— Ренар, пощади! — взмолилась Искра, — я столько сразу не запомню!

Ренар энергично встряхнул головой.

— Прости! — рассмеялся он. — Я немного увлёкся.

— Ага, самую малость, — вездесущий Дон и тут нашёл куда встрять. — А вообще было интересно. Только сейчас задумался о том, что ни разу не видел в Кай-Дон-Моне белых лошадей.

— А их и нет, — ответил Ренар, — хотя в каких-то сказках они упоминаются. Поэтому я в детстве верил, что белые лошади существуют. Когда мне сказали, что их нет, я решил, что хочу вывести белых лошадей. Но оказалось, что это невозможно, — Ренар выглядел действительно расстроенным.

— Что, даже альбиносов нет? — удивился Дон.

— Кого?

— Ну, когда внезапно рождается кто-то белый. Как белая ворона, — попытался объяснить огородник.

— Белые вороны есть, — подтвердил Ренар, — но белых лошадей я не встречал, хотя прочитал все записи с самого основания нашего конезавода.

— Ты хочешь сказать, что прочитал родословные всех лошадей Кай-Дон-Мона? — Дон выпучил глаза.

— Нет, конечно! — возразил Ренар. — Только тех, которые родились в графстве Рун-Кай. Ну и ещё какое-то количество, описания которых нам присылали.

— И ты начал разбираться во всём этом, чтобы завести белую лошадь? — подытожил Дон.

— Сначала да, — улыбнулся Ренар, — а потом понравилось. Белую так и не вывел, но зато появился Пирр, — он снова похлопал коня по шее, — а свести его родителей предложил именно я.

«Ого!» — подумала Искра, — «ого-го!». Похоже, увлечение Ренара лошадьми было более глубоким, чем ей показалось сначала. Каким образом вышло так, что за три месяца они ни разу не заговорили об этом?

— Сколько лет Пирру? — спросила она вслух.

— Пять. Нет, шесть. Уже шесть, — конь согласно фыркнул.

— Ты его небось ещё и сам вырастил? — не то уважительно, не то иронично предположил Дон.

— Не без помощи, конечно… — признался Ренар, — всё-таки я учился в Ордене и не всегда было просто уделять этому достаточно внимания. Но заезжал я его сам, и это было весело!

— Обалдеть можно! — окончательно решившись на уважительный тон, заявил Дон.

— Яна… — Ренар осёкся, — Янера! — осторожно позвал он.

— Да, любовь моя? — отозвавшийся голос был пронзительно-ласковым. Янера выглянула из-за стенки фургона. На её лице играла лёгкая вопросительная улыбка.

Ренар опешил. Все заготовленные слова вылетели из головы. Он полдня места себе не находил, трепался о лошадях, лишь бы отвлечься и дождаться-таки момента, когда можно будет поговорить наедине. Но он не ожидал того, что она встретит его с такой… радостью?

— Я… — он будто даже был разочарован от того, что не встретил упрёков или ругани, — я же натворил сегодня…

— Ты извинился, — просто ответила Янера.

— Ну, это было как-то… Как-то неискренне, — те сухие официальные извинения никак не передавали того, что он чувствует.

— Неважно, что ты говорил вслух, — её пальцы легко коснулись его щеки, заставив повернуть голову, — по твоим глазам всё было понятно.

Ренар поймал её руку и несколько раз поцеловал — уже совсем не официально.

— И всё равно я поступил глупо, — уже спокойнее сказал он, — я был чересчур беспечен и это могло ужасно закончиться.

— Я сама напросилась, — напомнила Янера.

Это было правдой. О верховой прогулке Янера попросила сама. Но она-то ожидала, что он будет рядом и присмотрит за ней и за Пирром!

— Ренар, все ошибаются.

— Все… но только не ты! Ты всегда поступаешь правильно! — сейчас Ренар действительно не мог вспомнить ни одного случая, когда Янера ошиблась бы, сделала бы что-то глупое или неоправданно импульсивное. — Даже если посмотреть на наши клятвы — твоя такая взвешенная, правильная, такая, какая должна быть, а моя… глупая и бессмысленная, — эта мысль сидела в нём невысказанной с того самого момента, как они вышли из храма. И теперь она, наконец, выскочила наружу. Ренар отчего-то зажмурился.

— Бесмысленная? — осторожно переспросила Янера. — Отнюдь.

Ренар вспомнил о своём обещании смотреть на неё, когда они разговаривают (пусть и не вслух, но всё же), и открыл глаза. Янера смотрела на него очень серьёзно, но в этой серьёзности не было ни капли грозной маски убивицы. Это была какая-то почти беззащитная детская серьёзность.

— Я не перестаю думать о том, что твоя клятва шла от сердца и что она — о том, что действительно важно, — сказала Янера, — а моя вышла сухой, официальной… банальной.

— Банальной? — переспросил Ренар. Губы сами собой расплывались в улыбке. — Ты сказала «следовать за тобой во всём, что не противоречит моим убеждениям». Ты хоть раз слышала подобные условия в брачных клятвах? Сразу было видно, что ты действительно думала, прежде чем говорить.

Янера, наконец, тоже улыбнулась. Ренар решительно обнял её и почувствовал, как её руки охватывают его в ответ.

— Давай просто признаем, что мы с тобой разные? — почти шёпотом предложил он.

— Рано или поздно нам придётся, — согласилась Янера.

— Сейчас, — настойчиво потребовал Ренар, — давай признаем это прямо сейчас.

— Мы разные, — покорно повторила Янера.

— И в этом наша сила, когда мы вместе.

Он отпустил её. В лагере послышалась возня. Похоже, все покончили с обедом. Сейчас начнут ходить туда-сюда, больше поговорить нормально не выйдет.

— Спасибо, — вдруг совсем другим тоном сказала Янера.

— За что? — чувствовалось, что разговор свернул в другую сторону.

— Сегодня утром, — пояснила она, — я думала, ты бросишься меня обнимать при всех. Но ты сдержался.

— Я же обещал.

— И за это я тебе благодарна, — кивнула Янера, показывая, что этот, настоящий, разговор окончен.

Ренар проводил её взглядом. Ему было безумно жаль тратить время на это притворство. Почти что невыносимо жаль. Но, с другой стороны… Лучше ли тратить его на шуточки Дона? Есть что-то в том, что второе лицо Янеры видно только ему. Это очень личное, более личное, чем что угодно другое. Ради этого стоит и потерпеть.

Это утро не было туманным, хотя над землёй и висела едва заметная дымка, сквозь которую пробивался свет встающего солнца. Искра отчего-то проснулась рано, на рассвете и теперь сидела на пороге одного из фургонов, завернувшись в одеяло. Вдалеке послышался стук копыт, и Искра разглядела вдали трёх всадников. Она привстал, намереваясь поднять тревогу, но её остановил оклик Дона:

— Тшш, не буди.

Дон лежал на каких-то тюках, прикрыв голову своей соломенной шляпой, и поначалу Искра его даже не заметила. Он приподнял шляпу и посмотрел на Искру.

— Сколько их?

— Трое, — негромко ответила она.

— Знамёна, гербы, форма?

— Не видать…

— Хорошо. Можешь сидеть и наслаждаться.

Дон надвинул шляпу обратно. Искра спряталась чуть глубже, надеясь, что она не слишком бросается в глаза, и приготовилась ждать.

Всадники приближались. «Буланые», — подумала Искра, глядя на их лошадей. Хотя нет, две из них были другого цвета, отличного от всех лошадей, масти которых были знакомы Искре. «Гнедые», — решила она. Да, все верно, темно-рыжие с черными ногами, хвостом и гривой.

— Эй! — гаркнул один из всадников. — Кто тут у вас главный?

— Ну, я, — лениво отозвался Дон, снова приподнимая шляпу и щурясь из-под неё на всадников так, будто его только что разбудили.

— И кто такой будешь?

— Торговец я. Так что, если вам нечего продать или купить, проваливайте и не мешайте спать.

— Эй, ты что себе позволяешь⁈ — оскорблено возмутился всадник.

— А вы тоже хороши, — парировал Дон, — припёрлись тут и спрашиваете меня так, будто я обязан отвечать… — он сел и сдвинул шляпу на затылок. — Вы-то кто такие будете?

— Патруль. Следим за порядком.

— Слушайте, я восемь лет топчусь по этой степи, срал тут под каждым кустом и до сих пор тут было спокойно и без вас.

— Не больно-то ты похож на местного, с такой-то рожей, — патрульный, наконец, разглядел собеседника.