— Нет.

Улыбка изогнула ее губы. — Я позволю тебе сохранить немного власти, Аидоней.

Он свирепо посмотрел на нее. Ему не нравилось это прозвище. Смертные использовали его из страха. Теперь она назвала его так, чтобы подразнить.

— Тогда в блэкджек.

— Пять карт, — сказала Афродита. — Тот, кто выиграет больше всего, устанавливает ставки.

Аид согласился и проиграл после первой раздачи. Его пальцы на бедре сжались в кулак.

— Что ты видишь, когда смотришь в мою душу, Аид? — небрежно спросила Афродита, поджав губы, когда он снова раздал карты.

В этом вопросе не было ничего удивительного. Он часто получал такой вопрос, но никогда от Афродиты.

— Почему ты спрашиваешь?

Когда она встретилась с ним взглядом, он увидел, что она серьезна и что она боится правды. Это было видно в ее глазах, тень, промелькнувшая на ее лице. Она недолго смотрела на него, прежде чем сосредоточиться на своих картах.

— Ещё одну карту, — сказала она, и Аид дал ей еще одну карту, прежде чем раскрыть свои карты — у Аида было два туза и двенадцать бубен, у Афродиты — перебор. Она нахмурилась из-за своего проигрыша, но продолжала говорить, пока Аид раздавал карты.

— Мне просто интересно, так ли я ужасна, как, кажется, думает Гефест.

Афродита не была ужасной, но ее союз с Гефестом ожесточил ее сердце и сломил дух. То, что осталось, — это злобная и циничная оболочка.

Аид тоже когда-то был озлоблен, но в отличие от Афродиты, которая справлялась со своим гневом и одиночеством, развлекаясь со смертными и богами, он изолировал себя ото всех, пока единственное, что люди могли делать, это сочинять истории и сказки о неуловимом Боге Подземного мира.

— Гефест не считает тебя ужасной, Афродита. Он просто боится полюбить тебя.

Она издевательски рассмеялась, поэтому Аид бросил вызов: — Ты когда-нибудь говорила ему, что любишь его?

— Какое это имеет отношение к моему вопросу?

Прямое, хотел сказать Аид.

— Ты была подарком Гефесту в то время, когда выставляла напоказ своих любовников. С его точки зрения, ты была невестой поневоле.

Не имело значения, что Аид знал правду. Афродита всегда была очарована Богом Огня. В древние времена, в тех редких случаях, когда Аид отправлялся на гору Олимп, он ловил ее на том, что она наблюдала за Гефестом, в основном хмурясь, потому что он не уделял ей внимания.

Но Аид также хорошо знал Гефеста. Бог был другим. Он не стремился быть в центре внимания, был не разговорчив. Он получал удовольствие от одиночества и инноваций, и в глубине души он чувствовал себя… недостойным, в основном из-за отношения к нему в древности. Как одноногий бог, он часто — и ошибочно — подвергался насмешкам. Со временем Гефест адаптировался, смастерил протезы и теперь ходил с одним из них, сделанным из золота.

— Я не удивлен, что Гефест не заинтересован в принуждении тебя к моногамии.

Афродита на мгновение замолчала, сосредоточившись на их игре, и когда они развернули свои карты, Аид прикусил язык — перебор. Он сдал себе слишком много карт.

Афродита лидировала.

Наконец, она призналась: — Я попросила Зевса о разводе. Он не одобрит этого.

Брови Аида приподнялись. — А Гефест знает?

— Я полагаю, что теперь он знает.

— Ты хочешь любви Гефеста, зачем просить развода?

— Я не буду тосковать по нему.

— Ты противоречишь сама себе, Афродита. Ты хочешь любви Гефеста, но просишь развода. Ты хотя бы пыталась поговорить с ним?

— А ты? — огрызнулась она, свирепо глядя на Аида. — С таким же успехом он мог бы быть немым!

Аид поморщился. У него было такое чувство, что Гефест молчал, потому что у нее был вспыльчивый характер.

— Ты не ответил на мой вопрос, Аид.

Бог мгновение наблюдал за ней. Ему не особенно нравилось отвечать на вопросы о душе. Часто и боги, и смертные были не готовы услышать то, что он хотел сказать. Афродита не была исключением. Части ее души были садом, полным роз, лилий и солнечного света, мечтательным и тихим. Другие были штормом, бушующим над бурлящим морем — яростным и разрушительным. Она была сломлена, расколота надвое, как треснувшее пополам зеркало. Однажды она выберет какую-нибудь сторону.

— У тебя прекрасная душа, Афродита. Страстная. Волевая. Романтичная. Но ты отчаянно хочешь, чтобы тебя любили, и чувствуешь себя нелюбимой.

Он заговорил, когда они разыгрывали свою последнюю партию, и когда Афродита развернула свои карты, на ее лице появилась широкая улыбка. Что бы она ни чувствовала по поводу комментариев Аида, это утонуло в ее волнении.

— Пришло время для условий, Аид.

Он нахмурился и откинулся на спинку стула, свирепо глядя на неё. Афродита со смехом откинула голову назад.

— Кто-то не любит проигрывать.

Ее слова были как кочерга в его боку. Аид на самом деле не возражал против проигрыша. Он все время проигрывал, когда играл со смертными, но он не хотел проигрывать Афродите.

Богиня прижала палец к подбородку и тихо промурлыкала, как будто не знала, о чем его попросить. Она зря тратила его время. Она знала, чего хотела, но как раз в тот момент, когда он собирался рявкнуть на нее, она заговорила.

— Влюбись, Аид. А еще лучше, найди девушку, которая влюбится в тебя.

Затем Афродита захлопала в ладоши и воскликнула: — Вот и все! Заставь кого-нибудь влюбиться в тебя!

Челюсть Аида сжалась, и Афродита посмотрела на него в ответ, как будто хотела, в свою очередь, заглянуть в его душу. Ее условия были оскорбительными. Если бы влюбиться было так легко, он бы сейчас не был одинок.

— Это твое представление о шутке? — спросил он тихим и спокойным голосом, несмотря на гнев, скручивающий его внутренности. Ему придется кого-то пытать, просто чтобы снять напряжение в своем теле.

— Это не шутка, — сказала она, подняв тонкую светлую бровь. — Ты предложил совет по любви. Вот и следуй ему.

Тогда это была не шутка, а возмездие. Она была недовольна тем, что он высказал свое мнение о ее браке.

— А если я не смогу выполнить эти условия?

На ее лице появилась злобная улыбка.

— Тогда ты освободишь Бэзила из Подземного мира.

— Твоего любовника?

Аид не смог скрыть отвращения в своем голосе. Они только что провели последние несколько минут, обсуждая ее любовь к Гефесту, и вот она просит мужчину — своего героя, если быть точным. Бэзил сражался и умер за нее в Великой войне.

— Зачем? Разве ты не хочешь, чтобы Гефест признал, что любит тебя?

Она свирепо посмотрела на него.

— Гефест — безнадёжен.

— Ты даже не пыталась!

— Бэзил, Аид. Он тот, кто мне нужен.

— Потому что ты воображаешь, что влюблена в него?

— Что ты знаешь о любви? Ты никогда в жизни не любил.

Эти слова не столько причинили ему боль, сколько смутили его. Он наклонился к богине.

— Бэзил любит тебя, это правда, но если ты не любишь его в ответ, это бессмысленно»

— Лучше быть любимым, чем совсем не быть любимым, — возразила она.

«Ты дура», — хотел сказать Аид. Вместо этого он спросил: — Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Ты уже подала прошение Зевсу о разводе, теперь ты попросила меня воскресить твоего любовника в случае, если я не смогу выполнить условия твоей сделки. Гефест узнает.

Афродита молчала, и он распознал ее неуверенность в том, как она играла губами.

Наконец, она ответила.

— Да. Это то, чего я хочу.

Затем она глубоко вздохнула и выдавила из себя улыбку.

— Шесть месяцев, Аид. Этого времени должно быть достаточно. Спасибо за развлечение. Это было… бодрящим.

С этими словами Богиня Любви исчезла.

Глава III

Игра Самообладания

Заставь кого-нибудь влюбиться в тебя.

Эти слова были жестокой насмешкой, которая эхом отдавалась в голове Аида, когда он бродил в темноте своего клуба, чтобы прочистить мозги.

Возможно, он зашел слишком далеко, критикуя решение Афродиты просить Зевса о разводе, но Аид знал, что богиня любила Гефеста, и вместо того, чтобы признать это, она думала заставить Бога Огня выразить свои чувства, подстрекая его. Чего Афродита не понимала, что не у всех такой подход, как у неё, особенно у Гефеста. Если она и завоюет его любовь, то только благодаря терпению, доброте и вниманию.