Разумеется, после этого ни о каком походе на Киев нечего было и думать. Пришлось слать в Киев послов и просить прощения у Рюрика и митрополита Никифора. Рюрик принимает покаяние Романа, приводит его к присяге верности и передает ему волость во главе с Поденным, а также еще какой-то надел на Корсуныцине.
Рис. 39. Взятие и разграбление Киева войсками Рюрика Ростиславича
Как покажут последующие события, покорность Романа была тактической, вызванной обстоятельствами. В действительности между ним и Рюриком пролегла непреодолимая трещина вражды. Оказалось, что его начал тяготить и брак с дочерью Рюрика Предславой, которую он пытается постричь в монахини. Попытка эта не удается, и Предслава уходит от Романа к отцу в Киев. Теперь волынский князь чувствует себя свободным от каких бы то ни было обязательств перед Рюриком. Его ориентация на союз с черниговскими Ольговичами становится определяющей. Периодически Роман осуществляет наезды на Киевскую землю, а также на владения брата Рюрика Давида и сына Ростислава.
Великокняжеское положение Рюрика становится все менее прочным. Все южнорусские князья в ссоре друг с другом, все создают противоборствующие коалиции. Рюрик не справляется с ролью киевского князя. Все происходит в полном соответствии с замыслом Всеволода. Он пытается играть роль высшего арбитра, мирит Романа Мстиславича и Ольговичей с Рюриком Ростиславичем, сажает князей в Новгороде, Переяславле. Суздальский летописец явно преувеличивает общерусское значение Всеволода Юрьевича, но разлад в стане князей, безусловно, помогал ему создавать видимость своего старейшинства.
Рис. 40. Крестное целование Рюрика Ростиславича Всеволоду Юрьевичу
Около 1201 г. противоречия между Рюриком и Романом вылились в открытое военное противоборство. Договорившись с черниговскими князьями, Рюрик решает выступить на Романа и примерно его наказать. В Киев прибывают черниговские дружины, но вместо того, чтобы, соединившись с киевскими, продолжить путь на Галич, становятся в столице на длительный постой. Тогда же весть о приготовлениях Рюрика доходит до Романа. Он осуществляет стремительный марш-бросок к Киеву и овладевает столицей Руси.
Беспечность Рюрика не имеет объяснений. Он пировал в княжеском дворце с Ольговичами, а в это время в Киев уже вступали полки Романа Мстиславича. Вступали без малейшего сопротивления со стороны киевлян. Наоборот, они перешли на сторону галицкого князя и открыли ему Подольские ворота в Копыревом конце. Въехав на Подол, Роман шлет послов в Верхний город к Рюрику и Ольговичам с предложением сдаться.
Ультиматум Романа был принят с непонятной поспешностью. Будь Рюрик и Ольговичи похладнокровнее, они могли бы исправить свою оплошность. В Верхнем городе было достаточно сил для отражения неприятеля, а киевская крепость являлась практически неприступной для него. Однако союзники, видимо, деморализованные случившимся, и не помышляли об обороне. Ворота крепости были открыты, и Роман Мстиславич торжественно въехал на княжеский двор.
Как же распорядился он своей бескровной победой? Ольговичей он привел к присяге и отпустил в Чернигов. Рюрика Ростиславича отослал в его родовое владение в Овруч. В Киеве Роман посадил луцкого князя Ингваря Ярославича, своего двоюродного брата. Суздальский летописец утверждает, что Ингваря возвели на киевский престол Всеволод и Роман, но это следует отнести на счет его местного патриотизма.
На первый взгляд может показаться, что Роман не полной мерой воспользовался благоприятной ситуацией. Прежде всего вызывает удивление, почему он сам не сел в Киеве. Конкретного ответа на этот вопрос у нас нет. Не исключено, что причиной этому был Галич. Роман только недавно овладел стольным городом Галицкой земли и, возможно, боялся потерять его, уйдя в Киев. А может быть, сознательно не хотел связывать себя формальными обязательствами относительно Киева, который и так фактически был в его руках. Ведь займи он киевский престол де-юре, и ему пришлось бы столкнуться с претензиями многих князей. Вряд ли он был настолько наивен, чтобы думать, будто у него не будет в этом соперников.
Оказалось, однако, что и при таком решении проблемы борьба за Киев не прекратилась. Законным его владетелем по-прежнему считал себя Рюрик Ростиславич, который занимал киевский престол с конца 70-х гг. XII в. Теперь он сидел в Овруче, но ждал благоприятного случая, чтобы вновь возвратиться в Киев. Таковой, как свидетельствует Суздальская летопись, подвернулся уже в следующем году. Воспользовавшись тем, что Роман ушел в поход на половцев, Рюрик с помощью Ольговичей и половцев овладел Киевом. Летописец отмечает, что «створися велико зло в Русстѣи земли, якого же зла не было от крещения надъ Кыевомъ»[238]. Он живописует картину страшного погрома. Подол был сожжен, Гора взята, митрополья и Десятинная церковь разграблены, в монастырях содраны иконы, забраны «кресты честные и сосуды священные, и книгы, и порты блаженных первых князей, еже бяху повѣшали в церквахъ святыхъ на память собѣ»[239]. Старые и немощные монахи и священники были перебиты, молодые «дщери и сыны» уведены половцами в плен.
Рис. 41. Захват и пострижение в монастырь Рюрика Ростиславича Романом Мстиславичем
Не может быть сомнения, что автор этого сообщения принадлежал к числу недоброжелателей Рюрика. Конечно, обозленный коварным предательством киевлян в предыдущем году князь мог казнить какое-то их число. Могли взять ясырь как плату за помощь в овладении Киевом и половцы. Что-то, безусловно, было разграблено и сожжено. И все же есть основания думать, что бесчинства Рюриковой рати в 1202 г. сильно преувеличены. Суздальский летописец намеренно сгустил краски, по-видимому, чтобы уравновесить это взятие столицы Руси с тем, которое было предпринято в 1169 г. союзниками Андрея Боголюбского. То событие описано киевским летописцем практически так же, как и это — суздальским. Археологические исследования, осуществленные в разных частях старого города, не подтверждают свидетельств летописцев о его тотальном разгроме ни в 1169, ни в 1202 г. С точки зрения Рюрика, пытавшегося вернуться на свой престол, разорение Киева выглядит вообще бессмысленным.
Новое утверждение Рюрика на великокняжеском престоле, как утверждает летопись, произошло с согласия Всеволода Юрьевича и Романа Мстиславича. Роман якобы посоветовал Рюрику послать ко Всеволоду посла с просьбой отдать ему Киев, а тот, будучи боголюбивым и милосердным и не помня зла Рюрикового, согласился исполнить ее. Обмен посольствами между названными князьями был вполне возможен, он обуславливался этикетом междукняжеских отношений, но считать, что Киев преподнесли Рюрику Роман и Всеволод как подарок судьбы, вряд ли возможно. Во-первых, он был единственным его законным владетелем, а во-вторых, подтвердил свое право силой. Всеволоду и Роману пришлось лишь согласиться с тем, что произошло без них.
Следующий конфликт между Рюриком и Романом случился, по-видимому, около 1203 г. Его ничто не предвещало. Князья поддерживали добрые отношения и совместно воевали с половцами. В очередной поход выступили Рюрик Киевский, Ярослав Всеволодович Переяславльский, Роман Галицкий и другие князья. Военная акция оказалась очень успешной. Домой русские вернулись с богатой добычей. «И бысть радость велика всѣм хрестьянам Руской земли», — подытожил свой рассказ летописец.
После победы над половцами они собрались в Переяславле на мироположение волостей. Предполагалось, очевидно, определенное перераспределение владений согласно реальным заслугам того или иного князя перед Русью — «Кто како терпелъ за Рускую землю». Этот Переяславльский съезд князей напомнил Любечский как по характеру обсуждавшихся вопросов, так и, к сожалению, по его последствиям. Согласно утверждению летописца, всемогущий дьявол учинил великое смятение в князьях, и встреча, которая обещала быть форумом согласия, закончилась новым раздором.
