- Конечно, нет. Но мы оказались круче.

Судя по выражению лица, рыжеволосый игрок ждал эмоциональных возражений, а не согласия:

- Правильно, не уподобляйся слабым, которые после убийства начинают безудержно врать: наделять жертву полным набором пороков, начинают выставлять себя светлым солнышком. Оправдываться перед самим собой. Мне отвратительна ложь, создаваемая людьми только из-за их психической неполноценности. Потому что я сильный, -такое громкое заявление компенсировалось полной сарказма позой.- несу насилие без сомнений и самокопания и всегда считаю павших от моей руки хорошими людьми.

Грав сообразил, что собеседник его совет не слушает и перешёл к более насущному вопросу:

- Я свою часть сделки выполнил, жду, когда ты исполнишь свою.

- Как только всё уладится,- отмахнулся Эдельвейс.

Совсем головой поехал. О, а вот и РСБО.

-Харид! Мурзука найди! Общее построение наверху через пятнадцать минут. Пусть хоть в трусах, но все были!

Подходя к месту ночного взрыва кланлидер на несколько секунд испытал те же симптомы, что и при возрождении.

Грамотно они нас подловили, заложили своё зелье в месте ожидаемой атаки, а Сурдеф повёлся. Кстати, где его носит?

Эдельвейс не успел больше ничего подумать, ноги подкосились, и верх поменялся местами с низом. Похоже, хитрый Девкалион устроил здесь персональное проклятье для предводителя врагов: даже захватив город, он не мог в него войти. Язык не слушался, поэтому Бойцы РСБО поняли только, что командиру плохо, и потащили его наверх, через баррикаду. Там кланлидер уже сам встал на ноги.

Нет, это было не проклятье, проблема в месте взрыва. Чем я к нему ближе, тем мне хуже.

Наверху деятельность была куда организованнее, сразу видно было руководство Мурзука. Эдельвейс пропустил мимо ушей доклад, запомнив только, что виконт пленён и вообще, он держался только потому что не хотел показать свою слабость перед подчинёнными. На победу в таком состоянии было уже наплевать. После Мурзука прибежал Сурдеф, нашёл какое-то хорошее вино и предложил выпить за победу. Как ни странно, алкоголь сильно облегчил все симптомы. На радостях кланлидер достал футляр с подарком бога войны, чтобы предстать перед воинством во всём великолепии. Но от венка остались одни обломки. Пришлось идти с непокрытой головой.

Несколько позже назначенного времени лидер клана орлиным взглядом осматривал полуодетые ряды своей армии, теперь ничем не отличающиеся от стоящих кучкой союзников. Трупы убрали, но кровь никуда не пропадала, да и запах горелых волос никак не желал выветриваться. Огромное знамя синего цвета с тремя красными диагональными полосами упало на землю. Теперь над городом будет реять чёрная гора.

- Поздравляю вас с победой! Мы снова сделали почти невозможное! Противник разбит, осталось только забрать брошенную землю. Ура!

Кланлидера захлестнули искренние эмоции толпы. Это был его триумф. Все, кто сомневался, посрамлены. Обещание вернуться выполнено. Да, война пока не окончена, но остались сущие мелочи по сравнению с пройденным путём. Эдельвейс много говорил. Стремясь сильнее растянуть удовольствие, он раздавал обещания, назначал на должности: Сурдеф стал комендантом города, Нирин, за снабжение водой армии стала советником. Да, войну определённо стоило начать хотя бы ради этих незабываемых минут.

После построения Эдельвейс направился в донжон. Проблемами армии занимался Мурзук, городом и населением – Сурдеф, работа ждала всех, с ней был полный завал в прямом и переносном смысле. Из Питиримчевска уже спешил каптёр, принимать хозяйство. Эдельвейс в хозяйственные дела не вмешивался и не собирался, только приказал перенести флаг назад, в пригород, объяснив это лучшей защищённостью от диверсантов. На самом деле, проблема была в проклятье Девкалиона - в городе кланлидеру было очень неприятно находиться.

Лидер клана был озабочен сбором информации. Важные бумаги были сожжены, Одман притащил несколько ботов, якобы занимавших высокие посты при прежнем правителе, но из них не удалось ничего вытрясти, кроме нескольких имён, половина которых и так была известна. Как по заказу, от Нокаута пришло сообщение о добровольно сдавшемся игроке, назвавшем себя Саргоном и просящем срочной аудиенции у лидера клана.

В помещение вошёл знакомый по переговорам посол и покосился на большой лист бумаги со списком имён самых влиятельных игроков Виндланда. Пока что зачёркнуто было одно слово – Девкалион.

- Теперь можешь вычеркнуть и меня,- обратился игрок.

- Саргон,- медленно проговорил кланлидер,- организатор и командир виндландской кавалерии. А по внешнему виду и не скажешь.

- Что поделать, после водных процедур не хочется даже смотреть на лошадок, - последовал невозмутимый ответ.

О как. Прямо как я не люблю лошадок после одного события.

- И давно ты здесь?

- Постоянно? С лета. Пришёл по знакомству.

Значит, в миндальной битве не участвовал. Если не врёт.

- А вот это маленький презент в честь моего визита, - Саргон выложил на стол полную карту Виндланда с отмеченными поместьями, вотчинами и их владельцами.

Эдельвейс буквально припал к подарку.

- А если мне немного помочь деньгами, я и кое-какие экономические документы откопаю.

Кланлидер рассмеялся:

- Нет, не помогу. Мне они без надобности, а Пиринат, который в этом понимает, прибудет не скоро.

Человек не просто перебежал к победителю, а заранее готовился к приходу новых хозяев. Зачем?

- Может, ты надеешься в обмен на карту стать владельцем этого места?

Судя по отсутствию реакции, Эдельвейс с предположением промахнулся.

- Я всего лишь хочу обитать здесь в своё удовольствие. Ходить по храмам и туристическим зонам. И ради этого я даже готов помочь бесплатным советом, лишь бы клан не начал творить глупости.

- Я сказал, что можно заслужить место в моём государстве. А слово моё крепко.

Подозрение никуда не пропало: предавший раз, предаст и во второй. Но, с другой стороны, игрок говорил разумные и правильные вещи. Кланлидеру такие слова нравились. Он даже отсыпал символическую сумму за подарок (на самом деле этот лист бумаги стоил в несколько раз дороже).

Знакомство с картой оставило неприятное впечатление. Как оказалось, Грав за свою услугу запросил земли раза в два, если не в три больше, чем кланлидер хотел оставить себе.

Я свою часть сделки выполнил, жду, когда ты исполнишь свою. Нет, без Грава добираться сюда было бы тяжелее. Но просить столько, это слишком. Надо этот вопрос решить. Да нарисовать на земле треугольник и всё. Знать не знаю, какой треугольник он имел ввиду.

Разговор с виконтом тоже был построен по рекомендации Саргона, он советовал не устраивать игру в плохого и хорошего полицейского, а говорить логично, справедливо и правду. Пленник никак не отреагировал на появление посетителя, хотя Мурзук клялся, что договорился о времени нахождения в игре.

-Эй, ты слышишь меня?

Девкалион поднял голову и уставился в глаза Эдельвейсу. Выражение вытянутого лица было скорее напряжённо-изучающим, без агрессии, но эти бледно-голубые глаза, взгляд в взгляд чуть не взбесили и не поломали план разговора.

Ну да, психани ещё здесь, из-за скрюченного и полностью поверженного врага.

- С кем имею честь говорить?

Однако, собеседник напыщенный дурак, изображать благородную несломленность ума хватает, а узнать внешний вид своего соседа и завоевателя за всю войну не сообразил.

- Хозяин твой.

Не дождавшись ответа, Эдельвейс начал отрепетированную речь:

- Понимаешь, всё справедливо получилось. Раньше какое было войско у кланов? Трусливая толпа, где каждый норовит держаться позади, чтобы смыться, если станет жарко. Метод сбора: «ааа, наших бьют», метод действия: кто в лес, кто по дрова. Против худо-бедно дисциплинированной армии, которая не устраивает после сражения с врагом сражение – междусобойчик за лут, которой командует один человек, у кланов не было шансов. Ты их отправил на дно воронки? Правильно сделал! История повторилась наоборот. Теперь мои люди оказались дисциплинированными, подготовленными и под чётким руководством. Естественный отбор, если не я, то другой бы уничтожил анархическую вольницу, которую ты тут развёл. В этот момент Эдельвейс мысленно поблагодарил себя за то, что сначала собрал информацию и подготовился, а не сразу рванул давить на пленника. Поначалу он хотел заявить о своём благородстве, но в ходе разговора решил увязать свою милость исключительно с личностью виконта.