Между тем Сигел и Лански часто наблюдали за танцами и точными маршами дрессированных фламинго на поле ипподрома в Хиалеа. Фламинго были не только красивой и экзотической птицей, но, как утверждали индейцы семинолы, они считали фламинго символом удачи, и убить фламинго означало навлечь на себя несчастье. Что может быть лучше названия для самого большого игорного дворца? Было решено, что курорт Сигела в Лас-Вегасе будет называться «Фламинго».
Бенни Сигел был очевидным выбором для того, чтобы возглавить проект «Фламинго». Лас-Вегас был его детищем с самого начала, и он хорошо послужил Лански и синдикату за годы работы в Южной Калифорнии. Не было никаких причин не доверять ему миллион долларов денег синдиката. С другой стороны, в 1945 году в личной жизни Сигела происходило нечто такое, о чем Лански и его партнеры знали, но предпочли не замечать. Бенни Сигел всегда был отъявленным бабником и в свое время снял практически всех звезд Голливуда. При этом у него была симпатичная еврейская жена, бывшая Эстер Краковер, которая всем нравилась, и две прелестные дочери. Поскольку Эстер Сигел наверняка знала о широко разрекламированных похождениях своего мужа и, похоже, принимала их, а после каждой интрижки Бенни всегда возвращался домой к Эстер, никто не считал нужным критиковать поведение Бенни.
Однако недавно Бенни завязал роман, который показался ему гораздо более серьезным, чем все, во что он был вовлечен ранее. Ему тогда было сорок лет, и, возможно, он переживал какой-то кризис среднего возраста, но, во всяком случае, он влюбился по уши. Девушку звали Вирджиния Хилл, и она даже не была кинозвездой. Это была пустоголовая блондинка, которая была то моделью, то шоу-герл, то игрушкой, которая нравилась гангстерам. Большинство членов мафии в то или иное время переспали с Вирджинией, и никто не мог понять, как Бенни Сигел мог так влюбиться в нее. Тем не менее, согласно кодексу Старого Света, которого придерживались как русские, так и итальянцы, состоящие в организации, сексуальная и домашняя жизнь мужчины — его личное дело, и никому не приходило в голову критиковать выбор Бенни подруг. Кроме того, Бенни приходилось бороться с его вспыльчивым характером — он убивал людей в спорах по гораздо более пустяковым поводам. Тем не менее, за спиной Бенни его приятель Микки Коэн называл Вирджинию «та еще девчонка».
О том, что между Бенни и Вирджинией все серьезно, Мейер Лански узнал, когда в том же году к нему пришла Эстер Сигел и спросила, не может ли он что-нибудь сделать, чтобы прекратить этот роман. К сожалению, Лански ответил, что ничего, но предложил одну идею. Если Эстер пригрозит Бенни разводом и потребует опеки над двумя девочками, это может образумить Бенни. Эстер последовала совету Лански, и, к ее ужасу, Бенни согласился на развод на любых условиях.
Тем временем строительство «Фламинго» продолжалось. Как и было обещано, отель должен был стать верхом роскоши. В отделке использовались самые лучшие породы дерева, самый дорогой мрамор, самая роскошная фурнитура. В каждой ванной комнате будет не только утопленная ванна, но и индивидуальная система водопровода, и, что самое неприличное, привнесенное из европейских отелей, — собственное фарфоровое биде. Не жалея средств, поставщики из таких далеких городов, как Денвер, Сан-Франциско и Солт-Лейк-Сити, доставляли свои товары во «Фламинго». В то время как другие строители все еще испытывали послевоенный дефицит и задержки, друзья Лански и Сигела в профсоюзе Teamsters нашли способ облегчить поставки. Однако Бенни Сигел был встревожен, когда объявил, что Вирджиния Хилл была назначена ответственной за внутреннее убранство отеля, и ей была предоставлена свобода действий.
В начале 1946 г. было созвано собрание спонсоров отеля, на которое не был приглашен Бенни Сигел, чтобы обсудить то, что теперь называлось уже не «проектом», а «ситуацией». Мрачный Мейер Лански открыл заседание, сообщив, что бюджет «Фламинго» превышен на пять миллионов долларов, и, похоже, конца-края этому не видно. На самом деле отель не был достроен даже наполовину. Необходимо отметить еще один факт. Вирджиния Хилл совершила несколько поездок в Европу. Она оправдывалась тем, что закупала мебель и ткани для отеля, однако существовала вероятность того, что они с Бенни умыкнули часть средств, выделенных на строительство, и Вирджиния перевела эти деньги в швейцарские банки. Эти подозрения подтвердились, когда осведомитель Лански в Швейцарии сообщил, что Вирджиния положила около пятисот тысяч долларов на номерной счет в Цюрихе.
Ситуация стала очень серьезной. На встрече в 1946 году один из инвесторов — неясно, кто именно, — высказал предположение, что решением проблемы может стать «удар по Бенни Сигелу».
Лански, однако, посоветовал проявить терпение. Ему никогда не нравилась идея убийства людей, и уж точно не нравилась идея убийства Бенни Сигела — еврея, одного из его самых старых друзей. Он был шафером на свадьбе Бенни. По его словам, главное — открыть отель и заставить его приносить деньги. Потом, если выяснится, что Бенни обманывал своих партнеров, Лански сможет разобраться с этим и заставит Бенни вернуть деньги.
Конечно, логично предположить, что кто-то мог предложить «наехать» на Вирджинию Хилл. Но убить женщину было ниже достоинства синдиката. С другой стороны, мысль о том, что простая женщина может обладать достаточной властью над своим любовником, чтобы заставить его предать и обокрасть своих подельников, была нестерпимым оскорблением для мужского пола.
С этой встречи Лански понял, что его друг Бенни попал в серьезную беду, поскольку не все, кто вкладывал деньги в предприятие «Фламинго», были столь же умеренно настроены, как он. Он немедленно предупредил Сигела, чтобы тот сделал все возможное для скорейшего завершения строительства отеля, его открытия и получения прибыли. Никаких задержек и перерасходов средств не будет.
Сигел понял, о чем идет речь, и его деятельность по завершению строительства «Фламинго» стала лихорадочной и бешеной. Он переехал из дома по адресу 810 North Linden Drive в Беверли-Хиллз, который снимал для своей возлюбленной, на строительную площадку, где мог лично контролировать ход работ. Рабочим теперь платили сверхурочные и двойную зарплату, а также предлагали специальные поощрительные премии, чтобы отель был готов к заселению и проведению азартных игр к намеченной дате — Рождеству 1946 года. Новая срочность в открытии «Фламинго», конечно же, привела к еще большему росту затрат. А в офисах членов синдиката лица становились все длиннее и мрачнее, пока Лански умолял своих партнеров дать Бенни хотя бы шанс открыть свой отель.
Сигел объявил о торжественном открытии «Фламинго» на неделю между Рождеством и Новым годом и отчаянно старался успеть к этому сроку. Позже будут утверждать, что он ошибся с выбором времени и что для бизнеса развлечений дни между двумя праздниками всегда считались самым мертвым периодом в году. Сигел, если он еще сохранял здравый рассудок, возможно, считал, что открытие нового впечатляющего отеля могло бы послужить исправлением этой мертвой ситуации. Но по мере приближения даты открытия стало ясно, что не все так просто.
К середине декабря отель был еще далеко не достроен и не готов к заселению. Лишь несколько номеров были полностью обставлены. А тут еще невезение усугубило ситуацию. Сигел нанял небольшой парк самолетов Constellation, чтобы доставить знаменитостей из Голливуда на торжественную вечеринку по случаю открытия отеля 26 декабря. В день вылета из-за плохой погоды в Лос-Анджелесе рейсы были отменены. Несколько кинозвезд успели прилететь — Чарльз Кобурн, Джордж Сандерс, старый друг Сигела Джордж Рафт, — но их встретили в холле, который все еще был увешан малярными тряпками и шумел от ударов плотницких молотков, и в номерах, которые были отделаны наполовину, а в некоторых из них не было ни простыней, ни полотенец. В некоторых ванных комнатах были биде, в других — просто открытые полы. Кондиционеры работали с перебоями, и гости страдали от жары в пустыне. Зеленый и необученный персонал не освоил ни планировку отеля, ни свой распорядок дня, ни свои обязанности, и обслуживание было от медленного до полного отсутствия.
