердостью, дескать, ничего страшного, и злой страшный взрослый, который наставит на путь истинный, уже тут. Такое впечатление сложилось от него в самый первый раз.