Арам замолкает вдруг. Он понимает, что не может рассказать Бренану о том, что каста последних учёных Земли — это и есть цивилизация хаттов.

Практически истреблённая в битве при Дайяре, планете, ставшей научной базой самых продвинутых из землян. Лишь немногие из них уцелели здесь: на Земле, на Марсе и на Венере. Спрятались за пространственную аномалию, порождённую войной.

Изменённая реальность не влияла на механические тела, она разрушала только живое. Экспедиция к Земле была бы опасна для Бренана, если бы не хитрые «туманные» корабли хаттов.

Бренан и Арам становятся на новую платформу, совсем маленькую, и просачиваются сквозь силовой пузырь заграждения. И Брен наконец видит город землян.

Многоэтажные серые тусклые здания, закрывающие небо. Узкие улицы. Приземистые, не очень красивые гуманоиды, увешенные медицинскими и социальными гаджетами. Хрупкие, тихие дети.

— Они очень плохо размножаются даже в местах, где мы искусственно поддерживаем цивилизацию, — поясняет Арам. — Иногда мы отбираем здесь особей, способных к абстрактному мышлению. Изучаем. Но разум угасает.

Бренан потрясённо молчит. Он видит, что передвижения людей скупы и механистичны, как у насекомых.

— Я могу показать вам, как они живут в сельской местности. Там они здоровее и крепче. Владение определёнными орудиями труда закрепилось в геноме, но потеряно свойство врождённой диспропорции между полями мозга, что когда-то вызывало неожиданное доминирование разных возможностей у особей и стимулировало эволюцию сообщества. Извините, я не знаю, как это объяснить проще. Ну, скажем, до этого эволюционно стимулировалось появление в популяции максимально разных по свойствам мозга людей, а сейчас стимулируется успешная одинаковость, некий общий положительный эталон. Наши крысы становятся всё более похожими по весу, росту, физическим и умственным способностям. Это существенно снижает конкуренцию в их стаях. Позволяет жить очень плотно, не ссорясь между собой. Но и уровень интеллекта падает медленно и необратимо. Вот, пожалуй, и всё.

Арам поднимает раскрытую ладонь, и невидимая платформа начинает двигаться хаотически, как бы разглядывая город. Иногда она выбрасывает длинный голубоватый луч и позволяет Бренану смотреть сквозь стены очень похожих друг на друга жилищ.

Муравейник. Или колония хомячков. Только ещё очень некрепкая, неустойчивая колония. Она станет гармоничной и сильной, когда разум угаснет до необходимого минимума.

— А теперь ваша очередь, — говорит Арам. — Я показал вам всё, что обещал командующему. — Теперь жду рассказа о вашем детстве. Долгого и подробного. Заранее предупреждаю, что всё будет записываться.

Бренан закрывает глаза. Он не понимает, почему ему так больно.

Но приказ есть приказ. Сержант закусывает губу, какое-то время молчит, собираясь с мыслями, а потом начинает вспоминать детство.

Бренан. Земля

Сержант десантной группы спецона Бренан Верен лежал на кровати.

Эргономичной, рассчитанной на распределение именно его веса, с одеялом необходимой лёгкости и тепла, с идеально подходящей лично ему подушкой.

Кондиционер бесшумно контролировал температуру и состав воздуха, фильтры купола отсеивали слишком громкие звуки леса и приглушали свет круглой, полной луны.

Сержанту было жарко, жёстко, душно, он ворочался, но уснуть не мог.

Мысли — именно та мерзкая штука, которая способна испоганить сон любой степени комфортности. До этой ночи у Бренана просто не было времени подумать. И подходящего для размышлений одиночества у него тоже не было.

Он слышал на Юге легенды о капитане Пайеле. Представлял его умудрённым опытом ветераном. А потом…

Потом был напуган молодостью кэпа и сходством с братом. Сходство ему, впрочем, объяснили легко даже на нижней палубе. Мол, телосложение и черты — печать ледяной крови. Вся эта местная знать — на одно лицо.

И Бренан поверил, посмотрев в дэпах на холёные высокомерные лица экзотианских эрцогов.

Зря поверил. Он должен был верить себе, своему чутью. Должен был не побояться вызвать гнев капитана и поговорить с ним один на один.

Он струсил. Мог, но даже не попытался. На Кьясне они с капитаном толклись — ближе некуда.

Да, от общения с ним мороз продирал по коже. Да, кэп, скорее всего, знал, кого взял на корабль, и ничего не предпринял сам. И всё-таки…

Решение капитана — это его решение. Как теперь угадаешь, зачем он перекупил контракт?

Хотел удержать при себе? Наверное. Оберегал по-своему?

Да, оберегал. Бренана ни разу за время службы на «Персефоне» не перебрасывали на другие спецоновские корабли, не гоняли с планеты на планету для подавления мятежей, разведки боем или прочих привычных десанту задач.

Конечно, дело было и в перемирии, но десантников с опытом регулярно отдавали под руку генерала Мериса.

Бренан полагал, что его придерживают как новичка. Только сейчас до него доехало, что новичком он был бы в должности старшего сержанта. А как младший — представлял из себя обычное безымянное мясо. Чего было щадить?

Значит, капитан Пайел… То есть Агжей не хотел, чтобы брат сгинул на Юге случайно. Но не хотел и контакта. Но почему?

Был связан положением? Боялся рассекретить очередную маску? Наверное, так.

Младший, как и в детстве, защищал старшего.

Теперь от младшего осталась обгоревшая голова. Восемьдесят три процента живой активной ткани мозга, как пояснил Бренану этот странный доктор Арам.

Что в нём было странного, Бренан не понимал, но в голове всё равно крутилось: «странный, чужой».

Арам сказал, что Бренану достаточно наговорить свои три часа. Брат будет думать, что старший рядом, что он разговаривает с ним.

А тот трусливо отсидится на Земле. Ведь операцию по восстановлению тела проводят на космической базе естественного спутника, там есть необходимое оборудование.

Там белый туман и текучая реальность нездешних кораблей. Там страшно так, что каменеют мышцы и останавливается дыхание.

Но Арам сказал, что командующего объединёнными силами Юга лендсгенерала Макловски сопровождает женщина, экзотка…

Значит, женщина в состоянии справиться со своими лёгкими, а он, десантник спецона, лежит здесь и с безопасного расстояния наслаждается круглой мордой этой местной Луны⁈

Но он же научился передвигаться на платформах? Ко всему же можно привыкнуть!

Бренан приподнялся и решительно хлопнул ладонью по проявившейся под ней поверхности.

Так они договорились с Арамом, если нужна связь — хлопок.

Доктор не спит, не нуждается во сне, так он заявил сам.

— Доброй ночи Арам! — сказал сержант в воздух.

Доктор отозвался тут же, видно, не соврал про сон:

— Слушаю вас, Бренан.

— Я хочу, чтобы вы подготовили меня к полёту на Луну. Мне нужно быть там. Запись — это всего лишь запись. Настоящий голос лучше. Вы сами говорили, что пишите и дыхание, и биение сердца. Я должен лететь. Может быть, там я сумею принести больше пользы.

Абэлис. Открытый космос. «Гойя»

Командующий объединёнными силами Юга Колин Макловски пропал на неделю.

Нет, он, конечно, возникал пару раз на голоэкране в капитанской «Гойи», хмурился, бросал в воздух что-нибудь неопределённое и снова исчезал.

Тем временем Имперское военное министерство требовало от генерала Абэлиса чётких ответов: кто и когда официально прояснит позицию Юга и поставит условия, на основе которых пора бы уже начать торговаться?

Война войной, а её условия всегда требуют торга. И перемирия.

Да, конечно, Империя, не дождавшись оговорённых действий от генерала Макловски, погорячилась и предъявила ультиматум, вяло перетёкший в объявление войны.

Но она надеялась на объяснения со стороны Юга.

А командующий неожиданно принял объявление войны легко и с удовольствием, поставив Север перед фактом, что тот далеко не так хорошо готов к боевым действиям, как военному министерству казалось пару месяцев назад.