Тем не менее, немцам это казалось неделовым предприятием, ведь что может быть шикарнее, непредсказуемее, чем мода, подверженная изменчивым вкусам, капризам и внезапным причудам? Мода, меха, бриллианты, ювелирные изделия — все это дико колеблющиеся товары, все это еще более рискованно, чем шоу-бизнес. Но русские евреи, похоже, процветали на риске.
Преступность же вряд ли можно считать бизнесом вообще. Что может быть более выигрышной и проигрышной карьерой, чем жизнь вне закона? То, что Ист-Сайд порождал преступников, было хорошо известно, и отношение к ним в русско-еврейской общине было несколько двойственным. С одной стороны, еврейские родители не указывали своим детям на этих людей как на пример американского успеха. Но в то же время было и некое нескрываемое восхищение людьми, которые могли пойти наперекор системе и выйти сухими из воды. Еврейский преступник носил шикарную одежду, ездил на дорогой машине, был добр к своей жене и мог позволить себе отправить сыновей в Гарвард, а не в Городской колледж Нью-Йорка. В нем был определенный шик, он был похож на голливудскую кинозвезду. Преступность, в конце концов, была еще одним способом выбраться из гетто, и никто не мог быть виноват в том, что хотел выбраться. А для некоторых это был очень быстрый выход из гетто — такой же вихревой, как помолвка и свадьба Розы Пастор. Кроме того, для вполне легальных еврейских бизнесменов часто было полезно иметь друга со «связями», который мог бы быстро и без лишней юридической волокиты решить все вопросы. Например, проблемы с профсоюзами часто можно было уладить, прибегнув к помощи определенных кругов. Таким образом, еврейский преступник стал рассматриваться среди евреев не как враг общества, а скорее, как часть общего американского пейзажа. К 1920 году Мейер Лански стал частью этой панорамы.
Существует, по крайней мере, две версии того, как Мейер Лански впервые подружился с другим молодым крепким жителем Ист-Сайда по имени Сальваторе Лукания, впоследствии ставшим известным как Чарльз «Счастливчик» Лучано. Лански любил вспоминать, что впервые они столкнулись во время уличной драки между итальянцами и евреями в Нижнем Ист-Сайде, которая грозила перерасти в драку, и что Лучано привлекли миниатюрный рост Лански — он был всего на несколько сантиметров выше пяти футов — его наглость и смелость. Лучано отменил поединок и впоследствии взял Лански под свою защиту, причем безвозмездно. Лучано вспоминал эту встречу несколько иначе. Лучано подрабатывал тем, что собирал копейки с еврейских подростков за защиту, но когда он обратился к Лански с обычным предложением, Лански ответил: «Да пошел ты!». Впечатленный, Лучано предложил Лански предоставлять ему защиту бесплатно, на что Лански ответил: «Засунь свою защиту себе в задницу!». Поняв, что они родственники по духу, они стали друзьями и деловыми партнерами на всю жизнь. Эта дружба также положила начало еврейско-итальянскому союзу против общего врага — ирландцев.
Вскоре в группу Лански-Лучано вошел еще один, несколько более взрослый еврейский юноша по имени Бенджамин Сигел. Сигел был хорошо сложен, симпатичен, имел неплохой подход к дамам, и в те времена его амбиции были направлены на то, чтобы стать кинозвездой. Это было не так уж и сложно, ведь одним из его лучших друзей был молодой актер Джордж Рафт. Рафт был уличным бойцом и азартным игроком из «Адской кухни», пробился в боксеры из нескольких мелких клубов, дошел до Мэдисон Сквер Гарден, где понял, что у него нет бойцовских качеств, чтобы попасть в высшие боксерские круги. Он стал танцевать в ночных клубах и ревю и прославился тем, что в одночасье научил молодого принца Уэльского танцевать чарльстон. После этого он попал на Бродвей и в Голливуд. А вот его друг Бенни Сигел отличался дикой натурой. Большинство еврейских и итальянских уличных бандитов избегали ножей и пистолетов, но Сигел всегда был вооружен тем или иным оружием и пускал его в ход при малейшей провокации. За такое поведение и другие странные привычки — говорили, что Сигел изобрел игру под названием «русская рулетка» — его прозвали «сумасшедшим, как клоп», за что он получил прозвище «Багси», хотя друзья старались никогда не говорить ему этого слова в лицо. Багси Сигел, как мы увидим, в конце концов попал в Голливуд, хотя и не так, как планировал изначально.
В это слабо организованное, но очень эффективное братство влились и другие евреи Нижнего Ист-Сайда: Эйб «Малыш Твист» Релес, прозвище которого объяснялось тем, что еще в детстве он умел ловко выкручиваться; Арнольд «Мозг» Ротштейн, вызывавший восхищение своей способностью придумывать и осуществлять грандиозные планы, и подстроить проведение Мировой серии по бейсболу 1919 года между командами Chicago White Sox и Cincinnati Reds. Были еще Джейкоб «Жирный палец» Гузик, большой палец которого, как говорили, был окрашен в зеленый цвет от сбора взяток и шантажа; Абнер «Лонги» Цвиллман, прозвище которого было связано с необычной длиной определенного анатомического органа; Луис «Лепке» Бухгалтер, которого заботливая мать называла «Лепкеле», или «маленький Луи», и который в начале своей карьеры занимался карманными кражами и грабежом тележек. Но с самого начала существования организации только один человек был ее признанным лидером — маленький Цезарь, который планировал сражения, расставлял войска, решал внутренние споры и, обладая математическим гением, вел бухгалтерию, — и это был Мейер Лански. Если мускулы группы в значительной степени обеспечивали другие, то мозги были у Лански.
Лански никогда не любил думать о выбранном им средстве существования иначе, чем о бизнесе. Это мог быть не совсем законный бизнес, но все же бизнес, и Лански старался поддерживать его на максимально возможном деловом уровне — без подтасовок в бухгалтерии. В его понимании это был бизнес, призванный удовлетворять определенные базовые человеческие потребности — бизнес в сфере услуг. Люди любят играть в азартные игры, и они будут играть независимо от того, легальны азартные игры или нет, поэтому Лански и его компаньоны ставили себя на службу азартным игрокам. В то же время у Лански был свой строгий моральный кодекс. Например, он не стал бы заниматься проституцией. Проституцию можно было объяснить как удовлетворение человеческих потребностей, но Лански не хотел этого делать. Некоторые его партнеры называли его за это ханжой, и в какой-то мере он таким и был. Но он также был в некотором роде снобом. Он считал, что проституция дегуманизирует человека, но, кроме того, она приводит к тому, что человек начинает связываться со всякими нехорошими людьми. В детстве он видел, как красивая еврейская проститутка по имени Рахель, которая ему понравилась, была забита до смерти в подворотне ее еврейским сутенером. Эта жуткая, гнусная сцена осталась в его памяти.
То же самое он чувствовал и в отношении торговли наркотиками. Опять же, люди, занимающиеся наркоторговлей, казались ему ничтожествами, с которыми он не хотел бы встречаться, а наркоманы, которых они обслуживали, — отбросами человечества. У Лански были свои стандарты. Во многих отношениях, если не принимать во внимание источник его доходов, Мейер Лански был молодым джентльменом старой школы. Начав преуспевать в игорном бизнесе, он оставался консервативным человеком. Его друг Багси Сигел, возможно, предпочитал громкие галстуки и броские спортивные пиджаки, но Лански всегда одевался спокойно, в хорошо скроенные костюмы на трех пуговицах, которые, при его небольшой фигуре, он обычно покупал в отделе для мальчиков в магазине Macy's. Он не выглядел как «гангстер» и не вел себя как гангстер. По манере поведения он был доброжелателен, немногословен, за исключением, конечно, случаев, когда ему перечили. Кроме того, он был набожным иудеем и неукоснительно соблюдал субботу.
И все же бизнес «Лански и компани» мог бы оставаться сравнительно небольшим, если бы не событие, которое для организации, призванной служить нуждам людей, было равносильно небывалому богатству. 16 января 1919 года была ратифицирована Восемнадцатая поправка к Конституции США, которая через год стала законом. Поправка запрещала производство, продажу и транспортировку спиртных напитков, вина, пива и других одурманивающих веществ. Спустя девять месяцев Конгресс, преодолев вето президента Вильсона, принял Закон Волстеда, ужесточивший запретительные законы и создавший механизм их исполнения. Женский христианский союз умеренности одержал победу, «благородный эксперимент» начался.
