— Я надеюсь на твою благоразумность, — серьезно заметил верховный маг.

— Ты правда думаешь, что кто-то нападет на меня на балу при короле? — девушка вскинула бровь и вопросительно поглядела на Лайта.

— Да что ты такая спокойная-то, а? — возмутился маг.

Граф Майори тяжело вздохнул: опять эти двое собачатся. И как обычно, на пустом месте. Графиня не унималась:

— Пуганная уже! — Женевьева фыркнула, сдерживая себя от того, чтобы не показать магу язык, все-таки по статусу теперь не положено. Но хотелось. Очень хотелось. А учитывая, что Теон параллельно пытался рассказать ей о правилах этикета.

— Да, фырчать на балу тоже не стоит, — посмеялся граф.

— Знаю, — устало протянула девушка и снова уткнулась в свою работу, чтобы не смотреть на них.

— Похоже мы ее напрягаем, — философски заметил верховный маг.

— Похоже на то, — весело вздохнул глава департамента внутренней безопасности страны.

— Вообще-то я все слышу, — буркнула девушка.

— Да-да, будешь завтра себя так вести, мы сгорим со стыда вместе с королем.

Она посмотрела на них долгим внимательным взглядом, а потом произнесла:

— Я буду паинькой, — и мило улыбнулась, улыбка получилось такой милой, что была похожа на звериный оскал, от нее мужчины невольно шарахнулись назад.

Лайт тихо шепнул на ухо Теону:

— Знаешь, друг, мне кажется, Элизия была не таким уж и плохим вариантом, капризная, конечно, вредная, и скандальная, но эта-то совсем без башенная женщина.

Сначала графиня хотела повториться, что все слышит, но потом решила поиграть в игру мага:

— Правильно. Бойся меня. А лучше домой езжай, а то мало ли, вдруг ночью подушкой придушу.

С невозмутимым видом она продолжила писать зимний пейзаж, который собиралась подарить дедушке. Кисть окуналась в различные краски. Набирая палитру закатного неба.

— Ты посмотри на нее, а с виду сама невинность и благоразумие, завтра на балу такой же будешь? — посмеялся маг.

— Почему бы и нет? — она пожала плечами, — Тебе что-то не нравится? — второй вопрос уже прозвучал скорее, как угроза.

Теон рассмеялся. Да, Женевьева явно освоилась и давать себя в обиду не собиралась. А еще эта непосредственность. Такая же, как у Оскара. Плевать она хотела на то, с кем разговаривает. И с собой запрещала фамильярничать. Он внимательно посмотрел на друга и улыбнулся:

— Как я уже говорил, меня все более чем устраивает.

— Не хотел бы я себе такую жену, — проворчал маг.

Теон похлопал друга по плечу:

— Вот и молодец. Тебе на надо, целее будешь.

Женевьева весело рассмеялась на замечание мужа.

— Да у вас семейное! — возмутился Лайт, — Даже не семейное, я не знаю. Энергетика дома что ли такая.

Разошлись хохотом уже все трое.

— И вообще, что вы переживаете? — наконец спросила графиня, просмеявшись, — вы про метод обезьянки слышали?

Молодые люди нахмурились, а Лайт озвучил мучавший их вопрос:

— Какой-какой метод?

— Обезьянки, — спокойно пояснила Женевьева, — это такие приматы, раньше даже считалось, что мы, люди, — она показала на себя, — произошли от них, — она поймала еще более недоуменный взгляд, — ладно, опустим подробности биологии и эволюции, в общем, суть в том, чтобы повторять за кем-то более опытным, делать аналогично, понимаете?

— Не совсем, — нахмурил лоб граф Майори.

— Ну, все поклонились, и я поклонилась, не знаю, принесли миски с водой, где руки моют, я посмотрела, и тоже руки ополоснула, — она махнула кистью руки, — аналогия. Дамы кивнули в знак приветствия? Значит, мне тоже стоит сделать так же при приветствии. А со временем это войдет в привычку.

— Звучит резонно. А следить за всеми не устанешь? — задумался маг.

— Как-то же я в прошлый раз справилась, — она пожала плечами, — просто дайте мне время. Сейчас я все равно не могу вникнуть в суть того, что вы мне пытаетесь донести, я и эти пятнадцать ложек, вилок и бокалов… — она невольно взвыла.

— Ну, хоть что-то тебе не дается, — рассмеялся Лайт, — а то я уж думал, к нам сверхчеловек попал.

— У всех свои недостатки, — философски заметила она, — у меня свои муки. Языки и эти правила этикета, — она выдохнула.

— Кстати, о языках, — заметил Лайт, — мы же как-то общаемся, сомневаюсь, что у нас один язык.

— И правда, — девушка даже отложила кисть и посмотрела растерянно на мага.

— Ну, — подал голос Теон, — я так понимаю, король же тоже был на Земле.

— Да, но, — растерянно выдохнула она, — с тех пор язык все равно претерпел изменения. Так что нельзя сказать, что он таким же и остался.

— Значит, какая-то часть памяти Элизии тебе все же досталась, — сделал свое заключение маг.

— Возможно, мне сложно об этом судить, но языкового барьера у меня действительно не было, — она задумчиво поджала один уголок губ и промыла кисть.

Теперь ей и самой стало интересно. И правда, почему она сама не подумала об этом раньше. Лайт встал с места и стал нетерпеливо ходить по небольшой комнате. Хватало ему ширины кабинета девушки только шагов на пять, и приходилось снова разворачиваться. Женевьева отложила кисть. Они с мужем сосредоточенно следили за магом и вслушивались в его мыслительный процесс:

— Так, последнее, что я смог увидеть — это вспышка света до попадания сюда… — Лайт не обращал внимания на присутствующих.

Женевьева покраснела и поймала взгляд Теона. Ей все еще было не по себе от обстоятельств, в которые она сюда попала. Она снова уткнулась в свою работу.

— Женевьева! — не сразу услышала графиня отклик мага.

— А? — она подняла взгляд и рассеяно посмотрела на Лайта.

— Я спрашиваю, хорошо ли ты помнишь то, что было с тобой до попадания сюда, — повторил свой вопрос маг.

Девушка задумалась, на какой-то момент на ее лице отразилось напряжение, но быстро исчезло, и она ответила:

— Более-менее, но у меня и раньше были с памятью проблемы.

Маг взглянул на нее с нездоровым любопытством, но тут же был пресечен другом:

— Даже не думай. Знаю я тебя.

— Что? — Лайт скорчил праведное удивление и перевел взгляд на графа.

— Опять хочешь ей в голову залезть? — скептический взгляд сверлил верховного мага.

Блондин немного помолчал, но отпираться не стал:

— Хочу, — он небрежно пожал плечами, будто это было обычное дело, как воды попить, — правда, думаю, я там ничего не увижу, все равно.

— Почему? — нахмурился граф Майори.

Женевьева навострила уши. Ей тоже было очень интересно, с чего это Лайт сделал такие выводы.

— Произошло какое-то слияние их памяти, — он задумался, — частичное, но в то же время и выстроился защитный блок, чтобы, видимо, не произошло полного слияния, — пальцы потерли подбородок, а взгляд стал рассеянным, — судя по всему, мне именно поэтому потребовалось слишком много сил, а Женевьева потеряла сознание. Одно дело просто проверить, а другое пытаться взламывать блоки, — он выдохнул и снова опустился на подлокотник кресла и внимательно уставился на графиню, — так что да, я бы с удовольствием проверил, верны ли мои догадки, — Лайт посмотрел на графа и похлопал того по плечу, резко меняя тему разговора, — но точно не сегодня. Думаю, нам пора, надо проверить, все ли готово к завтрашнему балу.

Женевьева вопросительно вскинула бровь:

— Уходите?

— Да, надо бы проверить защиту и готовность охраны, — подтвердил граф Майори догадку своей жены.

Лайт встал с места, а потом внимательно посмотрел на девушку:

— Постарайся не выходить из дома, пока нас не будет.

Она пожала плечами, ничуть не расстроившись подобному стечению обстоятельств:

— Поняла. Кабинет. Библиотека. Кухня, — ее голос звучал спокойно и даже буднично.

И Лайт снова не сдержался от подколки:

— Смотри, она рада нашему уходу, — он легко толкнул графа локтем.

— Всем надо иногда побыть наедине с самим собой, — девушка взялась за кисть, — так что плодотворно вам поработать и не сильно устать, — она улыбнулась мужу.