Когда девчонки сбежали, а я отмылся и почти оделся, вошли Мерис и Колин.

Сзади, стеная, тащился медик. Увидев, что я стою без посторонней помощи, а волосы у меня мокрые после душа, он завис в дверях.

А вот на датчики надо было смотреть, медкапсула всё фиксирует.

Колин усмехнулся:

— Я же говорил, Анджей справится сам.

— Нет уж, — поморщился замполич. — Есть вещи, которые ему должен сказать ты. Как договорились!

— Тогда не здесь!

Колин, резко развернувшись, вышел из бокса и пошёл по корабельному коридору в сторону оранжереи.

Я направился следом. Голова была чистая и лёгкая, но, похоже, сейчас ей опять достанется.

От Колина шло такое напряжение… Словами не описать.

Где же он был? А может, он не хотел выходить из этого своего?.. И зря я его?

Но я ли это вообще? Хотя… А кто ещё?

Мы сели прямо в оранжерее, в беседке. Деревянные скамейки с обшитыми кожей сидениями, кусты с птичками. Экзотика…

Может, на «Персефоне» птиц развести? Только они же ещё и гадят, наверное, сверху?

Мерис прошёлся вокруг со сканером, полез в кусты — разговор был не для посторонних.

Дьюп молчал. От него всё так же фонило силой и тьмой. Тьмы он в своём «уходе» нахватался с избытком.

— Хоть расскажи, где был? — осторожно спросил я.

Дьюп мотнул бритой головой. Может, он и сам не знал?

Генерал Мерис полазил по кустам. Выбрался, жуя травинку, кивнул.

Мы находились в закрытой части оранжереи, где посторонних ждать вряд ли стоило. Разве что инспектор Джастин мог пожаловать, это его корабль.

— Я помню тебя с первого твоего дня на «Аисте», — сказал Колин в лоб и без предисловий. — Я не параноик, но твои черты были чертами дома Аметиста. Лицо, телосложение, манера двигаться. Ещё и хвост отрастил, чтобы тебя уж точно заметили. Натуральный экзот, да ещё и с эрцогской кровью. Я наблюдал за тобой все полгода, что ты едва замечал меня. Так мог вести себя только хорошо обученный шпион, и в какой-то момент мне надоело таскать с собой анализатор, определяющий наличие ядов и психотропных веществ в воде и пище. Рисковать собой я привык, но корабль очень уязвим для подобных фокусов. Теперь ты и сам, наверное, понимаешь, что предполагаемого шпиона разумнее держать вплотную к себе. Когда ты был в увольнительной на Орисе, я подсыпал тебе в коктейль спайс. Это сильный наркотик, а ты и сам старался напробоваться там всякой дряни. В итоге тебя развезло, и мне пришлось тащить тебя на «Аист» на собственном горбу. Дальше сомнения мои только нарастали. По документам выучка у тебя была академическая, рыхлая, ты не должен был тянуть даже второго в паре с пилотом моего класса. Но ты тянул. И очень профессионально валял дурака: играл в карты, влезал в какие-то сомнительные авантюры, засыпал в ложементе, прошлявшись всю ночь с такими же отморозками. Это был почерк очень, очень хорошего особиста. Отследить беспорядочное поведение труднее всего. Ты мог входить в короткий контакт с кем угодно. Например, висеть на таком штукаре, как наш генерал. — Дьюп кивнул на Мериса.

Глаза у обоих генералов были холодные, колкие. Я сглотнул: зачем они всё это? Что за сеанс с идиотским саморазоблачением?

— Особенно меня насторожила твоя «случайная» встреча с тогдашним наследником дома Аметиста, Агжейлином Энеком, — продолжал Дьюп. — Ты ещё и сам выложил мне всю эту историю. Я понимал, сколько спецслужб пыталось вести тебя на Карате. И понимал, что ты обманул всех. А со мной почему-то начал играть в честность. Или ты был просто гениальным шпионом, пытающимся втереться в доверие так красиво, что дух замирал. Или… со мной играли в поддавки боги.

Мерис нашарил в кармане портсигар и закурил. На этот раз — свои, обычные.

Дьюп отмахнулся от дыма, поморщился, но замполича не одёрнул, хоть и не любил, когда он портит воздух.

— Я пытался навести о тебе справки. — Друг не отводил от меня колючих глаз. — Но моё шевеление только возбудило Генетический департамент. Пошли ненужные запросы. Хорошо, какой-то кретин из канцелярии перепутал написание твоего полного имени. Вместо Агжей написал АгжеⱢ. Поставил экзотианский префикс, имя-то исторически экзотианское, и капитан с удовольствием слал гендеповскую бурду назад. Профессиональные результаты у тебя были хорошие, а связываться с Гендепом не любят и на Севере.

Я вздохнул. У меня не было сил всё это переварить.

— Может, хватит? Всё это уже прошло. Я девятый год как на Юге. Было — и Хэд с ним.

— Погоди, — отмахнулся Мерис. — Давай дальше!

Дьюп тоже вздохнул.

— Когда я покинул «Аист» и вернулся в ставку спецона на Аннхелле, мне сообщили, что Гендеп заинтересовался тобою всерьёз. Я послал Виллима, чтобы он присмотрелся к тебе, потому что дальше ты неожиданно начал вести себя, как полный идиот. Если у шпиона есть крыша, перевести его на Юг проще простого. Но ты писал капитану запросы, время шло, и больше ничего не происходило. Виллим — опытный особист. Да и капитана «Аиста» он знал достаточно хорошо, чтобы надавить, где надо.

Он замолчал.

— И? — спросил я. (Вдох-выдох).

И что сейчас выяснится? Что Мерис действовал с его одобрения?

Дьюп кивнул.

— Да. Виллим прилетел по моему приказу. У него были дела на Севере, и он вполне мог там подзадержаться. Он два месяца за тобой следил, но ты мог залечь, такое бывает. Однако я навёл справки в Академии Армады и узнал, что ты стажировался у Кондора. А старик условно на нашей строне. И Виллим всё-таки забрал тебя с «Аиста». — Командующий помолчал: — Мне продолжать, или дальше ты доосмыслишь сам?

— А что я должен доосмысливать?

Я старался дышать и в его слова особо не вдумываться.

— Это был тест на иллюзии, — бросил Мерис. — Которых здесь ни у кого, кроме тебя нет!

— И? Если это всё — то я прошёл? Разрешите идти в медблок, господа генералы?

— Тебя будут шантажировать этой информацией, — сказал Колин. — Лучше уж я.

Он встал.

— Дьюп, я так и не понял? — спросил я его спину. — Это была лекция на тему «весь мир — бардак, все люди — сволочи»? Но зачем?

Генерал Мерис посмотрел на командующего, но тот покачал головой.

Что он ещё хотел мне сказать? Что на Аннхелле они подвели меня под его труп вместе?

И чего они ждали от шпиона? Что я его сам попытаюсь убить? Не дождётесь.

— Гады вы, — сказал я. — Оба.

— Может, ты всё-таки?.. — начал Мерис, но Дьюп отмахнулся и вышел первым.

Вернее, попытался выйти. Замполич отшвырнул окурок, извернулся и встал поперёк мембраны.

— Нет уж, ты скажешь! — проорал он. — Ты же понимаешь, его сейчас начнут вербовать все, кому не лень! Свинья ты тайянская!

С оскорблением он попал. Дьюп замер, медленно обернулся ко мне, смерил глазами и рухнул на скамейку.

— Говори сам, — буркнул он генералу.

Я не понимал, что происходит и чего им ещё от меня надо.

Хотят, чтобы я разуверился в людях? Да в гробу я их видел с их выкрутасами. Я люблю тех, кого я люблю. Это моё дело, кого любить, а кого ненавидеть. И больше ничьё.

— Валите отсюда, а? — попросил я.

Эту инфу мне надо было отодвинуть от себя на время полураспада в крови кортизола, а уж потом осмысливать. Проблем-то — переждать часа полтора. Потом само переболит.

— Ты не понимаешь!.. — завёлся с пол-оборота Мерис.

— Да ну? — я изобразил гипертрофированное удивление. — Вербовать меня обломаются, я не кретин, чтобы вестись на сплетни о том, кто чего о ком когда-то подумал. Это прошло. А если я тогда что-то сделал не так, я всё равно не сумел бы иначе.

— Да так ты всё сделал. Так! — Дьюп встал и медленно, через силу, потрепал меня по отросшей шевелюре.

Вырывались у него иногда такие вот странные жесты.

— И что это было сейчас? — спросил я. — Если уж шпион, так и относились бы, как к шпиону.

— Да сбежал он от тебя на Юг! — рявкнул Мерис. — Шпион ты или нет, но он к тебе тоже по-своему привязался! Чуть мне печень не выел, когда узнал, какую роль ты сыграл в операции по его переводу в подполье на Аннхелле!