С показной лихостью супружница подкатила к входу в «Порто-Франко». Стоявшие у дверей завсегдатаи лишь усы подкрутили, завидев такую молодую барышню за рулем дорогой повозки. А посмотреть было на что! Узорный кафтан, вышитое речным жемчугом шейное украшение, шелковый платок, небрежно накинутый на золотистые волосы. Краса, да и только!

Как мне все-таки свезло!

Но продолжить услады с Уладой не удалось. В соседней комнате жалобно захныкал Ратибор. Забыли его совсем родители! Женушка прямо так голяком, показав мне во всей кассе свой великолепный тыл, бросилась к ребенку. И так его оставлять на подруг время от времени приходится. Что поделать, слишком деловая у малыша мамка. Но здесь с детьми, вообще, особо не сюсюкаются. Не тот это мир, чтобы расслабляться. И в последней поездке я этот момент еще раз отлично прокачал.

— Иди к папочке!

Малышу на мне лежать нравится. Чувствует родное, свое. Ратибор весело гугукает, щерится беззубым ртом, купаясь в океане любви родителей. На самом деле это счастливое для человека время! Заботы мимолетны и мелки, а процесс узнавания мира еще сладок, без привкуса горечи мудрствования. Так мы бы и лежали дальше, но Ратибор требует свое, хватая маму за сиську. Правильный пацан — отдайте положенное и занимайтесь дальше разными непотребствами.

Так за хлопотами и удовольствиями подходит время обеда. Я, приняв водные процедуры, на некоторое время зависаю у зеркала. По приезде сразу подстригся у местного цирюльника, бородку укоротил, но все поверить не могу, что это моложавое лицо в отражение мое. Не молодею ли часом я дальше? Гладкий лоб, щеки, и шея стала…

Хоть черта зови для объяснения! Да нет, брат, тут своих нечистей хватает. С одной ты даже в любовной связи. Не забыл? Так и не разобравшись, что повинно в моем омоложении — любовь Царицы Древ или благословение Мары, иду в гостиную. Кухонька в этой квартире махонькая, мы обычно обедаем в большой комнате. Здрасьте, а у нас гости!

— Доброго здоровица, хозяин-батюшка.

Нараспев приветствует меня разбитная Светлада. Она давняя подруга Улады, они одного племени-рода. Как ни странно, но в Беловодье это многое значит. Люди любят держаться родственными группами или землячествами. Вот и Светлада частенько помогает нам с ребенком. У нее и у самой их уже трое. Хотя по виду и не скажешь. Шебутная дамочка, за словом в карман не полезет, приголубит на раз. Раньше перед подругой нос задирала, выйдя сразу после отработки замуж за доброго торговца. Но мое вторжение в этот мир здорово поменяло все расклады.

— И тебе не хворать, сударыня боярина.

Я после ванной голый по пояс, но стесняться мне нечего. Мускулы так и ходят под кожей, много за эти недели пришлось потрудиться. Светлада искоса бросает взгляд на меня, затем через дверь в соседнюю комнату, где виднеется все еще не застеленная постель, и притворно сладостно вздыхает. Быстро ретируюсь одеваться, от этой стервозы мне еще шуточек по поводу нашей личной жизни не хватало. Хотя тема эта вовсе не табуирована в здешнем обществе, взявшем многое из славянского язычества. Ну а обряды там были будь здоров!

Садимся за стол уже приодетые и нарядные. Женушка между нашими утехами успела кое-что приготовить, да и подруга её принесла нам свежие булочки с сыром. Так что через некоторое время, сытый и довольный присаживаюсь на диванчик, чтобы не торопясь выпить чаю. Светлада не спеша вываливает ворох новостей.

— Говаривают, что на верховья сызнова поход собирают. И добрые купцы и второсортные нанимают, какие могут лодьи и корабельщиков. Не по вашу ли вотчину пойдут, Олег?

— Не ведаю, душа моя, — отвечаю вежливо, тут же поймав на себе косой взгляд женушки. Но ничего, пусть поревнует. Подруга её — женка видная, все при ней. — Моя работа в тех краях закончена. Нечисть изгнана, град очищен, от опасностей избавлен.

Светлада тут же подбирается:

— Всякое сказывают. Правда ль, чтой вы один самолично схватились с Волхвами чужеземными? И была сеча зела?

Я чуть не проливаю чай себе на колени. Вот бабы, вот сплетницы! Гостья тут же делает невинные глазки. По причине жаркой погоды она нынче в светлом легком сарафане. Солнечный свет из окна сквозь тонкую ткань отлично показывает её фигуру. Лифчиков тут не носят, и объемная грудь молодой женщины просматривается во всех подробностях. Я даже ненароком сбиваюсь не время с мысли, но вовремя прихожу в себя. Уладе ведь все примечает! Останусь без сладкого.

— Сказки все это. Сечи ведовские по-иному происходят.

— А как?

— Вот это тебе, женка, знать не след!

Добавляю показной строгости в голосе. Улада, судя по её взгляду, меня поддерживает. А Светлада обидчиво поджимает губки и тут же отыгрывается.

— Строги вы, Олег Батюшка, но с чего это тогда вас сам Сыт Мироныч аж два дня в Приказе дожидается? Всякое о вашем походе нынче в торговой стороне поговаривают. Что, мол якшаетесь с нечистью, от нее силу и берете. И спаслись вы ишь благодаря покровительству незнаемого.

«Вот ведь стерва безголовая!»

Улада бросает на меня откровенно испуганный взгляд. Муж у подруги не последний человек в торгашеской среде. Я же совершенно спокоен и нарочито мирным тоном интересуюсь:

— И что еще страшенного обо мне сказывают, говорливая вы моя?

Светлада тут же встрепенулась, опасливо покосилась на подругу, но не может держать в себе.

— Так меж купцов слухи идут, что-де не выполнили вы, болярин, договор с Боляном. Как же после такого с вами дела вести?

Отлично понимаю, на что Светлада намекает. Не принято в Вортюге нарушать уговоры. На них вся местная система деловых, да и политических взаимоотношений держится. Для откровенных же супостатов да разбойников имеется полевая и речная стража, да ведомство приснопамятного Мироныча. Но меня на понт не возьмешь.

— Ошибочка вышла, лад ушей моих. Не нарушал я уговора с Закупным товариществом. Потому как мертвым по их спискам числюсь.

Сейчас на меня, буквально открыв рты, смотрят две барышни. Почему не дамы? Да молоды еще, юны до безобразия. Щеки горят, обе красивы и румяны, разве что гостья телесами фигуристей. Вон как титечки под сарафаном задорно колебаниям подрагивают.

«Эге, что-то у меня сегодня мысли какие шальные!»

После ухода гостьи, забравшей Ратибора на прогулку, на меня тут же наседает любимая женушка:

— Думаешь, я не видала, как ты на эту сплетницу поглядывал.

— Как?

Откровенно издеваюсь, но в сторону на всякий случай отодвигаюсь.

— А так!

Ох, какая она у меня красавица, когда рассержена. Хоть портрет пиши про Валькирию.

— Ты у меня баще, свет очей моих. Во всех местах.

— Это каких?

Встала, руки в боки и грозно на меня посматривает.

— Нынче не показать, одежда мешает.

Намек понят. Сарафан через короткое время летит на пол, так что зря мы одевались к обеду. Вскоре крепкая железная кровать сызнова стонет и поскрипывает. В меня, как бес вселился, а женушка не отстает.

Но делами все-таки заняться следует. Как бы ни сплетничала Светочка, так я её для себя называю, но нить событий терять не следует. Да и Ратибора мы отдали ей по одной причине — ездить по текущим делам надо вместе. Так что одеваемся поприличней и на улицу. Уладе идет строгое платье с затейливой кикой, приличествующей замужней женщине, а я натянул легкие штаны, туфли, льняную рубашку и кафтан поверх. Без последнего не поймут. Ибо сначала мы едем в банк.

Тут идти всего минут двадцать, но опять же, несолидно. Потому выгоняю из двора наш джип, сам за руль. Улада сидит рядом. Еще больше радуюсь тому, что настоял на своем и поставил в простоватый в плане сервиса автомобиль более удобные сиденья. Понятно, что мой «Крузак» из старого мира все равно круче, но и этот ГАЗик по местным меркам вполне статусная машина.