Пока под руководством младших офицеров и сержантов колонна выстраивалась в походный ордер, командиры подразделений в очередной раз собрались вместе. Началось обсуждение различных «типовых» неприятностей, которые могли бы встретиться нам на пути. Ненадолго разразился короткий спор. Кто-то предлагал в случае боестолкновения с врагом остановиться на занятых позициях, долго и муторно разворачиваться в боевые порядки (ночью, ага), после чего провести разведку, и, только потом принимать дальнейшее решение.

Я же был резко против, считая, что только активными действиями нам получится добиться успеха.

На мою сторону тут же встал капитан Галецкий и мой начштаба, капитан Завадский. Полковник согласился с нашими доводами и изрёк:

— При встрече с противником, действовать активно, навязывать свою инициативу! Активно использовать гранаты и штыки!..

Поручик Ян Домбровский

В ночной тьме двигаться было сложно — двигаться пришлось практически в кромешной темноте, увеличивая дистанции между машинами до полусотни метров. Из-за этого моторизировано-механизированная колонна растянулась практически на четыре километра. Отдельным пунктом можно отметить усталость — многие водители несли службу без сна с ночи тридцать первого августа на первое сентября 1939 года, то есть провели за рулём, с короткими перерывами уже больше двух суток. Конечно, водителям старались дать отдохнуть при любой возможности — но что такое сорок минут, да даже час отдыха на сырой земле, укрывшись шинелью и подложив под голову тощий армейский рюкзак? Смех, да и только.

Чтобы хоть как-то разгрузить водителей, за рули и рычаги управления садились все те, кто имел хоть какое-то представление об управлении автомобилями или танками. Вскоре, попеременно, за рулями оказались все, включая полковника Вихря. Я и сам сидел за рычагами танка, подменив молодого капрала, чьего имя мне так и не удалось запомнить.

С первыми немцами мы столкнулись около часа ночи, когда головной дозор подкатил к небольшой приграничной деревушке, через которую проходила дорога. На единственной дороге, проходящей сквозь населённый пункт, немцы спешно оборудовали контрольно-пропускной пункт. Впрочем, несмотря на то, что наступал только третий день войны, КПП они оборудовали славный: огневая позиция из мешков с песком, в которой был установлен станковый пулемёт времён первой мировой войны на треноге (MG-08), возле которого маячил часовой, неизменный шлагбаум, уже окрашенный в бело-черную зебру, с обязательной табличкой и надписью готическим шрифтом «Halt! Prüfung von Dokumenten!»[3]. Чуть в сторонке стояла обязательная будка для часового… И когда только поставить успели?

Бой был скоротечен и был больше похож на избиение младенцев.

Во всяком случае, гитлеровцы не успели организовать сколько-нибудь значимое сопротивление — сыграла ставка на темноту и следующий во главе колонны трофейный бронеавтомобиль. А дальше вполне удачно сработали разведчики-парашютисты, которые успели снять часового и пулемётчика «в ножи».

После занятия КПП последовал условный сигнал карманными фонарями, и, следующий в головном дозоре взвод на немецких грузовиках, спешившись, начал проводить зачистку. Мотоциклисты же, с броневиком помчались вперёд по улице. Второй пост снять без стрельбы уже не получилось. Скороговоркой проговорил MG-34 с бронеавтомобиля, снеся пулемётчика, пару раз хлестко ударили карабины.

После того, как мотоциклисты наделали шума на другом краю деревни, они оперативно спешились и заняли круговую оборону. Тут же организовался пулемётный расчет для второго MG-08.

Немцы, разбуженные стрельбой, начали тут же выскакивать из домов, одетые кто во что горазд и выделяясь белыми нательными рубахами, майками и кальсонами были отлично заметны на фоне ночной темноты. Вот только неплохо обученные в мирное время солдаты, покидали свои убежища с оружием в руках.

Вот только им это не помогло. На единственной улице, когда с двух сторон бьют пулемёты и винтовки, особенно не побегаешь. В общем — пришлось пострелять. И даже бросить несколько осколочных гранат, чтобы выкурить тех, кто попытался спрятаться во дворах.

Весь бой длился от силы минут пятнадцать, после чего всё кончилось. Последовал очередной сигнал фонариками, и, колонна вползла на улицу деревни. В населенном пункте сразу же стало тесно, всё свободное пространство на дороге и обочине было заставлено нашими танками и грузовиками.

Пехотинцы уже собирали тела немецких пехотинцев. Несколько разведчиков вели к штабному автобусу двоих пленных. Вскоре вдоль колонны пробежал посыльный от полковника с приказом: «Всем командирам подразделений к полковнику!».

Допрос пленных не занял много времени. Рядовой пехотинец не представлял для нас никакого интереса, в отличии от второго немца. Это был офицер, обер-лейтенант, причём, не первой свежести. Несмотря на то, что атака для него была внезапной, он успел не только натянуть штаны, но и накинуть на себя мундир. Сейчас же он спешно приводил себя в порядок перед вышестоящим, пусть и польским офицером. Орднунг — есть орднунг. Он у немцев в крови.

Переводчик не потребовался. Как выяснилось, полковник Вихрь весьма сносно говорил по-немецки, поэтому вопросы задавал сам, после чего переводил всем собравшимся результаты:

— Имя? Фамилия? Номер части? Должность?

— Ганс Фихте, герр полковник! Обер-лейтенант10-й запасной батальон, 10-й пехотной дивизии! — С готовностью ответил на вопросы немецкий офицер. — Командир первого учебного взвода, второй учебной роты батальона!

— Где располагаются остальные взвода вашей роты?

Обер-лейтенант замялся. Полковник его подогнал:

— Ну же, обер-лейтенант! Война для вас уже закончилась. Зачем лишнее геройство, когда вы оказались в таких обстоятельствах? Итак, где подразделения вашей роты и батальона? Какие задачи выполняют?

Немец закрываться не стал. Ответил:

— Весь батальон растянут вдоль границы, в населённых пунктах. Несут гарнизонную и караульную службу до прибытия других подразделений.

Полковник кивнул. Немец задал ещё один вопрос:

— Что со мной будет?

— Как я и сказал, война для вас уже окончена. — Ответил Вихрь. — Скоро сюда подойдут наши основные силы. Мы сдадим вас им. Поедете в лагерь для военнопленных, после войны вернётесь домой.

— Благодарю, герр полковник! — Ещё больше вытянулся немец.

Полковник Вихрь задал ещё несколько вопросов. Потом обер-лейтенант показал на карте, подсвечиваемой карманными фонариками, где располагается штаб учебного батальона. После этого немца увели. С ним в охране остались три мотоциклиста, которые должны будут сдать пленных под расписку командиру первого же польского подразделения, которое войдёт в населенный пункт.

На передышку полковник нам дал десять минут — собрать трофеи (оружие и боеприпасы), оправиться, и, в очередной раз, заменить водителей. После чего колонна двинулась дальше, на этот раз по изменённому маршруту, построенному так, чтобы штаб германского батальона обязательно попал под наш удар. Благодаря тому, что за рули и рычаги сели более опытные водители, маршевая скорость оперативной группы полковника Вихря увеличилась километров до сорока в час.

Прежде чем добраться до германского штаба батальона, расположившегося в большой деревне в целых три улицы и полсотни жилых домов, у живописного озерца, в котором, должно быть очень многие местные жители любят ловить рыбу, наша растянувшаяся колонна проскочила несколько хуторов в два-три домика и незанятую никакими войсками деревушку в два десятка домов.

Зато уже к трём часам ночи, прибыли на исходные позиции. Технику удобно спрятали за специально посаженной лесополосой, которая должна была защищать поле от ветра. Только заглушили моторы, как полковник уже отдал приказ о выдвижении третьей роты и взвода моих танкеток (5 ТК-3) вдоль озера на юг, с целью обойти деревушку с юго-востока и перекрыть вероятный путь отхода. Вторую роту мотопехотного батальона вместе с посланными вперед разведчиками послали обходить населенный пункт с северной стороны, с задачей развернуться цепью и установить трофейные станковые пулемёты так, чтобы ни один пеший немец не смог уйти в том направлении. Первой роте, сапёрам и спешенным мотоциклистам при поддержке всех 13-ти моих танков предстоит атаковать населённый пункт в лоб. Артиллеристы тут же, развернули свои орудия и при помощи пехотинцев из первой роты выкатили батарею к опушке лесополосы так, чтобы была возможность оперативно перенести позиции батареи в поле, и, при необходимости, следуя за пехотой, поддерживать её огнём. На всякий случай развернули и батарею 81-мм миллиметровых минометов из батальона Галецкого. Совместно с каждой ротой шёл радист с радиостанцией. К половине пятого утра были получены сигналы о готовности.