— Нам нужно в Тихие земли, — поспешно ответила девушка.

Она кратко рассказала об источнике тёмной энергии, с которым должен был разобраться Лао Тяньшу.

— А так как он — это я, — нехотя признала она. — То эта обязанность стала моей.

— Источник тёмной энергии? Ты уверена, что нам хватит сил его уничтожить? Может позовём кого-то ещё? — предложил ученик Мао Шуая. Для тишины, безнадёжно унылой и, очевидно, царящей не только в столовой, но и во всей школе Чуньцзе, его голос звучал слишком громко. Однако просветлённые в белых одеждах по-прежнему не замечали гостей.

«Как на похоронах, честное слово», — поёжилась Лу Цайхуа. — «Не удивлюсь, если услышу чей-нибудь плач».

— Исключено, — наконец, вступил в разговор Лунху Чжао.

— Если сильнейшие уйдут в Тихие земли, кто защитит священные горы от демонов?

Он нетерпеливо отложил в сторону палочки и, хлопнув в ладоши, как счастливый ребёнок в предвкушении праздника, принял решение:

— Вылетаем немедленно. Я знаю дорогу.

***

Чем ближе Тихие земли, тем холоднее становится воздух. Ветер гоняет по остывшей земле жёлтые листья, изредка идёт мелкий дождик, навевая тоскливые мысли. Лес, словно изъеденный ржавчиной, встретил просветлённых запахом гнили и каким-то потусторонним безмолвием, в котором ощущалось присутствие смерти.

— Дальше пешком, — сообщил Лунху Чжао, убирая меч в ножны. — Скоро будем на месте.

Жизнь покидала деревья. Не выдержав могильного холода, вызванного демонической ци, они расставались с листвой. Вскоре, когда просветлённые вышли из леса, начался снегопад.

Цайхуа с удивлением смотрела на спутников. Казалось, они ничуть не замёрзли, в то время как саму просветлённую уже давно била крупная дрожь. Сосредоточенная на попытках согреть пальцы дыханием, она не обратила внимания, как к учителю Чжао подошёл юноша в алых одеждах и что-то ему прошептал.

— Ай-я! — недовольно отозвался бессмертный. — С уровнем его совершенствования давно пора уметь это делать. Мой мальчик, иди-ка сюда.

Цайхуа не заметила, как начала откликаться на «мой мальчик» учителя Чжао. Вот и сейчас, не сомневаясь, что тот обратился именно к ней, девушка охотно к нему подбежала.

— Ты правда не умеешь поддерживать в теле тепло? — уточнил Лунху Чжао.

— А что, разве так можно? — искренне удивилась она.

— Ай-я… И это наш бессмертный Лао Тяньшу.

Мужчина сердито взмахнул рукавами и, больше не глядя на ученицу, ускорился. Обидеться Цайхуа не успела. Впереди на укрытой снегом равнине показалось озеро с кипящей водой. От неё к налитому тяжестью небу поднимался густой тёплый пар.

— Сделаем привал, — скомандовал сереброволосый мужчина и обратился к Лу Цайхуа:

— Садись, научу тебя согревающей технике.

Пока остальные располагались под заиндевевшей хайтан, протянувшей озябшие ветви к воде, Цайхуа опустилась на снег и закрыла глаза. Холод мешал поддерживать медитативную позу, но просветлённая не хотела сдаваться.

— Молодец, — оценил Лунху Чжао её готовность учиться. — А теперь постарайся представить, что ты сидишь в кипятке.

— Как-то это жестоко: мёрзнуть в снегу рядом с озером, в котором можно согреться, — хмыкнула Лу Цайхуа.

— В этом и суть. Поднимешься, как станет тепло.

Учитель Чжао ушёл. Не смея прервать медитацию и посмотреть, чем все занимаются, девушка слушала и представляла, как её лучший друг по просьбе учителя Чжао разводит костёр. Как Мао Шуай с доброй улыбкой касается мёртвого дерева, чтобы пробудить его от вечного сна. Как на почерневших ветвях вдруг распускаются алые, как капли крови, цветы. Они вмиг покрываются инеем, однако их заключённые в лёд лепестки, впитав ци бессмертного, больше никогда не погибнут: наделённая силой всемогущего света хайтан отстоит своё право на жизнь.

Лунху Чжао достал из вещевого мешка две чайные чашки и чайник. Судя по аромату, что донёсся до Цайхуа через какое-то время, он заварил красный чай.

— Шуай, не составишь компанию?

В умиротворяющем голосе Чжао слышалась особая нота спокойствия. Будто душившая его долгие годы тоска отступила, и в его жизни, похожей на бесконечную ночь, взошло солнце.

— С радостью, — откликнулся Мао Шуай.

Однако коснуться керамической чашки он не успел. С понятной только ему упрямой решимостью к мужчине подошёл ученик. Голова парня была низко опущена, за вьющейся чёлкой скрывался обжигающий взгляд.

— Наставник, я вам больше не нужен?

— С чего ты это взял?

Мао Шуай по-отечески ласково коснулся макушки Шанъяо, вынуждая того поднять подбородок.

— Вы сказали, что больше меня не оставите. И не откажетесь. Но… — парень кивнул в сторону учителя Чжао, не зная, как лучше передать свои чувства, — кажется, вам теперь есть чем заняться.

Бессмертный вздохнул. Уголки его губ поднялись в грустной полуулыбке.

— Шанъяо, я тебя не бросаю: ты - мой ученик и всегда им останешься. Но ты уже взрослый. Настало время найти собственный путь.

Участливый тон смягчал непреклонность бессмертного. И всё же Шанъяо ощутил неизбежность. Период беззаботного следования за Мао Шуаем закончился, и парень вдруг осознал, что учитель всегда жил своей жизнью. В ней Шанъяо был эпизодом: мимолётным и незначительным, чтобы однажды стать основной частью сюжета.

В глазах блестят слёзы. Парень собирается с силами, намереваясь рассказать обо всём, что его мучает.

— Наставник, я…

— Я знаю, Шанъяо, — прерывает его Мао Шуай, — и всё понимаю.

— Наставник, можно обнять вас?

Цайхуа открыла глаза. Изнутри её согревала энергия, которой оказалось достаточно, чтобы освоить новую технику. Это получилось спонтанно. Прислушиваясь к разговору Шанъяо и Мао Шуая, она вспомнила детство. А стоило окунуться в тепло, что когда-то ей подарили Юньчжи и старый наставник, как Цайхуа поняла: их любовь обернулась в её сердце огнём, помогающим выдержать даже самый свирепый мороз.

Цайхуа поспешила к лучшему другу. Отпустив Мао Шуая, тот растерянно стоял под цветущей хайтан и не знал, что делать дальше.

— Я тоже через это прошла.

Она обхватила лицо Шанъяо ладонями и смахнула с его раскрасневшихся щёк горячие слёзы.

— Мне было страшно уходить от наставника и отправляться в школу Чэнсянь, — поделилась Лу Цайхуа. — Когда остаёшься один, приходится искать опору в себе. Да, это сложно и больно, но без этого опыта нельзя стать сильнее и вырасти. Забота, которую дал тебе учитель Шуай, будет жить здесь, — она коснулась груди юноши там, где бьётся сердце.

— И даже если когда-нибудь ты потеряешься на перепутье, она будет с тобой. И я тоже буду с тобой, Шанъяо. Ты намного сильнее меня, и, я верю, ты уже знаешь, ради чего будешь жить дальше.

— …

Ком в горле мешал говорить. Да и не было слов, чтобы выразить охватившие парня эмоции. Он просто обнял её. Порывисто, крепко, с отчаянием и благодарностью. Уткнувшись в плечо Цайхуа, он молча рыдал до тех пор, пока потоком исцеляющих слёз со стенок души не смыло печать безысходности. Вместо неё пришла пустота, которую парню ещё предстояло заполнить.

Незаметно к ним подошёл юноша в алом. Враждебно настроенный, точно мстительный призрак, возникший неизвестно откуда, он схватил Цайхуа за руку и потянул её на себя.

— Отпусти её.

— Может хватит лезть к ней? — раздражённо ответил Шанъяо и высвободил Лу Цайхуа из хватки Чэньсина.

Просветлённая не успела толком понять, что происходит, как лучший друг, закрывая её от ученика Лунху Чжао, немедля встал перед ней. Это вконец разозлило юношу в алом. Готовый стереть в порошок возникший на пути к Цайхуа новый барьер он достал меч. Однако сереброволосый бессмертный не дал Чэньсину начать поединок.

— Не будь слабаком!

Лунху Чжао отвесил ученику подзатыльник.

— Помнишь, что я тебе говорил? Научись себя контролировать, если не хочешь преждевременной смерти.

— Будто он смог бы убить меня, — процедил парень, но меч в ножны всё же убрал.

— Много чести тебя убивать, — прохладно отозвался Шанъяо и, развернувшись, пошёл к Мао Шуаю: помогать мыть чашки и чайник.