— Помощница не придёт под руку на торжественное мероприятие.

Он узнал слова Гекаты, когда она говорила, и закипел.

— Ты ревнуешь, — сказал Аид, ухмыляясь.

— Я не ревную!

Ее глаза вспыхнули.

— Я не позволю, чтобы меня использовали, Аид.

Он нахмурился.

— Когда я использовал тебя?

Она молчала, ее разочарование было ощутимым.

— Отвечай, богиня

— Ты спал с ней?

Он замер, как и все остальные, кто делил с ними танцпол.

— Звучит так, как будто ты просишь об игре, богиня.

— Ты хочешь поиграть в игру?

Она отдернула свои руки от его.

— Сейчас?

Это был единственный способ, которым он мог ответить на ее вопрос, и она знала это. Он протянул ей руку, чтобы она взяла ее, его глаза горели, умоляя ее восстановить их связь.

Пойдем со мной в Подземный мир, подумал он. Ты не вернешься прежней.

Он знал, когда она приняла решение, потому что ее взгляд стал свирепым и решительным — она получит то, что хочет. Затем ее пальцы переплелись с его, и он улыбнулся, телепортируясь в Подземный мир.

ГЛАВА XX

ИГРА СТРАСТИ

Аид появился в своем кабинете, все еще держа Персефону за руку. Его тело напряглось от предвкушения, а разум закружился от возможностей этой ночи. Почему ей так хотелось узнать о его отношениях с Минфой? Если он ответит, уступит ли она ему?

Мгновение они смотрели друг на друга, и Аид отпустил ее руку, проведя пальцами по ее ладони. Он потянулся, чтобы развязать ее маску. Движение казалось интимным, но правильным, и он никогда не испытывал такого сильного желания. Это скрутило низ его живота и заставило сжаться горло.

— Вино? — спросил он, подходя к бару и снимая свою громоздкую маску.

— Пожалуйста.

Она говорила тихо, и в груди у него стало тяжело, когда он представил, как это слово вертится у нее на языке, когда она умоляет его наполнить ее.

Он налил ей бокал и пододвинул его к ней. Она взяла его, ее изящные пальцы обхватили ножку, когда она отпила глоток. Аид мгновение наблюдал за ней, отвлеченный ее ртом и тем, как ее язык выскользнул наружу, чтобы смочить губы. Ее пристальный взгляд обжигал его кожу, глаза жаждали.

— Голодна? — спросил он. — Ты почти не ела на торжестве.

Ее глаза сузились.

— Ты наблюдал за мной?

— Дорогая, не притворяйся, что ты не смотрела на меня. Я знаю, когда ты смотришь на меня, как знаю вес своих рогов.

Она отвела глаза, покраснев.

— Нет, я не голодна.

Жаль, подумал он, наливая себе стакан виски.

Они оказались на противоположных концах стола перед камином, в центре которого лежала колода карт.

— Игра? — спросила она, когда Аид потянулся за картами.

— Покер, — ответил он, открывая коробку и тасуя карты.

Она перевела дыхание.

— Ставки?

От ее вопроса воздух сгустился, и Аид улыбнулся.

— Моя любимая часть. Скажи мне, чего ты хочешь.

— Если я выиграю, ты ответишь на мои вопросы.

Он знал, что она на это поставит.

— Договорились, — сказал он, закончив тасовать карты. — Если я выиграю, ты снимаешь одежду.

Если она и была шокирована, то никак этого не показала.

— Ты хочешь раздеть меня?

— Милая, это только начало того, что я хочу с тобой сделать.

Неужели он вообразил изгиб ее губ?

— Один выигрыш равен одному предмету одежды?

— Да, — сказал он, разглядывая ее платье — этот великолепный кусок атласной ткани. Он надеялся, что это была единственная вещь, которую она носила. Затем ее рука привлекла его внимание, коснувшись цепочки ожерелья там, где она опускалась между грудей.

— А что насчет драгоценностей? Ты считаешь это раздеванием?

Он отхлебнул из своего стакана.

— Зависит от обстоятельств.

— От каких?

— Я могу решить, что хочу трахнуть тебя в этой короне.

Теперь по ее ухмылке нельзя было догадаться; она изогнулась на ее прекрасном лице, полном озорства.

— Никто ничего не говорил о сексе, лорд Аид.

— Нет? Жаль.

Она наклонилась над столом, открывая ему полный обзор своей груди. Он мысленно застонал.

— Я принимаю твою ставку.

Его брови приподнялись.

— Так уверена, что победишь?

— Я не боюсь тебя, Аид.

Никогда, подумал он. Он никогда бы не захотел, чтобы она боялась его, даже в самые мрачные моменты его жизни. Проблема была в том, что она никогда не видела его таким — сердитым, агрессивным и жестоким. Истинность этого заявления еще предстоит выяснить.

Персефона вздрогнула.

— Холодно? — спросил он, сдавая первую раздачу.

— Горячо, — прохрипела она и улыбнулась, ее глаза были полны страсти.

Аид выложил свои карты — пару королей.

Именно сжатие ее губ сказало ему, что она проиграла, и он получил подтверждение, когда она выложила свои карты. Он улыбнулся, и похоть пробежала по его венам, прямо к члену. Он оценивал ее, не торопясь сканируя ее тело, решая, что бы он взял.

— Полагаю, я возьму ожерелье.

Когда она потянулась, чтобы расстегнуть его, он остановил ее.

— Нет, позволь мне.

Она уронила руки на колени, когда Аид приблизился. Его пальцы покалывало, когда он собрал в ладони ее густые волосы, перекидывая их через плечо. Он расстегнул цепочку, позволив металлу упасть между ее грудей, наслаждаясь тем, как она вдохнула, когда он поцеловал ее ключицу.

— Все еще горячо? — спросил он у ее кожи.

— Настоящий ад.

Он практически чувствовал запах ее похоти.

— Я мог бы освободить тебя из этого ада.

Его губы прошлись вверх по изгибу ее шеи.

— Мы только начали, — прошептала она.

Его разочарование было тяжелым, но все же не таким обременительным, как нарастающее давление в его члене. Он выдавил из себя смешок и отстранился, уже думая о том, что он попросит дальше.

За исключением того, что Персефона победила.

Она ухмыльнулась, выкладывая карты на стол.

Аид был недоволен, больше всего на свете он был нетерпелив. Он хотел ее обнаженной, распростертой перед ним. Он хотел быть по самые яйца внутри нее.

— Задавай свой вопрос, богиня. Я горю желанием разыграть еще одну комбинацию.

Он знал, что она скажет, и хотел поскорее покончить с этим.

— Ты спал с ней?

Он ненавидел этот вопрос, потому что он напоминал ему о другой версии его самого. Той, которая казалась безнадежной и бесстрастной. Той, которая стремилась возродить любое чувство принадлежности и потребности, и он обратился к Минфе. Он не был горд, но знал, что она была бы согласна.

Это было решение, о котором он сожалел, не только из-за своей неискренности, но и потому, что был несправедлив к ней. Он дал ей надежду, когда у него не было намерения устанавливать с ней отношения, и это было именно то, чего она ожидала, и после их соединения он сказал ей, что она никогда не будет сидеть рядом с ним как королева.

Поэтому он ответил на вопрос с горьким привкусом на языке.

— Однажды.

Она заметно побледнела, и Аид внезапно понял, какие эмоции Персефона вложила в этот вопрос. Для нее это что-то значило, что он был с этой женщиной, но означало ли это, что она откажет ему?

— Как давно это было?

— Очень давно, Персефона.

Он не мог просить ее подождать ответа еще один раунд. Это казалось несправедливым, когда это было так важно для нее.

Услышав это, она отвела взгляд.

— Ты… злишься? — спросил он.

— Да.

Он был удивлен ее честностью, удивлен, когда она встретилась с ним взглядом и выразила свое замешательство.

— Но… я точно не знаю, почему.

Он попытался представить, что, должно быть, происходит у нее в голове, но когда он поймал себя на том, что думает о том, как она трахается с другим мужчиной, он решил, что это неправильный образ действий. Эта мысль только усилила его ярость. Поэтому вместо этого он сосредоточился на картах, сдавая другую комбинацию.

На этот раз он победил и откинулся на спинку стула, рассматривая сидящую перед ним богиню. Забирать было особо нечего, но ему нравилось не столько то, что он снимал с неё. Это было напряжение, которое воспламенило воздух между ними, пока он размышлял, а она ждала. Наконец, он встал, и Персефона выпрямилась, когда он приблизился, вытянув шею, чтобы выдержать его взгляд.