Медь ему, откровенно говоря, была не особо нужна, своей пока хватало, но взять впрок было можно.

Фитул быстро потащил его к фургону к тому самому грузному мужчине. Узнав, что тот привёл потенциального покупателя, тот сразу сбросил свой недовольный вид и, схватив Сергея за руку, потащил к фургонам.

Никитин поглядел на зеленоватые слитки меди и велел Гафту, который вертелся поблизости кликнуть Бо-до. Кузнец Бо-до по кличке Кулак, прозванный так за здоровенные кулаки, которые у него были наверно раза в два больше чем у нормальных людей. Его кулаки не уступали кузнечному молоту, с которым он редко расставался.

Кулак лучше всех разбирался в качестве руды, вот и сейчас он степенно кивнул Сергею, и едва не перевернув фургон, забрался в него. Там сразу забухало и загремело. Руда оказалась вполне приличного качества и Никитин, после недолгого торга купил её. Посмотрев немудреные товары купца, он приглядел ещё и кожи быков, они шли на обшивку верха фургонов, и после короткого торга, купил и их.

Пока шла перегрузка товара, Никитин успел подробно расспросить Фитула о том, что происходило в Шестиградье за то время, что он наместничал в своём котловане. Тем временем подоспел обед, и Сергей пригласил капитана отобедать с ним.

Девочка-подросток в белом фартуке принесла ему большую миску дымящегося супа с большим куском мяса. Задорно улыбнулась наёмнику и не торопясь пошла обратно, излишне пластично двигая задиком.

Фитул посмотрел ей вслед и завистливо хмыкнул.

— Хорошо ты тут живёшь!

— Стараюсь! — неопределённо ответил Сергей.

Фитул несколько минут хлебал суп, разглядывая всё вокруг, потом начал неторопливо рассказывать новости.

— Ну Зонтер доставил эту твою бабу Линде. Она сейчас там ей помогает… — капитан вновь заработал ложкой.

— А хорошо у тебя здесь кормят! — сказал он минуту спустя. — Ну, чего там особо говорить, Зонтер ходит с топором, как у тебя. Надулся от важности старый хрен!

Тут Фитула понесло, и он стал жаловаться на жизнь, что работы мало, обычный трёп неудачника, как и тогда, когда он впервые его встретил в Линте. У таких вот субъектов редко что меняется в жизни, всё одно и то же, и как всегда виноваты в этом окружающие.

Фитул как бы подбивал Никитина взять его, но тот с его командой плохо вписывался в его личную дружину. Сергей в недалёком будущем собирался создать полноценное войско, которое будет довольно резко отличаться от обычных шаек наёмников.

— Ну а как там у Линды? — перебил он излияния Фитула.

— Ну, я слышал краем уха, что у неё нормально, а так не заглядывал. Вроде бы никого из мужиков не завела с тех пор… — пожал плечами тот. — Я и не думал тебя когда-нибудь увидеть. Знал бы — заглянул.

К этому времени перегрузка товара закончилась, и к Никитину подошёл купец, настало время расплачиваться за товар. Получив оговоренную сумму, он долго благодарил его и приглашал посетить его дом в Линте. Купца звали Потол.

Сергею с трудом удалось перекрыть источник его славословия, пообещав в скором времени заглянуть к нему в Линт… Купец, кланяясь и желая счастливого пути, отправился к своим фургонам, уходя, он мотнул головой, привлекая внимание Фитула.

Тот вздохнул, быстро доел обед и стал прощаться. Хлопнув друг друга по плечам, они разошлись. Фитул поплёлся к своему нанимателю, а Никитин, свистнув Медведю, велел ему сворачивать лагерь. Разморённые сытым обедом и жарой бойцы особо не торопились и на тракт, они выехали только час спустя.

В тот день они двигались медленнее обычного. Температура наверно зашкаливала градусов за сорок и как назло, ехать пришлось по открытой местности, где лес далеко отступал от дороги. На небе не было ни облачке, чтобы смягчить жару, ни деревца вблизи дороги, чтобы закрыть своими листьями изнывающих от жары путников. Поэтому на ужин они остановились, сегодня раньше обычного, лишь только увидев, справа от дороги небольшой родничок.

Наёмники наперегонки бросились к родничку, чтобы напиться холодной воды. Быстро выстроилась длинная очередь страждущих, некоторые пытались было пить из лужи. Никитин гаркнул на них, и они с кислым видом стали дожидаться своей очереди.

Пока воинство толпилось у родника, Сергей проверил жреца. Тот явно шёл на поправку, уже шутил с женщинами и что-то им рассказывал.

Никитин снял с него повязку, края раны уже затягивались, и залил немного масла чайного дерева, раненый немного поморщился, когда он заливал туда.

— Ничего рана уже затягивается, — ободрил его Никитин — дня через два всё будет хорошо.

— Благодарю! — хрипло сказал раненый. — Меня зовут брат Ботаф, я метурт.

— Метурт? — удивился Никитин.

Жрец слабо улыбнулся.

— Сразу видно, что ты не из числа почитателей светлого Лоса.

— Да это так… — не стал скрывать Сергей.

— Метурт — это значит бродячий жрец. У меня нет храма, где я бы мог проводить службу. Я брожу по деревням совершаю обряды…

— Понятно. Вот выпей немного… — он вытащил флягу с чагой и дал жрецу сделать из неё пару глотков. — Ладно, давай выздоравливай жрец, потом поговорим.

Никитин вылез из фургона и направился к котлам, вокруг которого суетились женщины. Проверив как обычно качество пищи, он несколько минут постоял рядом, дал пару советов и отправился бродить по лагерю. Неподалёку раздался сочный бас Медведя, который распекал бойца за то, тот плохо наточил гладиус.

Медведь за то время что он был рядом с Никитиным, нахватался от него много специфических словечек из его мира. Вот и сейчас в его оборотах, наряду с местными непечатными выражениями, у него промелькнуло, что-то похожее на «ошибку природы».

Увидев Сергея, Медведь перестал распекать бойца и, отдав тому гладиус, поспешил к нему. Тот с виноватым видом прошмыгнул мимо Никитина. Сотник, проводив его недовольным взглядом, и пробурчал:

— Это из тех парней, которых ты тогда купил, они несколько обленились, добывая руду.

— Ничего вот выберем новое место там и погоняем это ходячее недоразумение.

— Хм-м. Надо запомнить.

— Запоминай! Скоро будет поворот на Шестиградье?

Медведь немного подумал, беззвучно шевеля губами и вглядываясь вдаль, выискивая только ему понятные приметы, потом сказал:

— Завтра, скорее всего. А что?

— Скоро мы должны будем выбрать место и начнём обустраивать его.

— Так мы же вроде решили, что осядем в Шестиградье, да и народ оттуда говорит, что место там много. — с удивлением взглянул на него сотник.

— Места там много не спорю, но купцов там мало ездят, да и на Большом Тракте веселее. Вон сколько народу туда-сюда ходит!

Медведь поскрёб затылок и огляделся вокруг припоминая.

— Точно один переход остался! Там я помню деревня, какая-то была и гостиница. Мы там помню ночью, с Гафтом останавливались. — Медведь поскрёб свой заросший подбородок.

— Понятно значит так, дойдём до поворота, там остановимся на денёк, посмотрим на это место. Понравится, останемся там, не понравится, пойдём в Шестиградье.

— Ты капитан тебе и решать! — пожал плечами Медведь.

На том и порешили.

Поворот на Шестиградье они сперва даже не увидели, а учуяли, на следующий день ближе к полудню. В воздухе стоял горький запах дыма.

Фургон Никитина первым остановился около ещё дымящихся развалин. Сергей выпрыгнул из фургона и подошел к беспорядочной груде обугленных брёвен. Выскочивший из второго фургона Медведь удивлённо присвистнул, оглядываясь вокруг, и выругался:

— Н-да здесь много разбойников было!

Никитин согласно кивнул головой.

— Гафт! — скомандовал он протянув руку в направлении ближайшей, большой поляны. — Давай туда и ставь круг!

Гафт согласно кивнул и стегнув прутом по спине быка начал заворачивать того в сторону поляны за ним потянулись и остальные фургоны.

— Медведь давай бери человек сорок и со мной. Остальные пускай обустраиваются и готовят обед.

Сотник замахал руками, привлекая внимание десятников и, вскоре вокруг него толпились воины в полном вооружении настороженно рыскающие глазами вокруг. Караваны и отдельные группы людей старались побыстрее проскочить мимо суетящихся вооруженных бойцов и дымящихся развалин. Некоторые фургоны вдалеке, следующие за ними, даже замедлили свой ход и остановились в отдалении, не зная, что делать дальше, и кто эти люди.