Герцог покраснел и начал мерить зал широкими шагами, ничего не говоря, иногда поглядывая на Быстрова.

— Это безумный план, — наконец произнес он. — Для начала Ее Высочество никто не впустит в зал. Стражи, в том числе ритуальные временно подчинена Исериону — главе Имперской Ложи. И он — наш враг. Теперь у него новые полномочия. Он сразу закроет заседание, если что-то пойдет не так, как выгодно шайке Флаосара.

— Мы должны рискнуть, господин Ольгер. В зал Ариетту проведу я с Ивалой Ваалой, даже если нам потребуется перестрелять половину стражей.

— Нет, вы сам не понимаете, что говорите! Ваше Высочество, позвольте мне с капитаном Быстровым удалиться на пять минут? — неожиданно спросил герцог.

Они вошли в библиотеку, где на полках, вырезанных из радужно-голубого агата, стояли старые бумажные книги (от одряхления их, как и многие другие ценные вещи сохранял микрополимерный слой). На другом простенке, напротив арочного окна в сад располагались головы пристианских хищников с бусинками злобно-блестящих глаз.

— Кто убил Олибрию? — спросил герцог, настолько громко, что его слова должны были услышать в красном зале.

— Ее слуга — Орэлин. Он бежал вместе с нами, и только много дней спустя, я узнал, что работает на Холодную Звезду. На «Сосрт-Эрэль» он вывел на нас милькорианских агентов, — так же громко ответил Быстров.

— И зачем, по-вашему, Милько нужна смерть графини? — герцог нажал сенсор на простенке, пуская в комнату слабый шум и прохладный воздух с запахом моря.

— Господин Ольгер, у меня есть версии и я готов изложить вам все. Я могу рассказать много важного, но сейчас нет для этого времени. Заседание Ложи через два часа — вы должны принять решение. Если вы решитесь помочь истинной наследнице, то нам нужно действовать. Если же нет, то мы должны успеть бежать отсюда. К тому же… — Глеб подошел к голове вегра и коснулся черной жесткой шерсти, — ваши охранники догадываются, какие у вас гости. Ариетта сама им назвалась.

Олгер вместо ответа покачал головой.

— Вы полностью доверяете своим охранникам? — спросил землянин.

— Нет. Сейчас такое время, что никому нельзя доверять. Даже человек лояльный вчера и трижды проверенный, может оказаться, что сегодня служит другому хозяину. Теперь главный вопрос… Тот из-за которого мы уединились, — пристианец остановился напротив окна, не решаясь начать, потом спросил: — Вам известно, почему Милько интересуются принцессой?

— Да.

— Вы знаете, кто ее отец и почему императрица прятала от всех родную дочь?

— Да, господин Ольгер. Олибрия мне все рассказала.

— Так вот, капитан… Я не уверен, что Ариетта может занять святой престол нашей Империи. Вы понимаете меня? Даже если бы все зависело от одного меня, и мне достаточно было просто подвести принцессу к трону, я не уверен, что решился бы это сделать, — проговорил герцог, внимательно глядя на землянина. — Что молчите, Глеб? Это вам не на корабле, когда неверное движение руки — не всегда роковая ошибка. Я даже не уверен, что сама Фаолора хотела бы видеть преемницей свою дочь. Я ни в чем не уверен. А время, как вы говорите, утекает…

— Я уже думал над этим, — Быстров сунул руку в отрытую пасть вегра, чувствуя остроту его клыков. — Конечно, ни вы, ни я, не можем сказать, какое решение будет правильным. Его бы, наверное, не могла принять и сама Фаолора. Но именно нам предстоит принять решение. Принять его сию минуту — позже такой возможности может не оказаться. И вот еще что: я не думаю, что для Империи станет лучше, если ее возглавит Флаосар или ее разорвут на части другие недобрые силы.

— Меня особо интересует одна деталь, — Ольгер подошел к землянину вплотную. — Вы замечали за наследницей, что-нибудь такое… что ее сильно отличает от всех нас?

Глеб ожидал подобного вопроса, но за долгое время пути от «Острия Славы» до Присты он так и не решил, как ответит на него.

— Она — хороший человек, — произнес землянин. — За прошедшие дни я во многом узнал ее и привязался к ней. Не раз убеждался в ее здравомыслии. От всех нас ее отличает только одно…

Герцог, нахмурив пучковатые брови, ждал.

— То, что она принцесса, — заключил капитан.

— Хорошо, господин Быстров. Считайте, что вы, — Ольгер вытянул палец в его сторону, — именно вы определили судьбу великой Империи. Посмотрим, что из этого получится, — он бросил взгляд на браслет. — У нас осталось немного времени. Я иду переодеваться. Через десять минут встречаемся в Северном зале, обсудить этапы нашей сомнительной акции.

От замка Ольгера до Дворца Эдоро, возвышавшегося темно-синей громадой на скале флаер шел в автоматическом режиме. Описав широкую дугу над морем, он сел на свободной площадке перед порталом украшенным золотым картушем. Герцог вылез из машины, поглядывая на другие флаеры, расположившиеся справа и в тени раскидистого дерева с зеленовато-серебристой листвой. Ольгер видел элегантный экипаж герцогини Роасаны, два голубых, похожих как капли воды флаера графов Салогана и Ниасара, и остроносую машину черного дерева, принадлежащую Саолири. «Исключая Роасану, остальные — не слишком дружественная компания, — подумал он. — Но ничего, мы будем драться. Со всем ожесточением, ведь ставка больше чем только моя жизнь».

Дождавшись, когда Ариетта и галиянка покинут флаер, герцог принял из рук Быстрова контейнер — в нем лежали бесценные документы наследницы, оружие — и направился к порталу.

— Эти люди со мной, — бросил он небрежно офицеру дворцовых стражей.

— Извините, господин Ольгер, каждый, входящий во дворец, должен пройти процедуру опознания, — заметил воин дворца с алой нашивкой на груди. — Разумеется, вас, как почетного члена Ложи это не касается.

— Навласал, мы спешим. К чему эти условности? — герцог дружески похлопал офицера по плечу и шагнул к приоткрытому порталу.

— Господин Ольгер… Вы же знаете, по распоряжению герцога Флаосара существуют новые строгие правила прохода! — проговорил неуступчивый страж.

— По распоряжению Флаосара?! — Ольгер вдруг побагровел. — Да как вы, смеете, офицер?! Разве вы стали бы задерживать Флаосара, проводи он здесь свою многочисленную свиту?! Или я уже не равен ему в ваших глазах?! — он надвинулся на стражника, словно яростный боевой корабль. — Запомните: Флаосар пока не правит Империей! Запишите себе в уставе: Флаосар — еще не вся Приста! Его вообще нет на Присте!

— Простите, герцог Ольгер, — страж прижал к себе фотонное копье и попятился.

Другие воины сделали шаг в сторону, пропуская строптивого герцога и троих неизвестных людей.

— Герцог, вы чудесны в гневе! — нагоняя его за поворотом, прошептала Ариетта.

— В политике это иногда единственно доступное оружие, — отозвался Ольгер, шагая по прозрачным плитам, под которыми сверкали созвездия, подчиненных Империи пределов.

Стражи стоявшие на лестнице и в длинном Зале Ожиданий не смели больше задерживать герцога и его небольшую свиту. Только маркиза Саоален, кратко справилась о настроении Ольгера и, отозвав его в сторону, полюбопытствовала, что за госпожа с темно-каштановыми волосами, так изыскано брошенными на лицо, его сопровождает. На что получила милый, но весьма невразумительный ответ.

Пройдя до конца малахитовой галереи, Ольгер замедлил шаг и едва слышно сказал Быстрову:

— Капитан, видите дверь, перед которой два церемониальных стража? Она выведет в зал рядом с трибуной. Вы должны войти в нее по моему третьему сигналу. Постарайтесь не опоздать, иначе вы рискуете не застать меня в зале, по крайней мере, живым. И сами отсюда не выберетесь.

Глеб мельком глянул на воинов в титановой броне, которым, возможно, осталось жить менее получаса, на тяжелую дверь из зеленого дерева с чешуйчатой резьбой. За этой дверью через те же полчаса должна решиться судьба Империи. Землянину отчего-то подумалось, что каков бы не был исход сегодняшнего дня: проиграет ли Ариетта битву за трон или с триумфом займет его, те милые для Присты времена, что длились полтора века при мудрой, почитаемой даже враждебными кохху Фаолоре уже не вернуться никогда.