Видя такие дела и гавайский король, начавший было сомневаться в силах своих новых покровителей, мгновенно стал абсолютно покладистым. Официально Гавайское королевство вошло в состав Российской империи в качестве протектората в только 1820 году, когда с очередной партией переселенцев на острова прибыл назначенный Александром генерал-губернатор, а на Большом острове была заложена будущая столица губернии — Порт-Ушаков. В честь недавно скончавшегося русского адмирала и флотоводца Федора Федоровича Ушакова.

Что же касается самого короля Камеамеая, то его пока никто смещать или каким-либо образом ущемлять в правах не собирался. Согласно подписанного с гавайцами договору, в ведении островных властей оставалась вся внутренняя политика, а генерал-губернатор должен был лишь ведать военными и таможенными делами расположенных в стратегическом месте островов.

Откровенно говоря в начале 19 века польза от затерянного посреди Тихого океана архипелага была для большинства современников одного попаданца совсем не очевидна. Для понимания того что из этого места в будущем можно будет контролировать весь север Тихого океана, нужно знать о скором вытеснении паруса паровой машиной. Да и возможность прохождения через эти воды важнейших торговых трасс тоже выглядела более чем фантастично. С кем тут торговать-то? Китайцам практически ничего ненужно, японцы и вовсе закрылись на своих островах и носа не кажут, а население всей Океании даже включая в нее Австралию вряд ли превышало пару миллионов человек. Поэтому установление протектората над Гавайями прошло в международных отношениях практически незамеченным.

История колонизации Тихого океана окончательно выпрыгнула из проторенной колеи и двинулась по неизведанному ранее маршруту. Каким он будет теперь уже не мог предсказать никто.

Сказать, что я нервничал — не сказать ничего. Наверное, я так не мандражировал даже во время Бородинского сражения, когда сдуру попер отбивать захваченный французами редут. Там было все понятно, а главное совершенно не оставалось времени, чтобы хорошенько себя накрутить. Впереди прорвавшийся враг, его нужно уничтожить — алга!

Вокруг суетились люди, в двух шагах передо мной стоял с одухотворенным лицом митрополит. Принцессу Шарлотту ко мне подвела Елизавета Алексеевна, поставила рядом и сдала пару шагов назад. В воздухе висел тяжелый запах ладана и прочих благовоний, от которого быстро начинала болеть голова. Началась церемония.

В прошлой жизни мы с бывшей так и не дошли до венчания, обойдясь регистрацией в ЗАГСе, да и то только тогда, когда это понадобилось для «общения с государством». Поскольку жили мы тогда вместе уже несколько лет, хозяйство вели совместное, а лишних денег на пышное торжество тратить стало жаль обоим, было решено пригласить только самых близких друзей, да и отпраздновать потом в ресторанчике по соседству. Деньги мы тогда потратили на свадебное путешествие в Южную Америку. Солнце, фрукты, океан, пляжи, клубы, сальса, «куба либре». Мулатки, поразительным образом обходящиеся практически без одежды, которые соблазняют туристов внушительными выпуклостями… Хм, впрочем, это уже немного из другой оперы.

Тут же было понятно с самого начала, что без пышной церемонии мы не обойдемся. С другой стороны, денежный вопрос для нас совершенно не стоял, поэтому я, отдавшись на волю женской части семьи, просто поплыл по течению. В организации свадьбы активно учувствовала императрица плюс по такому поводу Александр вызвал из Москвы мамА, где та находилась в полудобровольной ссылке, после чего они развернули бурную деятельность по подготовке столицы к празднеству.

— И увидишь сыновей у сыновей твоих. Мир на Израиля, — закончил меж тем вступительную молитву митрополит и повернулся к нам. Хор при этом подхватил.

— Слава тебе Боже наш, тебе слава!

Я честно попытался перед церемонией выучить, что там нам будут говорить, но не справился и плюнул. Как сказал Александр: «главное стой и делай вид, что все происходящее тебе очень нравится, а все остальное — походу дела тебе подскажут». Ну вот я и стоял, не слишком вслушиваясь в слова священника, механически крестясь в нужных местах.

Обручение было назначено на день моего двадцатиоднолетия. Почему так? Кто знает. Мне, человеку из будущего такое наложение дат виделось довольно странным, однако все остальные воспринимали это как само собой разумеющееся.

Я встретил будущую жену на границе России и Пруссии 9 июня, а 22 числа Шарлотта торжественно въехала в Санкт-Петербург. К этому дню столицу нарядили, как только это было возможно. Выстроенные вдоль маршрута следования принцессы гвардейцы в начищенных донельзя мундирах сверкали на солнце надраенными медными пуговицами, золотым шитьем и отполированными штыками. Принцесса ехала в золотом ландо, запряженном шестеркой лошадей. Все сверкало и даже мальчишка-форейтор сидящий верхом на передней лошади и выполняющий сугубо техническую функцию, был одет в мундир преображенского полка.

С принцессой вместе ехали встретившие ее за городом обе императрицы. По бокам верхом камер-пажи и руководящий всей этой богадельней шталмейстер. По проезду главного экипажа, расставленные по дороге гвардейцы следовали за ним на дворцовую площадь, где потом проходили под балконом, на котором стоял сам император.

24 июня принцесса Шарлота приняла православие и официально стала Александрой Федоровной. 25 числа прошла торжественная церемония обручения. Само же венчание назначили на первое июля. День рождения Шарлотты!

Углубившись в свои мысли, я чуть не пропустил вопрос.

— Имеешь ли ты, Николай, намерение доброе и непринужденное и крепкую мысль взять себе в жену эту Александру, которую здесь пред собою видишь?

— Имею, честной отче, — машинально ответил я.

— Не давал ли обещаний иной невесте?

— Не давал, честной отче, — те же вопросы были заданы и стоящей рядом принцессе.

При всей торжественности, церемония была устроена относительно камерно. Проходила она не в одном из многочисленных соборов столицы, а в дворцовой церкви Зимнего, где присутствовали только самые приближенные. Человек двести не больше.

Бракосочетание потенциального наследника — мы с Александром договорились, что об этом будет объявлено, когда у меня родится наследник, поскольку передавать корону бездетному брат не хотел — и прусской принцессы ознаменовало существенное сближение двух государств.

Далеко не все монархи Европы при этом были рады образованию нового союза. Бонапарт, который сам подписал согласие на «отпадение» Пруссии в зону влияния России еще 1813 году, воспринял это как должное. Без восторгов, скорее, как логичное закрепление давно сложившегося положения. Англичанам в принципе любая стабилизация ситуации на континенте при живом Наполеоне была как нож к горлу. Они, оставшись в эти годы с Бонапартом один-на-один, внимательно следили за медленным восстановлением французского флота. Дело это было не быстрое: Франция и в лучшие времена была в долгах как в шелках, а ряд поражений, голод и эпидемии так и вовсе подкосили ее финансовую систему, заставляя латать дыры в бюджете перераспределяя деньги с менее приоритетных направлений. Естественно флот часто попадал под секвестр одним из первых. Так что пока островитяне могли чувствовать себя в полной безопасности.

Ну а больше всех недовольными остались австрияки. Во-первых, у самого Франца было куча дочек, которых нужно было как-то пристраивать, и потенциальный наследник Российской империи был в этом плане крайне перспективной партией. Но это как раз было не так важно. Гораздо важнее, — и это во-вторых, — что австрияки сами хотели бы «взять шефство» над сильно сдавшим за последние два десятка лет прусским королевством. Как показала практика вдвоем — ну если еще английские деньги добавить — немецкие государства вполне могли противостоять Бонапарту. А там глядишь и до восстановления Священной Римской Империи Германской Нации недалеко. Благо упразднили ее всего десять лет назад, и память о таком образовании еще не успела стереться из голов властьпридержащих.