— Ну-у-у, да, — Римпан неуверенно кивнул. — А разве это не богохульство?

— Ещё какое, — согласился Рентан. — Но магам Двенадцать не указ. Они сами по себе.

— Как же ж так? — искренне изумился возница. — Разве…

— Да вот так, — перебил лекарь. — Как есть. Сначала они — магические ордена — возвысились над простым людом. Затем над королями. Теперь и на богов смеют поплёвывать.

— И им за это ничего не будет? — с надеждой спросил Римпан.

— Будет. Непременно будет, — уверенный в собственной правоте поделился своими мыслями Рентан. — Не знаю от кого: от таких, как мы с тобой, или от кого благородного, а может, и Двенадцать вмешаются, но кара обрушится на головы богохульников. Это неизбежно. Вспомни Вороново.

Поежившись от очевидно не самых приятных воспоминаний, возница задал очень неожиданный вопрос:

— Так вы, стало быть, тоже их не любите, магов-то?

— Тебя это удивляет?

— Ну, эм, немного. Просто вы, кажется, выше этого, что ли.

Рентан прекрасно понял, что скрывается за этими словами. Это был не столько комплимент, сколько неумело замаскированная констатация того факта, что Римпан не считает себя равным по статусу и положению своему пассажиру. С точки зрения возницы, лекарь находился в иерархии к магам ближе, чем к нему, а значит, мог не разделять «чаянья просто люда».

— Я имел опыт общения с несколькими магами. Настоящими магами, не послушниками или аколитами, а теми, кто по полному праву носит этот титул. И поэтому хорошо знаю, что они из себя представляют.

— И какие они, настоящие маги?

Этот вопрос был вполне ожидаем. Во Власве, разумеется, как и везде жили люди, наделенные магическим даром. Но исключительно самоучки, причём не самые одаренные. Ни магических орденов, ни их представителей в городе на регулярной основе никогда не было, лишь редкие проезжие, либо «рекрутёры»: охотники, иногда в буквальном смысле, на детей и подростков, которые демонстрировали наличие дара.

— Эти, хм, люди так верят в свои способности, что давно перестали считать себя равными нам с тобой, — осторожно подбирая выражения, рассказал Рентан. — Понимаешь, что это значит?

— Высокомерные они, стало быть? — растерянно предположил Римпан.

Это предположение лекарю не слишком понравилось. Оно являлось правильным по форме, но абсолютно неверным по сути, а значит, с точки зрения Рентана, было вдвойне опаснее любого просто неправильного ответа.

— Они высокомерны, но высокомерием страдают многие. Однако не всем даны силы, способные заставить их думать, что они что-то большее, чем есть на самом деле. Если говорить коротко и просто: маги отрицают мораль, а следом за ней всякий закон — человеческий и божий.

— То есть мы для них, как скот, что ли? — помолчав немного и явно не до конца поняв сказанное, спросил возница.

А вот это сравнение лекарю понравилось куда больше предыдущего.

— Хорошая аналогия, — кивнул Рентан. — Конечно, они не все такие. Но большинство.

Конечно же, только на этом вопросы у Римпана не закончились. Скорее начались, ведь теперь он был худо-бедно посвящён в тему.

— А правда, что маги бессмертны?

— В том смысле, что их нельзя убить? Нет, неправда. Это возможно и случается куда чаще, чем самим магам хотелось бы. Но вот как избежать старения и угасания тела они знают.

— Вот же ж суки! — возница выразительно сплюнул.

Правда, как показалось лекарю, зависти в этом восклицании и жесте было куда больше ненависти.

— Столько получили, а закон нашенский не блюдут, и в богов нашенских не верят! — продолжил причитать распалившийся Римпан.

— А вот тут ты не совсем прав, — сообщил ему Рентан. — В Двенадцать они не просто верят, они твёрдо уверены в их существовании.

— Так а как так? Ведь получается, что они больше нашего знают и всё такое!

— И в этом-то проблема! — лекарь многозначительно усмехнулся. — Боги — это что-то не поддающееся познанию, лежащее за пределами человеческого восприятия, а если это не так, то это никакие не боги. — Заметив полное непонимание на лице собеседника, он добавил более понятный пример: — Маги считают, что не всё то злато, что блестит.

Дорога тем временем приобрела заметный уклон вверх — верный признак того, что до цели их путешествия, замка Лиственница, осталось меньше половины пути. То и дело меж холмов и оврагов поодаль от дороги мелькала речка Власва. В этот день, хотя вряд ли он сильно отличался от других, она была настолько перегружена грузовыми лоханями, баржами и лодками, что издали куда сильнее напоминала оживлённый тракт, нежели та полупустая дорога, по которой путешествовали Рентан и Римпан. Заторы, особенно близ мостов и крутых поворотов реки, и сопутствовавший им шум с руганью — в наличии.

Имелись здесь и какие-то поселения, чаще всего тоже кормящиеся за счёт речки, точнее тех, кто по ней путешествовал. Но неизменно находились и те, кто пытался пересилить ужасный ландшафт, плохую почву и скверный климат. Такие деревушки больше напоминали военные форты — плотно сбитые кучкой строения, окружённые частоколом. Последний нужен был, разумеется, для защиты, но совсем не от двуногих хищников.

Бандитов здесь видели редко, а вот дикое зверьё, оголодавшее до такой степени, что покидало свои леса, в окрестных лесах имелось в избытке.

— Говорят, здесь сокровища есть! — заскучав от тишины, рассказал Римпан. — Ну или шахты старые, ещё времён Империи. Правда, где вход никто не знает.

— Шахты, здесь? Близ реки и болот? — усомнился Рентан, тоже бывший не прочь разбавить поездку беседой. — Они и сезона не проработают — затопит.

— Ну-у-у, я в этом не разбираюсь, — несколько обиженно протянул возница. — Моё дело другое. — Вдруг он, заметив холм, спросил с оживлением: — А про курганы слышали? Вроде раскопали такой один недавно. Это точно было! А где один курган, там и другие…

— Не надейся на этом разбогатеть, — буркнул лекарь, морщась не то от раздражения, не то от порыва холодного ветра.

— Чего это? Думаете, отберут?

— Отберут точно. Но даже если нет — это злато уже не нашего мира, а загробного. Живому оно счастья принести не может.

— Так это ж курганы еретиков! — сообщил Римпан, довольный тем, что он в коем-то веке знает больше собеседника. — Значит, Двенадцать не при делах!

— Неужели ещё одни поклонники Отвергнутого? — искренне удивился Рентан.

Секты Тринадцатого, Отвергнутого, или как они там себя сами называли, не были какой-то редкостью, особенно в дремучих местах, отдалённых от крупных городов. Но ни одна из них не процветала настолько, чтобы оставить после себя целые курганы. Куда чаще от них оставались пепелища и ямы с трупами.

— Не-е-ет! — продолжая упиваться гордостью за себя, сообщил возница. — Говорили, что внутри нашли знаки Триединства! А стало быть, это…

— Верующие в Трёх, — пытаясь скрыть свою озадаченность за зевком и почёсыванием волос, закончил за него лекарь. — Не ожидал услышать про них так далеко на севере. Только ты ошибаешься.

— Разве? В чём? Курган тот недалеко, можно и…

— Не нужно, господин барон ждёт. Дело в другом. Триединники никакие не еретики. Церковь Двенадцати и Охотники их не преследуют, хотя и строительство храмов не дозволяют.

— Оу, а это как так-то? — Римпан в это мгновение был одной большой озадаченностью, принявшей человеческий облик. — Они ж в других богов верят, и ритуалы тоже иные!

— Ты ошибаешься. Они верят в Двенадцать и даже соблюдают некоторые наши традиции.

— А в чём тогда дело?

Перед тем как пуститься в рассказ, Рентан тяжело вздохнул и даже отхлебнул разведенного в воде вина — объяснение предстояло быть долгим и запутанным.

— Разница в том, что для них Двенадцать — это старые боги, которые сами предсказали свой конец. Это называется пророчеством о Трёх. Триединники считают, что однажды старые боги отойдут на покой, и на их место встанут трое новых: Бард, Воин и Торговец. Поэтому-то они и соблюдают наши ритуалы, прекрасно осознавая, кто сейчас властвует над миром, и ожидая, когда их покровители явятся. Считается, что, дескать, Трое будут родом не из Эндрии.