Я уже собирался подремать, как мою безмятежность нарушила речь одного нойона, рассказывавшего «занимательную» историю о том, как на вверенном ему имперском кожевенном заводе сломалось всё оборудование. Благородный винил в этом своего соседа. За неимением доказательств делец не мог напрямую обвинить конкурента, но ссылался на мстительных духов его рода. Угэдэй слушая это, видимо, тоже заскучал, и решил развлечься, возомнив себя моим PR-менеджером. Впрочем, мне его логика ясна: Великий хан хотел, чтобы меня лучше узнали, желательно с хорошей стороны.

— Я уже составил своё мнение, но мне интересно, — взгляд Угэдэя пал на меня, — что думает по этому поводу наш и лично мой гость из Российской Империи? Князь Станислав, как бы поступили на твоей родине? Разумею, что не только мне будет полезно послушать.

Стало понятно, что все эти фокусы с рассадкой были проделаны не просто так. Не ошибусь, но при такой расстановке легче отслеживать настроения правящих прослоек.

Помимо приближённости к Великому хану, был соблюдён ещё один принцип рассадки: разделение на три зоны. Центр напротив Угэдэя занимала светская власть — ханы, контаичи, нойоны и их нукеры. Справа от центра расположились шаманы «Белого» течения под предводительством Турга. Левую сторону занимали «Чёрные», возглавляемые Тэб-Тергри — хмурым стариканом в сером халате с крыльями грифа на шапке.

«Левые» мне сразу не понравились. Если все остальные относились к чужакам с опаской, но доброжелательно, то эти — открыто подчёркивали неприязнь. Проявлялось это во многих вещах, вроде демонстративного уничижительного взгляда, нежелания вести прямой диалог, односложных ответов и прочих атрибутов пренебрежения. Ещё в самом начале встречи уловил один момент — «Чёрные» оскорблены наличием притороченного к моему поясу дунгура.

— Уважаемый Очи, сколько шкур за смену выделывает завод? — необходимо было прояснить вырисовывающуюся здесь картину.

— Две с половиной тысячи овечьих шкур и тысячу бычьих, — с гордостью сообщил благородный.

— Хорошо… Нужно немного подумать.

До моего слуха из-за спины донеслись шепотки вроде: «Откуда бы пришлому разбираться в таких делах?», «Что он вообще может об этом знать?». Это они не в курсе, что мне не составит труда построить традиционную юрту, иначе прикусили бы языки.

— Значит, у вас, Очи, на овечью работает три линии, а на бычьи две?

— Нет. Две на овечьи и одна секция на бычьи.

— Отмока, удаление репья, мытьё, мездрение, обезжиривание, выделка, пикелевание, дубление, жирование, сушка, косметика кожевенной ткани… Так-так… Почтенный Очи, мне нужно знать общую численность рабочих на вашем заводе и количество технического персонала, обслуживающего производственную линию.

— Четыре сотни человек, — сообщил нойон, после чего на пару секунд задумался. — И… И тридцать человек, включая операторов.

— Всё понятно, почтенный Очи, — кивнув, я пожал плечами и посмотрел на Угэдэя. — Великий хан, мне ясна суть проблемы. Проще свалить всё на мстительных духов конкурента, чем признать то, что умом не отличаешься от осла. Такое большое количество рабочих обусловлено наращиванием объёмов выпуска готовой продукции за счёт нарушения технологического процесса производства и повышения интенсивности. Наверняка, в протяжечные барабаны отправляются за раз сразу несколько шкур. Разумеется, что с повышением нагрузки они быстро выходят из строя. Маленький штат техников не в силах вести сопровождение при ТАКОМ производственном цикле. Здесь упоминалось о субсидиях из казны. Я бы предоставил их, но лишь на расширение штата обслуживающего персонала при условии установки жёсткого контроля за производственным процессом. Выпуск продукции пострадает, но за минусом простоев на ремонты, доставку запчастей и прочие издержки…

— Да как… — Очи побагровел, а разрез его глаз резко увеличился. — Как ты… Великий хан, он меня ослом обозвал!

— Сравнил, а не обозвал, — поправил я нойона, изобразив напускную задумчивость. — И хочу принести свои извинения всему племени этих умных, по сравнению с вами, животных.

— Это неуважение…

— К кому? К тому, кто списывает свою жадность, невежество на произвол духов рода и клевещет на конкурента? — Настал момент, когда нужно было выстрелить скверху в живот, да так и оставить, чтобы дольше мучался. — К тому, кто хотел ввести Великого хана в заблуждение? Не вы ли несколько минут назад просили материальной поддержки из имперской казны?

— Зарвавшийся чужак, благодари духов, что ты гость Великого хана, иначе…

— Иначе что? — прервал я на полуслове хитрого рвача.

Монгол намеревался ответить, но Угэдэй жестом руки заставил всех замолчать.

— Будет организована проверка и опрошен управляющий персонал для выявления нарушений. По её результатам вынесу соответствующее решение.

— Великий хан, — скрипучим голосм обратился к Угэдэю Тэб-Тенгри. — Не подумай, что хочу упрекнуть… Понимаю, что князь Станислав твой гость, но давать чужаку слово на большом собрании как-то бестактно. Он не наш. Ему незачем участвовать в наших делах. По старым обычаям, Станислав вообще не должен здесь присутствовать. И дунгур, что у него на поясе… Это кощунственно, что непосвящённый, не умеющий с ним обращаться носит его с собой, выставляя напоказ. Тем самым он попирает наши традиции и нравственные устои. Не ровен час, навлечёт на столицу гнев духов. Я всё сказал, Великий хан.

С ответом Угэдэй помедлил, мазнув по мне взглядом, видимо, ожидая моей реплики, но её не последовало. Вместо этого, взяв дунгур в руку, я начал выстукивать ритм билом, активируя нужные параллели эфирного тела, устанавливая связь с причудой. По толстой деревянной опоре шатра, поддерживающей свод, побежали языки фиолетового пламени. Для пущего эффекта я начал камлание в такт ударов, ускоряя темп. Задрожали чашки на блюдцах, а эфирное пламя полностью заволокло опору. Послышались встревоженные реплики, что я хочу обрушить шатёр — пришлось поспешить. Через десяток секунд последовала заключительная часть, и два мощных удара, свидетельствующие об окончании. Магическое пламя резко опало, исчезнув без следа, а все присутствующие ухнули. На опоре был выжжен волк, воющий на луну, фоном которому служил кочевой лагерь из юрт, виднеющийся вдалеке. Судя по восторженному гомону и хлопкам в ладоши, моя демонстрация «Песни Огня» пришлась по нраву нойонам и «Белым». Чего не скажешь о задумчивых нойонах дальних аймаков и союзе общин «Чёрных».

— Впечатляющее мастерство, князь Станислав, — похвалил меня Тург, величаво кивнув. — Даже не глядя на дунгур. Уверен, что огненным духам тоже понравилось.

— Достойный ответ, — вынес свой вердикт Угэдэй, взгляд которого сейчас был направлен на Тэб-Тенгри. — Глава, вы отчасти правы в своих суждениях. Станислав не наш, но несмотря на то, что он другой крови, эту самую кровь он проливал за нашу землю. Сейчас князь чужак, но завтра я собираюсь пожаловать ему надел в Мурэне и титул нойона Монгольской Империи. Станислав — отменный воин, ему благоволят духи, а его героизм войдёт в баллады. Князь доказал, что несмотря на происхождение, по духу он наш.

От центра и правого крыла, представленного союзом «Белых», послышались хлопки и одобрительные возгласы, заглушившие гул недовольства левой части шатра.

«Похоже, всё идёт лучше некуда…» — мой взгляд мазнул по главе «Чёрных». — «Вот так, старикашка! Знай, в чьей руке сейчас шары».

На следующий день

— И это боевой конь? — Хан Самдан обошёл Водолаза, щеголявшего в парадной упряжи, со всех сторон. — Какой-то он здоровый и мускулистый. Наверняка, неповоротливый. Ещё ноги толстоваты…

— И бракованный! — заявил один из юртчи, указывая на белую «звёздочку» на лбу жеребца. — Некондиция.

— Уверяю, Водолаз обладает всеми качествами боевого коня. — Видя, что животина нервничает, я потрепал жеребца по гриве. — Всё нормально, хрюндель. Это они не про тебя.

— А можно проверить, как у него с храборостью? — подошёл ко мне один из учеников Тэб-Тенгри. — Может, он как трусливая собака сразу хвост подожмёт, если ветка под копытом хрустнет.