— Никак, — сухо ответил напарник. — Люди все те же.

Небо начинало светлеть. Сумерки, оглашаемые птичьим криком, плавно рассеивались. Хьюго размышлял, что через каких-то пару часов этот город вновь оживет. Вновь заполонит узкие улочки суетливый люд, вновь будут летать сплетни под окнами домов и все будет как обычно.

Что-то уперлось в живот Хьюго. Парень опустил голову и увидел мешочек с деньгами, что держал Юлиус.

— Отдашь своей ненаглядной, — пробубнил тропарь. — Пускай эти деньги хоть кому-то принесут счастья.

Глядя на лицо Юлиуса, Хьюго понял, что отказа тот не потерпит, поэтому молча принял щедрый подарок.

— Пошли спать, — пробубнил Юлиус и похромал по пустынной улице Шиповника.

Если прямо сейчас Хьюго попросили бы назвать самого несчастного человека, с которым жизнь воистину обошлась несправедливо, то это был бы Юлиус. Тропарь, который спас этот мрачный город от зла, ссутулившись плелся в трактир к Хорхе. Лишь затем, чтобы молча кинуть монету и просто поспать.

Бросая взгляд на спину тропаря, Хьюго не понимал, отчего этот человек помогает ему? Может он, как и Хьюго, верил в лучшее в людях, несмотря на то что среди них находились и такие как Фогус?

Какая-то птица вспорхнула с ветки, разбудив тем самым ночную тишину и самого Хьюго. Было зябко и сыро. Над толстыми корнями вековых дубов вновь стелился туман. Парень поднялся со своего лежбища и осмотрелся. Никого. Лишь дремучий лес, молчаливо глядевший на испуганного паренька. Странным все это показалось Хьюго. Хоть небо и хмурилось, луна все же просеивала серебряный свет на лесную чащу.

Поборов накатившее смятение, парень сделал несколько шагов и увидел лесную тропу. Местами обросшая, она виляла среди толстых стволов, уводя всякого путника в таинственные дебри. Хьюго сам не понял, когда решил идти по этому пути. Он молча брел незнамо куда, бросая взгляд на лево, да направо. Вокруг него блуждали тени, падая друг на друга и создавая причудливые образы. Парень глядел на этот ночной переполох ошалевшими глазами. Лишь позже он понял, что это были тени деревьев и птиц, окружавших его.

Тропа вывела парня на лесную прогалину, на краю которой сидел человек, облаченный в бордовый потасканный плащ. Лицо незнакомца скрывалось под капюшоном. Человек сидел на завалинке сложив руки на груди. Свой невидимый взор он бросал на Хьюго. Парень чувствовал это.

— Снова ты, — вырвалось у юноши.

— Пожалуй, что так, — произнес незнакомец, очевидно с ноткой сарказма. При этом слова его звучали далеким эхом.

Теперь Хьюго вел себя спокойно. Он понял, что это сон. Сон, который пугал и завораживал. Но какое же откровение ждет его на этот раз?

— Кто ты? — спросил парень, без всякой надежды на ответ.

— Зови меня Вестник, — ответил незнакомец.

Легче от этого не стало, но Хьюго довольствовался и этой щепоткой знаний. В конце концов последний раз сон к нему приходил, когда парень был у Культа Вепря. И тогда он встретил этого…Вестника. Сейчас это был шанс узнать хоть что-то, что поможет в поимке таинственного злодея.

— Кто бы ты ни был, прошу тебя о помощи! — воскликнул парень. — Человек, что сеет несчастья ускользает от нас. Я даже не знаю кого ищу.

— Не стремись постичь будущее без знания прошлого.

— Не понимаю…

— Пламя сжигает все, кроме знаний, парень, — хихикнул Вестник.

Снова загадки из уст незнакомца. Хьюго оставалось лишь беспомощно разводить руками. Что означали эти пространные речи? Будто и не с человеком Хьюго говорил, а с древними сентенциями. Прошлое, пламя, знания… Парень вертел услышанные слова в голове, переставляя так и эдак, жонглировал ими словно циркач. Когда-то похожим образом с ним говорил его наставник — Ульдур Руттербах, пытаясь привить юноше пытливое мышление и чувство слова. Ульдур…

Тут Хьюго словно молнией поразило! Сгоревший город и знания его наставника!

— Месалина! — воскликнул парень. — Я должен отправиться в Месалину?!

— Рано или поздно ты там окажешься, — пронеслось эхо.

Вестник все также скромно сидел. Легкий ветер трепал его ветхий плащ.

— Однако я слышу, как гремит сталью древнее воинство, что не знает покоя. Скачет в ночи за своей добычей…

— Что за воинство? — Хьюго почувствовал, как сбивается дыхание и как мурашки разбегаются по телу.

— Ночной гон!

Два слова ввергли юного паренька в ужас.

— Этого не может быть. Это сказки!

Хьюго заметил, как тело незнакомца сгибается под глухим сдавленным смехом.

— Когда-то ты считал сказками чудовищ, которые недавно пытались тебя убить. Спеши, Хьюго. Ночной гон вновь появился на бренной земле, сея хаос и пожиная людские души. Они идут туда же куда и ты.

— И куда же?!

Вестник промолчал.

— Ответь!

— Поторопись. Нам с тобой еще много чего надо успеть.

Фигура Вестника стала медленно растворяться среди густых клубов тумана. Обезумевшим взглядом Хьюго наблюдал, как исчезает его собеседник, а затем и сам лес, погружаясь в беспросветную тьму.

***

Очнулся он от того, что его тряс Юлиус. Хьюго тяжело дышал, чувствовал, как слипшиеся от холодного пота локоны закрывали лоб. Тропарь сидел рядом.

— Чего с тобой, малец? — взгляд у Юлиуса был обеспокоенный. Крепкие руки держали Хьюго за плечи.

Хьюго приходил в себя. Бросил взгляд по сторонам.

Было ранее утро, но солнце уже поднялось из-за горизонта. Они лежали на окраине лесной опушки, через которую тянулась заросшая тропа. Уже несколько дней друзья мыкались по деревням и хуторам близ Шиповника. Чтобы лишний раз не попадаться в лапы к Стервятнику и его банде, напарники решили устроить небольшой шалаш на лесной окраине. Дела что держали их в городе уладили: мертвец был убит, Анет с семьей отправили в Злыполь. Как же тогда он смотрел на милое и нежное лицо девушки… Сидя в телеге она спросила Хьюго увидятся ли они еще и парень ответил, что это обязательно произойдет. Обещания, брошенные чувствами, но не разумом.

Наконец Хьюго обратил внимание на встревоженного тропаря. Этот чувственный взгляд совершенно не шел Юлиусу. Более живой, что ли. Как будто мать смотрит на свое чадо.

— Нам нужно на север! — выпалил парень, моргая сонными глазами. Затем он поднялся с земли и скинул с себя походный плащ, купленный на рынке Шиповника.

— Ага, сейчас, шубу только накину и пойдем, — съехидничал тропарь принимая свой естественный образ. — Какой север, малец? О чем ты?

— Не прям на север, нам надо в Месалину, — пояснил парень, потирая слепой глаз, который отказывался напрочь что-либо видеть.

— Нам бы к лекарю какому, целителю… — пробормотал Юлиус, озабоченно глядя на глаз Хьюго.

— Да никто мне не поможет, — отмахивался парень. — Надо успеть поймать того человека, пока я хоть что-то вижу. А единственная наша зацепка — это Дыба.

Хьюго и вправду удивлялся такому странному взгляду Юлиуса. Это был тот взгляд, которого парень никогда не ожидал увидеть от тропаря. Взгляд тревоги и озабоченности. Тогда Юлиус молча вынул из ножен свой меч и поднес клинок к лицу Хьюго. Парень увидел в нем свое отражение. Разросшиеся черные пряди, которые стоило бы уже завязывать в косичку на манер хельмгольдских воинов; легкие ссадины и порезы на шее и скулах и еще глаза…Чужие глаза смотрели на Хьюго. Вернее, глаз. Одно око было окутано белой пеленой, словно туман сокрыл зрачок. Увидев это, парень отпрянул от клинка.

— Хьюго… — Юлиус пытался подобрать какие-то слова утешения, что было весьма непривычно для этого человека. Юноша заметил, что тропарь в последнее время стал чувствительным.

— Плевать, — буркнул парень, собирая свою котомку и стараясь скрыть ущербный глаз. Сильная злоба обуяла Хьюго. Свой недуг он возненавидел еще больше, отчего стал проклинать дату своего рождения.

— Ты видел сон, — тропарь попытался сменить тему. — Зачем нам в Месалину?

— Не знаю, но я должен туда попасть. Быть может я смогу найти какие-нибудь рукописи Ульдура, моего наставника. Если они, конечно, уцелели…