Глава 8

Бельтегир готовился к отъезду. Довольно он уже пробыл в гостях у друга. Пора возвращаться домой. Да и непривычно было князю жить в спокойствии. Тесно ему было в одинаковых, сменяющих друг друга днях. Просила его буйная душа опасностей и риска. Скорее в Дельборо, иначе он зарастет у этих эльфов мхом. Совсем забудут его руки, как клинок держать.

«Да где же эта чертова фляга? – рассвирепел аркаланец, переворачивая вверх дном деревянный сундук. В него он складывал все свои пожитки, когда приезжал к другу. – Разве можно хоть что-то найти в таком бардаке?»

«Что ты ищешь?» – спросил его Келехир, внезапно подходя сзади.

«Тебя стучаться не учили? – притворно разозлился князь. – Напугал, аж сердце зашлось. Фляжку я ищу свою, дорожную. Куда засунул, не помню».

«Это я взял, друг, – улыбнулся эльф. – Налил тебе туда немного яблочного сидра. Чтоб ты в пути не скучал».

«Вот, спасибо!» – обрадовался аркаланец и продолжил свои сборы.

«А тебя я хотел попросить о том, чтобы ты прислал мне копию этой вашей летописи про беглых. Помнишь, ты мне про нее рассказывал?» – сказал Келехир, наблюдая за князем.

«Да, – ответил Бельтегир и продолжил. – Хорошо, что ты напомнил, Келехир. Сейчас я отправлю голубя к Артадору, а он вышлет ее тебе нарочным. Идем, проводишь меня и Эверана».

Проводив аркаланцев до Южных ворот, Келехир вернулся к себе. Он всегда больше увлекался географическими и историческими трудами, а тут вдруг повадился брать романы о любви в отцовской библиотеке и читал их запоем. До своего плена он на них особо внимания не обращал, все некогда ему было, да и не интересно. Но тут он стал обожать эту ванильную писанину, в которой герой непременно побеждал Зло и возвращался к своей возлюбленной. А та, разумеется, дожидалась его.

Келехиру совершенно не хотелось появляться в реальности. В его реальности нет ярких красок, она бесцветна и пресна. Вчера похоже на сегодня, а сегодня будет подобным завтрашнему дню. Одно и то же. В его реальности победило Зло, а он, ее герой, оказался раздавлен и уничтожен.

Проглотив очередную книгу, Келехир вышел на балкон и постучался к сестре. Их смежные комнаты соединялись посредством длинного балкона, и они, иногда, ходили друг к другу в гости.

«Войди, брат, – позвала Иннумиэль, запуская его в комнату и закрывая дверь. – Сегодня что-то ветрено».

«Да уж, – поежившись, отозвался тот и прислушался, как за окнами шумит ветер. – Обратно пойду по коридору».

«Садись, – улыбнулась Иннумиэль. – Хочешь чаю?»

«Ну, налей, что ли… – Раздумывая, ответил Келехир. Он присел в мягкое кресло у камина и стал разглядывать древний свиток, лежавший на маленьком чайном столике. – Это про что?»

«Это про Бактурию, – ответила сестра, застучав фарфоровыми чашками. – Сельвен писал. Между прочим, очень увлекательно».

Келехир равнодушно промолчал.

«Ты какой-то рассеянный сегодня». – Заметила Иннумиэль, забирая у него бесценный свиток.

«Так, думаю». – Проговорил брат, глядя куда-то в сторону. Иннумиэль не удивилась. В последнее время Келехир только и делал, что думал. Он думал везде. В Гостиной, где проходили обеды, ужины и завтраки. В саду, где он изредка прогуливался. В Арентейле, куда иногда выбирался, чтоб хоть немного отвлечься. Везде, где бы он ни был, его настигали неотвязные и беспощадные мысли о произошедших с ним событиях.

«И, что же ты думаешь?» – вопрос сестры повис в воздухе и влетел в уши Келехира лишь после того, как она его встряхнула.

«Меня не покидает смутная тревога, – поделился он с ней. – Уж больно не складно все получается. Куда-то исчезли из моей жизни целых три месяца, и я не могу их отыскать! Хотя, где-то в глубине души, я знаю ответ на этот вопрос».

Иннумиэль слушала его молча и внимательно. Не перебивала.

«Не вяжется у меня это, – продолжил Келехир возбужденно. – Я отчетливо помню двух разных себя, Иннумиэль! Один из этих «я» был искалечен, с кривыми, переломанными ногами и в плену Хириин-Раура! А второй, вот он, здоровый и на свободе! Может быть, скажешь, как такое могло случиться?»

«Разгадка кроется в том времени, которое ты забыл по чьей-то злой воле, – ответила Иннумиэль. – Все самое важное случилось тогда. Так говорят мне мои чувства, Кели. Кто-то заставил тебя забыть о прошлом».

В ответ, в груди Келехира, слабо трепыхнулось сердце: «А я ведь тоже думал об этом… Но, с какой целью меня лишили памяти? И кто? А может, это просто бред и то, что случилось со мной и со многими другими, вообще никак нельзя объяснить?»

«Тебе стоит дождаться летописи, о которой ты мне рассказывал». – Проговорила сестра минутой позже.

«На нее все мои надежды». – Вздохнул Келехир.

«Мне так жаль тебя, брат, – Иннумиэль обняла его и крепко прижала к груди. – Столько всего на тебя навалилось. И плен, и измена»…

Келехир промолчал. Нет смысла жалеть себя, нет времени оплакивать прошлое. Он должен сосредоточиться на решении загадки, назначенной ему самой судьбой. Спорить с ней было бесполезно.

В конце 3837-го года, в феврале, прибыл обещанный князем нарочный. Он привез с собой копию Беглой летописи на аркаланском и записку от князя. В ней он передавал приветы и добрые пожелания от себя, сыновей и (вот нечаянная радость!) от Рашта. Далламариец тоже бился над разгадкой и обещал написать другу в ближайшее время.

«Здорово!» – обрадовался эльф и, вцепившись в рукопись, помчался к себе в комнату. Там, уютно устроившись за столом, он вооружился пером и чернилами, чтобы записать все совпадения, какие будут выявлены.

Множество судеб описывалось в этой летописи и все они были одинаковы. Пропал тогда-то и найден тогда-то. А между этим, некий таинственный и необъяснимый провал в памяти. Промежуток безмолвного времени, в котором потерялись как вопросы, так и ответы.

До изнеможения сидел Келехир за столом. Вокруг валялись исписанные им страницы. Будет ли конец этому? Уже светает, а он одолел лишь половину летописи. И ничего, ни одной подсказки. Может, во второй ее половине будет хоть за что зацепиться?

От усталости глаза его сами собой закрылись. Он уснул, уткнувшись лицом в бумаги. Утро так и застало его.

Зимнее солнце светит неярко, но его хватило, чтобы разбудить Келехира. Продрав сонные глаза, эльф сразу же воткнулся в рукопись и даже не вспомнил о завтраке. Оплошность исправил отец. Он сам принес его сыну и, тронув за плечо, позвал: «Келехир. Оторвись хоть на минуту. Поешь, ты ведь не ужинал вчера».

«Мне некогда, некогда». – Отозвался тот, шаря по строчкам полубезумным взглядом.

Лорд покачал головой и, не произнеся ни слова, покинул его. До самого вечера Келехир просидел за рукописью. Он безнадежно устал. У него болела спина и раскалывалась голова. А перед глазами мелькали злополучные строчки текста. Но разгадки не было.