— Почтенная Фрея зовёт тебя. — Рю произнесла эти слова, будто с отвращением.

— Пусть зовёт. — я махнул рукой, и попытался пройти мимо Рю, но… деревянный клинок, оказавшийся около шеи, дал мне ответ относительно того, могу ли я не отвлекаться на зов.

— … Рю. Ну как, довольна тем, что Сир вернулась?

Она непонимающе приподняла бровь, но лицо было всё таким же ледяным.

— Да. Я счастлива.

— Вот и сдохни в этих иллюзиях. А я не пойду…

Рю злилась, будто принимая решение.

Очевидно. Что ей приказали не вредить мне. Но она знает, что по-другому меня не заставить идти.

И вот, я прохожу мимо неё, прежде чем слышу мне вслед:

— Она просила передать… Что хочет отбросить всю ложь между вами. Быть… честной.

Блин… Это может быть именно «тот шанс», чтобы расставить все точки и принять окончательное решение касательно моих планов.

Принять решение…

Нет, это глупо.

Ведь я уже итак всё решил. В тот самый день. В той самой камере…

— А знаешь… Ладно. Думаю, я и сам хочу поговорить с ней, с Фреей.

… В сопровождении Рю, я шёл к месту, где будет принято окончательное решение о моей судьбе. И что-то подсказывало мне, что это решение будет не самым приятным.

Эта встреча прошла в неожиданном месте. Обычно меня встречали дорогие комнаты или кабинеты, но в этот раз…

Серые каменные стены. Точно такой же серый, слегка грязный пол… Деревянный стол и два дешёвых стульчика, стоящих друг-напротив-друга.

Сев напротив неё, я закрыл свой глаз, чтобы не видеть её бесящее выражение лица.

Казалось, что она вот-вот расплачется.

Как будто она имеет на это право. Как будто она жертва, а не я.

…

— Белл. Начнём наш чистосердечный разговор?

… Эх-х.

Я посмотрел на неё. Эта женщина казалась полностью потерянной. Будто утратившей почву под ногами, она ждала меня в этом унылом кабинете. И не было в ней той утончённости, которая могла бы привлечь.

Идеальное разочарование.

— А ты точно хочешь говорить честно? — спросил я, сложив руки на стол, — может, будет лучше, если мы просто продолжим не знать друг друга. Или… скорее… я продолжу не знать всего. А?

Её лицо помрачнело.

— Да… Ты прав. Это мне стоит быть честной с тобой. — она кивнула, и, протянув руку в мою сторону, попыталась коснуться моей правой руки.

Но я убрал её.

— Первое, что я хочу сказать… Это то, что я люблю тебя. Это – то, в чём ты не должен сомневаться. Нет в этом мире человека, который был бы мне дороже тебя, Белл Кранел. И нет в этом мире того, кто дорожил бы тобой так сильно, как я...

…

— Я полюбила тебя с нашей первой встречи. Задолго до того, как… Ах, да… Ты, наверное, уже понял.

Я кивнул.

— Сир, которую ты любил – это я. — сказав это, она на секунду сложила руки, а затем… на секунду, слепящий свет перекрыл мне обзор. В следующим миг, предо мной сидела Сир. В том же платье, что и Фрея, и оно, стоит сказать честно, было ей велико. Но, как ни странно, видя Сир, а не Фрею, я чувствовал себя лучше.

… Но это чувство спокойствия исчезло через секунду, сменившись жуткой обидой и разочарованием. Я надеялся, что ошибаюсь. Я надеялся, что это всего-лишь одно большое заблуждение... Но я оказался прав.

— С каких пор? — единственное, что я хотел уточнить.

— Всегда. Я всегда была той, кто любила тебя. И я всегда наблюдала за тобой.

… Значит, вот как. С самого начала в наших отношениях не было правды.

Я всегда был лишь игрушкой в руках этой богини. Думал, что мы якобы близки...

Сир всегда была лишь обманом, в который я верил.

— Почему я?

— Потому что… мы одинаковые. — её лучезарная улыбка почти что ослепила меня, — я видела, как твоя идеально-белая душа впервые запятналась, а затем пожиралась черной грязью отчаяния и красной пеленой ненависти. И как, несмотря на всё это, твой свет продолжал бороться. Ты напомнил мне меня саму, и я хотела увидеть… кем ты станешь в конце твоего пути.

…

Она следила за мной с самого начала. Видела весь тот ад, который пожирал меня. Видела все те годы агонии и попыток не умереть от голода. Видела, как я ломаюсь...

Но ничего не сделала.

Вообще ничего. Она всё знала… И ничего не делала?

— С самого начала ты смотрела за тем, как моя жизнь катится в ад, и… ничего не делала?

— Я хотела дать тебе вырасти самому… Я лишь давала лёгкие толчки. Мотивацию. Любовь. Силу. Магию…

Она протянула руку и попыталась коснуться моего запястья.

— Я просто хотела… чтобы ты вырос сам. Не решать твой путь за тебя, лишь помогать тебе принять именно те решения, которые ты бы хотел. Тебе нужна была причина измениться? Я дала её тебе. Тебе нужно было тепло? Я дала его. Тебе нужно было снаряжение? Я дала его… и твой Вёлунд – конечно, удачное совпадение, но, в первую очередь – это мой подарок.

Она была права... Она раз за разом давала мне толчки с того момента, как я решил измениться.

Но... Значит ли это, что я не решал ничего в своих изменениях? [Хотя... Какая уже разница? Имеет ли это теперь смысл?]

Одна моя сторона продолжала сохранять спокойствие.

С другой стороны, я хотел заорать, заплакать, раскрошить мебель о стену. Ударить её изо всех сил.

Но... В этот раз оказался сильнее моих чувств.

— И что, довольна?

— Да… — она кивнула, слегка покраснев, — сейчас ты прекрасен. Я ещё никогда не видела таких душ как у тебя.

Цвет души… Неужели ради этого она просто закрывала глаза на всё это?

Нет, минутку.

Возможно, она просто не была заинтересована.

Нет, она говорила об обратном.

Она говорила, что следила за мной с момента прибытия…

И тогда, когда я вступил в преступность. И когда пытался покончить с собой.

И тогда… Когда моих… Мою Лили… Мою Миру.

Она… Она…

Она заставила меня пройти через всё это... Чтобы у её секс-игрушки был какой-то особый цвет?

И всё...? Это всё, что стояло за моими страданиями? Желание какой-то богини иметь нечто необычное. Выпендриваться этим перед другими богинями? Тешить своё самодовольство?

— Ты… — она, почувствовав моё настроение, начала поглаживать мою ладонь.

[… Успокойся.]

[Не вскипай.]

Ты ещё успеешь отомстить ей.

Она ещё умоется кровью…

Но… Какой-то гул в моей голове начинает вскипать. Но, сжав кулаки, я…

Коснулся её руки. Убей же её.

— Фрея… Мне тяжело всё это принять. Можешь дать мне немного времени?

… Моя левая рука вцепилась в моё же колено, а острые пальцы перчатки медленно погружались в плоть.

Сир смотрела на меня тем же взглядом, который я раньше любил.

Думал, что любил.

— Конечно… Я понимаю, что это – шок для тебя. Но, я хочу, чтобы ты принял меня… Я тоже грязна, Белл. Даже более грязна, чем ты. И теперь… Я надеюсь что…

— … — я приподнялся из-за стола, и, наклонившись к ней, коснулся её губ своими, — я… не могу ненавидеть тебя, Сир.

Она грустно улыбнулась.

— Думаю, мне было бы приятнее, если бы ты называл меня по моему настоящему имени.

— Дай мне привыкнуть… — улыбнувшись, я повернулся к ней спиной и пошёл к выходу.

Хочу домой.

Хочу поскорее забыть об этом дне.

Хочу поскорее забыть об этой мерзкой шлюхе.

…

…

…

Меня вырвало за следующим поворотом. Я начал драть свои губы ногтями, пытаясь снять с них всё, что могло остаться от того поцелуя.

Мерзость, мерзость, мерзость.

Мерзкая блядь, которая всё это время играла со мной.

«Просто хотела увидеть, каким ты станешь сам.»

Да пошла ты нахуй.

Пошла нахуй.

… Ха-а…

Необходимо держать себя в руках.

Я вновь вернулся на первый этаж Гносса.

Теперь, это – мой дом. Холодный, огромный, но безопасный. Ведь мало кто обладает ключами сюда, а вот у меня множество ключей, которые раньше принадлежали Диксу. Комфорт и уют теперь был не нужен. Важно, чтобы всё шло по плану.