Наконец, разрыв с Seagram огорчил Левина, поскольку он считал мистера Сэма своим личным другом. Левин и его жена часто обедали с Бронфманами в замке Бельведер. В праздничные дни обе семьи регулярно обменивались подарками — фруктами и деликатесами. Дети Бронфманов и Левинов вместе ездили в летний лагерь Camp Algonquin в Адирондаках, а гувернантка Левинов стала гувернанткой Бронфманов. Но Сэм Бронфман никогда не простил предательства, и с этого момента общение между двумя семьями прекратилось. Обида перешла в следующее поколение. Спустя годы дочь Калмана Левина Рита попыталась позвонить в Нью-Йорк одному из своих старых друзей, но секретарша ответила: «Этот звонок нежелателен».
Подобно древним фараонам, которые стирали имена и достижения своих предшественников с памятников и храмов, имя Калмана Левина, который усовершенствовал американский купажированный виски и произвел революцию в питейных вкусах и привычках американцев, было вычеркнуто из корпоративной истории компании Joseph E. Seagram and Sons. В книге «История виски Seagram's Seven Crown», опубликованной компанией в 1972 году, имя Левина не упоминается. Вместо него изобретателем смеси стал Сэмюэль Бронфман.
Тем временем у самого Сэма Бронфмана, возможно, были веские причины для горечи. Ни одна из тех почестей, которых он ожидал от Канады, не была ему оказана. Рыцарское звание, членство в Университете Макгилла, директорство в Банке Монреаля (где он был крупнейшим вкладчиком), членство в клубах, место в канадском Сенате, которое он пытался купить, должности послов — все это так и осталось незамеченным. В 1951 г., когда ему было уже за шестьдесят и, возможно, он устал от своего долгого и безуспешного социального восхождения к северу от границы, г-н Сэм приобрел большое поместье в Тарритауне, в нью-йоркском округе Вестчестер. Поскольку из его окон открывался вид на Гудзон у Таппан-Зи, он назвал этот новый замок Бельведером и, устраивая тщательно продуманные вечеринки, стал заводить новых американских друзей.[30] По соседству с Бельведером Сэма стоял Линдхерст — замок, построенный железнодорожным магнатом Джеем Гулдом. В нем жила дочь Гулда Анна, к тому времени герцогиня де Таллиран-Перигор. Однако герцогиня не приглашала новых соседей на свои развлечения.
Затем, в 1953 году, произошли два события, которые несколько подняли настроение Сэма Бронфмана. Первое — это свадьба его старшей дочери Минды с французским банкиром бароном Аленом де Гинцбургом, с которым она познакомилась еще во время учебы в Гарвардской школе бизнеса. В Париже Гинцбурги, которые были немецкими евреями, считались банкирами почти, если не совсем, на уровне Ротшильдов, с которыми они состояли в дальнем родстве. (Мать барона Ги де Ротшильда приходилась троюродной сестрой бабушке Алена де Гинцбурга). Теперь хоть у кого-то в семье был титул, пусть и не у мистера Сэма, хотя обращение новой баронессы со своим званием на свадьбе выглядело несколько жестоким. Когда отец полез целовать невесту, Минда сказала: «Но отец, разве ты не знаешь, что баронессе надо кланяться?».
Вторым, не менее ярким событием того года стала женитьба старшего сына г-на Сэма, Эдгара, на Энн Маргарет Лоеб, немецко-еврейской дочери Джона Л. Лоеба из Нью-Йорка и внучке основателя инвестиционного дома «C. M. Loeb Rhoades and Company». Мать мисс Лоеб была Леман, ее бабушка по материнской линии — Льюисоном, а бабушка по отцовской линии — сефардом Моисеем, чья семья была владельцем плантаций на Старом Юге. Союз Бронфмана и Лоеба шокировал немецко-еврейскую старую гвардию Нью-Йорка. «Но эти Бронфманы, — сказала миссис Артур Леман, — только что спустились с деревьев». С уверенностью предсказывалось, что этот брак не будет долговечным. И действительно, не продлился.
Всего за три года до этого другой межгалактический брак не менее сильно потревожил немецко-еврейскую старую гвардию. После женитьбы и развода с популярной молодой светской львицей Эсме О'Брайен сын Дэвида Сарноффа Бобби женился на Фелиции Шифф Варбург. Немецкая родословная мисс Варбург была даже более знатной, чем у мисс Лоеб. Ее дядей был банкир-яхтсмен-филантроп Феликс Варбург. Ее дедом был Джейкоб Х. Шифф. Одним из ее прадедов был Соломон Лоеб, партнер-основатель «Kuhn, Loeb» и один из «старых» Лоебов. Джон Л. Лоеб, приехавший из Германии позже и не имевший родственных связей, был «новым» Лоебом. Двоюродными братьями Варбург были Селигманы, Каны и Куны. Во время бракосочетания Варбург и Сарноффа Роберт Сарнофф был назван одним из представителей немецко-еврейской клана «сыном того русского радиста». Предсказывали, что и этот русско-немецкий мезальянс не продержится долго, и, действительно, он не продержался.
Конечно, нелегко было быть сыном магната-самородка. «Кому-то наверху он нравится» — так шутили в NBC по поводу стремительного взлета Бобби Сарноффа из отдела продаж в 1948 г. до поста президента телекомпании в 1955 г., после чего он начал подниматься по корпоративной лестнице материнской компании. В 1970 г., когда ему еще не было и пятидесяти двух лет, он стал председателем совета директоров и генеральным директором RCA. Все эти продвижения происходили под пристальным вниманием и властным родительским пальцем отца-основателя. Отношения между отцом и сыном были неоднозначными. С одной стороны, Дэвид Сарнофф гордился тем, что его сын смог занять его место. С другой стороны, он относился к сыну с подозрением, подвергая сомнению каждый его шаг и каждую идею, открыто критикуя некоторые из наиболее надуманных «предсказаний» Роберта Сарноффа.[31] В результате отношения были, в лучшем случае, непростыми, каждый из них постоянно бросал вызов и испытывал другого.
Одна из проблем сэлфмэйдов заключалась в том, что по мере того, как их компании превращались из виртуальных «единоличных» предприятий в гигантские транснациональные корпорации, их бизнес выходил за рамки их личного понимания. Человек, стоящий во главе компании, уже не мог держать руку на пульсе и следить за тем, что делает каждый руководитель отдела. К 1950-м годам сентенция Сэма Бронфмана «Я — политика компании» перестала иметь смысл, поскольку, имея тысячи акционеров, перед которыми нужно было отчитываться, штат юристов, ученых и экспертов по рекламе, чьи советы необходимо было принимать во внимание, политика компании Seagram фактически полностью вышла из-под контроля Сэма. Его компания жила своей собственной гигантской жизнью, и Сэм был для нее не более чем элементом. Тем не менее, такие люди с трудом отказываются от своей единоличной и окончательной власти. Ему было трудно делегировать полномочия другим, трудно смириться с тем, что некоторые решения будут приниматься без него.
Тем не менее он продолжал пытаться руководить Seagram's в одиночку, постоянно заглядывая в кабинеты, чтобы убедиться, что его люди выполняют порученную им работу, требуя отчетов от руководителей региональных отделов продаж и менеджеров по работе с клиентами, внимательно изучая контракты и документы о слиянии, которые он уже не понимал до конца, всегда уверенный, что стоит ему отвлечься, как за его спиной будут провернуты грязные сделки. Г-н Сэм часто говорил, что один из секретов его успеха — «работа, тяжелая работа», и ему было трудно смириться с тем, что самую тяжелую работу теперь выполняют команды других людей или сложные машины; что большая часть его компании автоматизирована и больше не нуждается в его личном контроле. И все же он не хотел отпускать бразды правления.
Из-за переменчивого характера босса сотрудники руководящего состава Seagram жили в состоянии вечного страха и вечно вращающейся двери. Даже выходные не были свободными, ведь мистер Сэм не задумывался о том, чтобы позвонить секретарю в субботу вечером или в воскресенье утром и отдать приказы и распоряжения. Вышестоящие руководители поняли, что самый эффективный способ борьбы с Сэмом — это обходить его стороной. В книге «Династия Бронфманов» канадский писатель Питер К. Ньюман рассказывает о Фрэнке Маршалле, директоре по экспортным продажам, который так боялся столкновений с боссом, что организовывал отъезд из города, когда в нем находился мистер Сэм, что было несложно сделать, поскольку по долгу службы Маршалл мотался по всему миру. Маршалл даже держал в своем кабинете собранный чемодан, чтобы в случае неожиданного визита Сэма успеть выскочить за дверь и отправиться в аэропорт и на какой-нибудь иностранный берег, где компания Seagram's вела свой бизнес, прежде чем босс свяжется с ним.
