— Пусть радуются, что наши корабли уходят с Балтики, а то, когда Наполеон попробует перепрыгнуть Ла-Манш, еще неизвестно в чью сторону они будут стрелять. Если конечно французы все-таки сумеют построить более-менее приличный флот.

— Пожалуй, что и так, в любом случае вопрос не простой, — резюмировал император и последним глотком добил бутылку шампанского.

— Ну вот, а говоришь шипучая кислятина.

— Ничего так, быстро привыкаешь, — Александр подошел к люку в полу и крикнул туда, где явно остались сопровождающие императора. — Еще бутылку вина принесите, да поживее.

— Может и бокалы тогда.

— К черту бокалы. Будем сегодня по-гусарски, из горла, благо повод есть. Кстати насчет гусар, — брат быстро переключился на новую тему. — Прочитал я доклад Авдеева, что ты мне передал. Толково, толково. Только непонятно, сколько это будет стоить. Ну и главное — если один тренировочный городок открыть, то большинство рекрутов до него вовсе не доедут. Сам знаешь — либо сбегут, либо помрут, либо кто-то из помещиков себе на работы пристроит.

Проблема рекрутского набора в России стояла традиционно весьма остро. Поскольку служба в армии — даже после сокращения ее до десяти лет действительной службы — особой популярностью не пользовалась, общины старались выпихнуть из своих рядов разный человеческий мусор. Часто в рекрутов отдавали пьяниц, дебоширов, больных, иногда откровенных инвалидов. Военные на местах за долю малую закрывали на такие вольности глаза, не смотря на все старания СИБ. При этом средства, выделенные на кормление и ночлег этапируемых — а по-другому это и не назвать — бедолаг нещадно разворовывались. Действительно, зачем полноценно кормить рекрута, если его завтра все равно отправят дальше. Можно же половину — хорошо если половину — выделенных денег положить себе в карман. А то еще договориться с помещиком и сдать бессловесную человеческую скотину ему на работы. А в списках обозначить, что рекрут сбежал. Или помер.

В итоге до полков в худшие годы добиралась только половина рекрутированных крестьян, что меня приводило в ужас, ну а местные непостижимым образом считали такое положение дел чем-то само собой разумеющимся. Впрочем, справедливости ради следует признать, что за последние лет тридцать в этом деле все же были сдвиги в лучшую сторону, и процент рекрутов «доезжающих» до боевых частей с каждым годом неуклонно рос.

— И поэтому, таких централизованных тренировочных лагерей должно быть несколько. Но для обкатки этого дела сначала обустроим один. Посмотрим несколько лет на его работу, уберем все шероховатости, а потом масштабируем. Как говорят китайцы, путь в тысячу ли начинается с первого шага.

— Ли?

— Ну это что-то типа полверсты, примерно, если по-нашему.

— А на должность начальника все этой богадельни ты хочешь протолкнуть Авдеева?

— Именно так.

— Чего ты его так тянешь, — удивленно спросил Александр облокотившись спиной на парапет. — Есть много гораздо более талантливых, умелых, родовитых…

— Вот бы еще в девятнадцатом веке начать местничество вспоминать, — недовольно дернулся я.

— И все же?

— Заскочи завтра без предупреждения куда-нибудь… Скажем в гренадерский, — немного раздраженно ответил я императору. В армии после победы над Наполеоном наблюдались не очень хорошие процессы, на которые я, к сожалению, никак повлиять не мог. — Посчитай сколько офицеров будет присутствовать на службе, а сколько будет отсутствовать по разным причинам. Результат тебе не понравиться, а вот если сделать тоже самое с моим егерским полком, то там на службе будут все.

— Так уж и все?

— Ну может не все, — кивнул я, принимая укол, — но прошлый раз из списочного состава офицеров отсутствовало двое.

— Понятно… — Протянул император. Из люка показалась голова одного из Александровых конвойных казаков. Вихрастый сын донских степей отыскал взглядом императора и протянул ему бутылку. Не откупоренную, — ты что дурак⁈ Думаешь, меня штопор тут с собой есть?

— Виноват, ваше императорское величество! — Гаркнул казак и вновь нырнул в люк.

— Ну вот как с такими? — Пожалился мне брат, на что я только пожал плечами. Не в первый раз и не последний, глядишь. Впрочем, парень быстро исправился и уже через минуту протянул императору бутылку с вытащенной пробкой. — Свободен.

— Есть еще мысль интересная, — я сделал глоток вина, оказавшимся весьма недурным белым мозельским. Не сказать, что я был большим специалистом в плане дегустации вин, но за время жизни в этом мире уже научился отличать хорошее от плохого. Впрочем, было бы странно, если бы императору принесли плохое. — В Греции в ближайшие годы обещает быть неспокойно. Можно бросить клич среди русских греков, может кто-то горит желанием помочь в освобождении своей родины от турецкого владычества. Набрать хотя бы пару батальонов, обучить хорошенько партизанской тактике… Не мало проблем султану они в горах Пелопоннеса могут создать.

— Думаешь будет война с османами? — Александр явственно напрягся от моих слов.

— Обязательно, — я пожал плечами. История уже пошла по другому руслу, и теперь предсказывать будущее становилось гораздо сложнее. В той жизни война между Россией и Турцией была где-то в конце двадцатых, но совершенно не исключено, что сроки ее могли «съехать». — Рано или поздно нам придется разбираться и с Балканами, и с Проливами. Почему бы не соединить приятное с полезным.

— Эк ты конечно загнул, — крякнул император. Мысль о взятии проливов витала в Петербурге уже не один десяток лет, еще со времен Екатерины Великой, но до его практического ее воплощения было еще очень далеко. — Мы вроде бы от греческого проекта бабушки уже отказались.

— А что, посадим Михаила на трон где-нибудь в Афинах, глядишь и появится у нас база для флота на Средиземном море.

— А чего не в Константинополе сразу?

— Потому что сами греки его отбить не смогут, — не принял я шутливого тона Александра, — а если его возьмут на штык русские войска, то отдавать Царьград кому-нибудь будет полнейшим идиотизмом.

— Подожди, — император нахмурил брови и внимательно посмотрел мне в лицо. Солнце к этому времени уже окончательно скрылось где-то за водами Маркизовой лужи, и на город упали сумерки. — Ты это сейчас серьезно, что ли?

— Ну… Почти, — я ухмыльнулся и сделал глоток вина. — В Греции так и так будет неспокойно. Глупо было бы этим не воспользоваться. Я бы даже сказал — преступно глупо.

— Это точно?

— Это точно, — я кивнул. Александр к таким моим прогнозам в последние годы научился относиться максимально серьезно. — Поэтому либо движение возглавим мы, либо англичане с французами.

— Ну да, в плане отношения к возможному нашему овладению Проливами они поразительно солидарны. Даже и не скажешь, что воюют последние двадцать лет практически без перерыва.

— Что поделать, — я пожал плечами, находя такое положение веще само собой разумеющимся. — У империй нет постоянных союзников или врагов, только постоянные интересы.

— Хорошо сказано, — покачал головой Александр. На улице меж тем совсем стемнело, и с залива потянуло сыростью и холодом. Все же апрель в Питере — далеко не летний месяц. — Так что ты конкретно предлагаешь?

— Пока ничего масштабного. Собрать по армии солдат греческого происхождения в отдельный полк, доукомплектовать его добровольцами, потренировать хорошенько и перекинуть на Корфу. Там пролив между островом и материком — переплюнуть можно, глядишь начнут потихоньку стекаться под наши знамена отчаянные ребята и с территорий, которые османы держат. Даже если глобально ничего не выгорит с греческим королевством и троном для Михаила, всегда приятно сунуть шпильку под зад султану.

— Ну да, ну да, как бы это к войне не привело только, — пробормотал Александр, закрывая тему таким образом.

Удивительно, насколько может измениться человек за пятнадцать лет. Где только тот парень, желавший славы полководца и без сомнений шедший на конфликт со всеми подряд: персами, турками, французами, шведами. А ведь в этой истории даже Москву не сожгли, страшно даже представить, какие проблемы с головушкой были у императора Александра в той истории. Тяжела шапка Мономаха, ничего не скажешь.