Как только миновала угроза вторжения на Волынь Святополка и Владимира Мономаха, Давид Игоревич вновь пошел походом на Галичину. Навстречу ему выступил брат Василька Володарь. Не решаясь принять открытый бой, Давид вошел в город Бужеск и закрылся там. Володарь послал к Давиду послов с предложением покаяться за содеянное и отпустить его брата домой. Сила была на стороне галицкого князя, а посему Давид с радостью согласился на его предложение. В своем ответе всю вину он возложил на Святополка, который будто бы вынудил его стать соучастником преступления: «Ци я се створилъ, ци ли в моем городѣ. Я сам боялъ, аще быша и мене яли и створили тако же. Неволя ми было пристати в совѣтъ, ходяче в руку»[110].
Василько вернулся в Теребовль, но драматическая история его взаимоотношений с Давидом Игоревичем на этом не закончилась. Конечно, он не поверил ни одному слову Давида о его непричастности к своему ослеплению, и как только представилась возможность, решил отомстить ему. Весной он с братом Володарем выступил на Давида. По пути к Владимиру, где тот затворился, князья Василько и Володарь Ростиславичи овладели городом Всеволожем и устроили в нем невиданную резню: «И повелѣ Василко исѣчи вся, и створи мщенье на людех неповинных, и пролья кровь неповинных»[111].
Трудно сказать, чем было вызвано такое ожесточение Василька. В. Татищев отмечает, что месть Василька была за измену всеволожан. Но за какую? Вряд ли жители заштатного городка Волыни имели хоть какое-то отношение к ослеплению князя. Возможно, они мужественно защищали свой город и тем самым вызвали сильное раздражение Ростиславичей, а возможно — Василько таким образом отметил свою первую после ослепления победу над ненавистным Давидом.
Учинив жестокую расправу над всеволожанами, братья подошли к Владимиру и осадили его. Понимая, какие трудности их ожидают при штурме города, князья шлют к владимирцам своих послов и предлагают им добровольно выдать тех бояр, которые подтолкнули Давида к ослеплению Василька: «И посласта к володимерцем, глаголюще: Вѣ не приидоховѣ на град вашь, ни на вас, но на врагы своя, на Туряка, и на Лазаря, и на Василя, ти бо суть намолвили Давыда, и тѣхъ есть послушалъ Давыдѣ и створилъ се зло»[112].
Владимирцы собрали вече и приняли решение выдать Васильку коварных бояр Давида. Князь пытался противиться их воле, но в конце концов вынужден был уступить. Бояре Василий и Лазарь были переданы в руки галицких князей. На следующее утро над ними была устроена показательная казнь «А заутра, по зори, повѣсиша Василя и Лазаря и растрѣляша стрелами Василиковичи»[113]. Туряк, как сказано в летописи, бежал в Киев. После этого между противоборствующими сторонами был заключен мир.
В данном случае вызывает удивление малообъяснимое поведение Василька. Он прощает своего непосредственного палача и удовлетворяется казнью его слуг, которые будто бы подговорили князя на такое злодеяние. Видимо, его поступок озадачил и современников. Не случайно летописец заметил, что Василько возложил мщенье Давиду на Бога: «Се же второе мщенье створи, его же не бяше лѣпо створити, да бы Богь отместннк былъ, и взложити на Бога мщенье свое»[114].
Вряд ли Василько не понимал, кто его истинный враг, и не желал расправы над ним. Удовлетвориться малым ему пришлось, видимо, из-за того, что дотянуться до Давида он мог только ценой огромных жертв в своем войске. Город Владимир был первоклассной по тем временам крепостью, а владимирцы заявили, что будут сражаться за своего князя.
Казалось, Давид Игоревич, прощенный Васильком, отделался лишь легким испугом. Однако последующие события показали, что это не так. В полном соответствии с решением Любечского съезда южнорусские князья настаивали на его наказании. Святополк дал слово Владимиру Мономаху, Давиду и Олегу Святославичам лишить Давида Игоревича владимирского престола.
С наступлением 1098 г. он действительно выступил в поход на Владимир. Давид испугался и запросил помощи у Володислава Польского. Тот, получив 50 золотых гривен, обещал помирить Давида со Святополком. Переговоры в Берестье не принесли желаемого для Давида результата. Получив от Святополка «дары велики», Володислав, по существу, сдал своего союзника. «Не послушаеть мене Святополк, — сказал он Давиду, — да иди опять». При этом обнадежил владимирского князя, что в случае наступления на него русских князей все же окажет ему помощь. Летописец не без иронии заметил, что поляки солгали и в этом, «емлющи злато у Давида и Святополка».
Как свидетельствует летопись В. Татищева, соглашение между Святополком и Володиславом было дополнено обручением дочери Святополка и сына Володислава Болеслава. Но поскольку те были еще детьми, брак отложили на пять лет.
Собрав дружины из Пинска и Дорогобужа, Святополк осадил столицу Волыни Владимир. Семь недель длилась эта осада, пока, наконец, Давид Игоревич не запросил пощады. Он добровольно отрекался от владимирского престола. Святополк пошел навстречу и выпустил из осажденного Владимира Давида Игоревича. Последний ушел с княгиней и детьми сначала в город Червень, что, видимо, было оговорено со Святополком, а затем и вовсе бежал «в Ляхы».
Это событие могло стать эпилогом длительной и кровавой истории взаимоотношений Давида Игоревича и Василька Ростиславича. Ведь добродетель восторжествовала, а зло было наказано. К сожалению, этого не случилось. Покарав палача, Святополк решил аналогичным образом поступить и с жертвой, тем более, что к ней он был расположен еще меньше, чем к палачу. Последний ведь был его сообщником, и в душе Святополк, по-видимому, сожалел, что все так несчастливо обернулось для Давида Игоревича.
Заявив, что Галичина является волостью «отца моего и брата», Святополк двинул свои дружины на Василька и Володаря. Те предприняли попытку уладить все миром, к чему будто бы первоначально склонялся и Святополк. Он даже крест целовал на этом, но затем, надеясь на «множество вой» своих, преступил крестное целование.
Утверждение Святополка не имело никаких оснований. Дед Василька и Володаря Владимир был старше отца Святополка. После смерти же Владимира Ярославича Владимир и Червенщина были закреплены за Ростиславом Владимировичем.
Противоборствующие полки встретились на Рожновском поле. Василько, подняв над головой крест, обратился к Святополку с такими словами: «Сего еси цѣловалъ, се перьвѣе взялъ еси зракъ очью моею, а се ныне хочеши взяти душю мою. Да буди межи нами крестъ сь»[115]. После этого он стал перед своим полком и воодушевил воинов на ратный подвиг. Закипела кровавая сеча. С обеих сторон падали замертво дружинники. Постепенно чаша весов начала склоняться в сторону Василька и Володаря. Не выдержав натиска, Святополк с дружиной отступил, а затем и вовсе ушел во Владимир. Василько и Володарь не стали преследовать проигравшего битву неприятеля, а остановились на меже своих владений.
Дальнейшая судьба героев этого очерка сложилась так. Давид Игоревич решением съезда южнорусских князей 1100 г. был выведен из Владимира, которым ему удалось овладеть еще раз, и помещен в заштатный городок Бужеск, к которому были приданы еще Острог, Дубно и Черторыйск. При сем было заявлено, что этим Давид должен удовлетвориться, если не хочет лишиться всего. В Дорогобуже он и умер 13 мая 1112 г.
В следующем (1113) году скончался Святополк Изяславич. У В. Татищева имеется следующая его характеристика. Князь был высок ростом, сух, волосы имел черные и прямые, бороду длинную. Был большим книгочеем, имел хорошую память. Войну не любил. При этом был весьма сребролюбив и скуп.
Василько, несмотря на предложение переехать в Киев, остался княжить в своей земле. Летопись говорит о нем, как правило, в паре с братом Володарем, который занимал перемышльский престол. Не исключено, что Василько также проживал в этом городе. Он намного пережил своих обидчиков — Давида и Святополка — и умер в 1124 г.
