Фраза, вынесенная в заголовок, принадлежит сыну Ярослава Мудрого Изяславу. Произнесена она была в 1078 г. в разговоре с братом Всеволодом. Последний, чувствуя неизгладимую вину перед Изяславом, пришел в Киев на покаяние. Благородный Изяслав просит Всеволода не тужить о случившемся, но дружно постоять за Русскую землю. Киевский князь в это время готовился к сражению с черниговскими князьями Олегом и Борисом, сыновьями Святослава Ярославича, вышедшими из повиновения и не желавшими уступать Чернигов Всеволоду.

Что же мучило Всеволода и за что он просил прощения у старшего брата? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вернуться на пять лет назад, в 1073 г., и обратиться к летописи. В ней читаем: «В лѣто 6581 г. Въздвиже дьяволъ котору въ братьи сеи Ярославличих, и бывши распре межи ними, быста сь себе Святославъ со Всеволодомъ на Изяслава и изииде Изяслав ись Кыева, Святослав же и Всеволодъ внидоста в Кыевъ месяца марта въ 22»[58].

Летописец не раскрывает побудительных мотивов этой распри между ними. Но из того, что на киевском престоле утвердился Святослав, можно предположить, что власть и послужила яблоком раздора между братьями. Вряд ли это были спонтанные действия Святослава и Всеволода. Они ими (по меньшей мере — Святославом) готовились заблаговременно. Черниговскому князю недосуг было дожидаться смерти Изяслава, чтобы стать киевским князем, и он решил ускорить ход событий. В заговор был вовлечен и безвольный Всеволод, не имевший в нем никакого собственного интереса.

Рис. 17. Освобождение Всеслава Брячиславича из тюрьмы восставшими киевлянами; бегство Изяслава Ярославича из Киева

Изгнание из Киева Изяслава произвело на современников огромное впечатление. Летописец отмечает, что Святослав «преступил заповедь отню» и положил начало изгнанию «братию». Сам он хотел большей власти, а Всеволода «прельстил» якобы тем, что убедил его в злокозненных намерениях Изяслава лишить их отцовских наделов: «Всеволода бо прельсти и глаголя, яко Изяславъ вьстаеть сь Всеславомъ (князем полоцким. — П. Т.), мысля на наю, да аще его не впредим, имать насъ прогнати, и тако взостри Всеволода на Изяслава»[59].

Летописец, современник и свидетель этих событий, знает, что в словах Святослава нет правды. Его поступок он оценивает не только как клятвоотступничество от отцовских заповедей, но и как большой грех перед Богом, заслуживающий суровой кары.

Рис. 18. Поход Изяслава Ярославича с польским королем Болеславом II на Киев

Изяслав бежал из Киева еще до подхода к нему объединенных дружин Святослава и Всеволода. Отчего он так поступил? Почему не выступил с киевскими воинами навстречу братьям? Почему, наконец, не закрылся в городе и не попытался защитить свое право на киевский престол?

Ответов на эти вопросы нет даже между летописными строками. И тем не менее, думается, они достаточно ясны. Изяслав не пользовался популярностью в Киеве, не имел сколько-нибудь надежных сторонников, а поэтому и не рассчитывал на искреннюю поддержку киевлян в его противостоянии с братьями. Еще свежей была память Изяслава о событиях 1068 г. Тогда киевляне восстали против его власти, изгнали из столицы Руси и посадили на киевском престоле Всеслава Полоцкого. Изяслав вернул себе Киев в следующем году с помощью поляков, жестоко расправился с инициаторами своего изгнания, но расположения киевлян это ему не прибавило. Теперь же, возможно, его окружение тоже откровенно отказало ему в поддержке. В подобных случаях киевляне нередко заявляли князьям: «не твое се время» — и показывали «путь от себя».

Как и в 1068 г., все надежды на скорейшее возвращение в Киев Изяслав связывал с Польшей. Захватив с собой семью и киевскую казну, он ушел к Болеславу И, с которым состоял в близком родстве. Мать Болеслава была сестрой Ярослава Мудрого, а его тетя — женой Изяслава. На этот раз родственные связи не помогли. Болеслав, испытывавший давление со стороны Германии, в помощи Изяславу отказал. При этом, как уверяет летописец, богатые подарки от Изяслава взял, а его самого выпроводил из страны: «Изяслав же иде в Ляхи со имѣниемь многимъ и сь женою, уповая багатьствомъ многымъ, глаголя яко симь налѣзу воя. Еже взяша у него Ляхове, показаша ему путь от себе»[60].

О дальнейших блужданиях Изяслава по Европе рассказывают немецкие и папские источники. Особой информативностью обладают «Анналы» Ламперта Херсфельдского, современника этих событий. В них Ламперт сообщает: «Через несколько дней после Рождества 1074 г. в Майнц к Генриху IV явился король Руси по имени Димитрий[61], привез ему неисчислимые сокровища — золотые и серебряные сосуды и чрезвычайно дорогие одежды — и просил помощи против своего брата, который силой изгнал его из королевства[62].

Король якобы внял просьбе Изяслава. Он немедленно отправил на Русь, к Святославу, посольство во главе с настоятелем Трирской церкви св. Симеона Бурхардом с требованием вернуть незаконно захваченную власть. Прежде чем отправиться на Русь, Бурхард просил короля не предпринимать против Святослава никакого сурового решения до возвращения посольства в Германию.

Чем было вызвано такое заинтересованное участие Бурхарда в судьбе Святослава? Объяснение этому мы находим в «Штаденских анналах» Альберта, аббата монастыря в Штадене, на севере Германии. «Штаденские анналы» — источник середины XIII в., но в нем содержатся материалы судебного разбирательства 1112 г. между Штаденами и Ольденбургами (обе спорящие фамилии были потомками владетельной дамы Иды из Эльсдорфа).

«Эта Ида, знатная дама родом из Швабии, жила в имении Эльсдорф и обладала наследственным владением... Она была дочерью брата императора Генриха III, а также сестры папы Льва IX... Она вышла замуж за Липпольда... и родила Оду, [поначалу] монахиню в Ринтельне, которую она затем выкупила из монастыря... и отдала за короля Руси, которому та родила сына Вартеслава[63]. Дальше в «Анналах» рассказывается о двух других мужьях Иды и потомстве от них. Среди потомков называется и Бурхард, главный настоятель храма в Трире.

Рис. 19. Вокняжение Изяслава Ярославича в Киеве в мае 1069 г.; возвращение Болеслава II в свою землю

Попробуем расшифровать этот не совсем четкий текст. «Король Руси», как свидетельствует Ламперт, — это Святослав Ярославич. Ода — его жена, а Бурхард — ее единоутробный брат. Брак Святослава и Оды состоялся около 1070 г., и его политический характер не вызывает сомнения. Более того, он состоялся, как явствует из «Санкт-Галленских анналов», при посредничестве Генриха IV. Возможно, уже тогда Святослав присматривался к киевскому престолу и пытался таким образом нейтрализовать союзника Изяслава — польского короля Болеслава И. Отношения Германии и Польши в это время были напряженными, а на 1073 г. Генрих IV вообще готовил поход против Болеслава, не состоявшийся из-за восстания саксов.

Нечего и говорить, что выбор Бурхарда в качестве посла к Святославу был не в пользу Изяслава. Представлять его интересы в Киеве он никак не мог. Оттого и попросил Генриха IV не связывать себя никакими обязательствами в отношении Изяслава до своего возвращения из Киева.

Важная информация, подтверждающая свидетельство Ламперта, содержится также в сообщении французского хрониста начала XII в. Сигеберта из Жамблу. «Так как двое братьев, — пишет он, — королей Руси, вступили в борьбу за королевство, один из них, лишенный участия в королевской власти, настойчиво просил императора Генриха, которому [обещал] подчиниться сам и подчинить свое королевство, если с его помощью снова станет королем»[64]. Далее Сигеберт высказывает сомнение в успехе просьбы Изяслава, поскольку Генриху было не до него. В это время в Священной Римской империи царила тяжелейшая смута. Восстали саксы, возмущенные многими несправедливостями и беззакониями короля, и он должен был больше заботиться о своем, чем добывать чужое.