— Вы согласны предложить смертным все, что они пожелают, если они сыграют с вами и выиграют.

Она произнесла это так, как будто он был агрессором, как будто смертные не умоляли его дать им шанс поиграть.

— Не все смертные и не все желания, — сказал он.

— О, прошу прощения, вы избирательны в жизнях, которые разрушаете.

— Я не разрушаю жизни, — жестко сказал он. Он предложил смертным способ улучшить свою жизнь, но как только они покинули его кабинет, он уже не мог контролировать их выбор.

— Вы оглашаете условия своего контракта только после того, как выиграете! Это обман.

— Условия ясны, детали мне предстоит определить. Это не обман, как ты это называешь. Это азартная игра.

— Вы бросаете вызов их пороку. Вы раскрываете их самые темные секреты.

— Я бросаю вызов тому, что разрушает их жизнь. Это их выбор — победить или не устоять.

— А откуда вы знаете их порок? — она спросила.

Злая улыбка скользнула по лицу Аида, и внезапно ему показалось, что он понял, почему она была здесь, почему она выдвигала против него эти обвинения — потому что теперь она была одной из его игроков.

— Я вижу душу, — сказал он. — Что отягощает её, развращает, разрушает её и бросаю этому вызов.

— Вы худший из богов!

Аид вздрогнул.

— Персефона…

Адонис произнес ее имя, но его предупреждение было потеряно из-за реакции Аида.

— Я помогаю этим смертным, — возразил он, делая преднамеренный шаг к ней. Он не виноват, что ей не понравился его ответ.

Она требовательно наклонилась к нему.

— Как? Предложив невозможную сделку? Воздержаться от пагубной зависимости или расстаться с жизнью? Это абсолютно нелепо, Аид!

Ее глаза заблестели, и он отметил, что ее власть над чарами матери ослабевала по мере того, как она злилась.

— Я добился успеха.

Она бы знала это, если бы не стремилась видеть в нем только плохое. Разве это не признак хорошего журналиста? Понять и опросить обе стороны?

— Ого. И в чем заключается ваш успех? Я полагаю, для вас это не имеет значения, так как вы выигрываете в любом случае, верно? Все души приходят к вам в какой-то момент.

Он двинулся, чтобы сократить расстояние между ними, его разочарование закипало. Когда он это сделал, Адонис встал между ним и Персефоной, и Аид сделал то, что он хотел сделать с тех пор, как смертный вошел в его кабинет — он парализовал его, отправив на пол без сознания.

— Что ты сделал? — потребовала Персефона и потянулась к нему, но Аид взял ее за запястья и притянул к себе. Его слова были грубыми и поспешными.

— Я предполагаю, что ты не хочешь, чтобы он слышал то, что я должен тебе сказать. Не волнуйся, я не буду просить об одолжении, когда сотру его память.

Она сердито посмотрела на него.

— О, как мило с твоей стороны, — передразнила она, ее грудь поднималась и опускалась с каждым сердитым вздохом. Это заставило его осознать их близость, напомнило ему о поцелуе, который он прижал к ее коже днем раньше. Тепло разлилось внизу его живота, и его взгляд опустился на ее губы.

— Какие вольности вы себе позволяете, пользуясь моей благосклонностью, леди Персефона.

Его голос был под контролем, но внутри он чувствовал что угодно, только не спокойствие. Внутри он чувствовал себя первобытным.

— Ты никогда не уточнял, как я могу воспользоваться твоей благосклонностью.

Его глаза слегка сузились.

— Не уточнял, хотя и ожидал, что ты знаешь лучше, чем тащить этого смертного в мое царство.

Аид взглянул на Адониса.

Ее глаза слегка прищурились.

— Ты его знаешь?

Аид проигнорировал этот вопрос; он вернется к нему позже. На данный момент он хотел бы оспорить причину ее приезда в Невернайт для начала.

— Собираешься написать обо мне историю?

Он почувствовал, как наклоняется, наклоняя ее назад и прижимая к себе крепче, соединяя их тела воедино. Он был уверен, что единственный способ приблизиться к ней — это оказаться внутри нее, и от этой мысли в животе у него стало пусто, а член затвердел.

— Скажите, леди Персефона, вы подробно расскажете о том, что пережили со мной? Как ты опрометчиво пригласила меня за свой стол, умоляла научить тебя картам.

— Я не умоляла!

— Не расскажешь ли ты о том, как краснеешь с головы до ног в моем присутствии и как из-за меня у тебя перехватывает дыхание?

— Замолчи!

Его позабавило, что она не хотела этого слышать — все то, как она выражала свое желание к нему, как ее тело выдавало слова, слетавшие с ее губ. Ее тело было податливым под его руками, и он знал, что если он проведет рукой между ее бедер, она будет горячей и влажной.

— Расскажешь о благосклонности, которую я тебе даровал, или тебе слишком стыдно?

— Остановись!

Она отстранилась, и он отпустил ее. Она отшатнулась, тяжело дыша, ее красивая кожа покраснела. Хотя он и не показывал этого, он чувствовал то же самое.

— Можешь винить меня за свой выбор, но это ничего не меняет, — сказал Аид и почувствовал, что бросает вызов истинной причине, по которой она пришла сюда — сказать ему, что его сделка с ней была несправедливой, ради возмездия. — Ты моя на шесть месяцев — и это означает, что если ты напишешь обо мне, я позабочусь о последствиях.

— Это правда, что о тебе говорят, — сказала она, ее грудь поднималась и опускалась.

— Ты не слушаешь молитв. Не щадишь никого!

«Да, дорогая», — сердито подумал он. «Верь тому, что все говорят обо мне».

— Никто не молится Богу Мертвых, миледи, а когда молятся, уже слишком поздно.

Он закончил этот разговор. У него были дела, а она зря тратила его время своими обвинениями.

Аид взмахнул рукой, и Адонис проснулся с резким вдохом. Он быстро сел, выглядя ошеломленным. Аид находил все в нем раздражающим, и когда смертный встретился с ним взглядом, он вскочил на ноги, при этом извинившись и опустив голову.

— Я больше не буду отвечать на твои вопросы, — сказал Аид, глядя на Персефону. — Минфа проводит тебя.

Он знал, что нимфа ждет в тени. Она никогда по-настоящему не оставляла их наедине, и он ненавидел самодовольное выражение ее лица, когда она вошла в его кабинет через вход в Подземный мир. Возможно, именно это заставило его воззвать к своей богине, прежде чем она ушла.

— Персефона.

Он подождал, пока она повернется к нему лицом.

— Я добавлю ваше имя в список моих гостей этим вечером.

Ее брови сошлись в замешательстве. Вероятно, она думала, что ее приглашение совершить экскурсию по его владениям будет отозвано после ее поведения, но сейчас это было важно больше, чем когда-либо. Это был единственный способ увидеть его таким, какой он есть.

Бог, отчаянно нуждающийся в мире.

Глава VIII

Остров лемнос

Аид нашел Афродиту, ожидающую его на ступеньках своего особняка на острове Лемнос. Это был прекрасный дом, построенный самим Гефестом, сочетание современных линий, замысловатой филиграни и стен с окнами, из которых открывался вид на каждый великолепный восход и чарующий закат.

Этот остров был священным местом для Гефеста. Именно там он приземлился, когда Гера сбросила его с Олимпа. В результате падения он сломал ногу, и жители Лемноса заботились о нем. Даже после того, как его пригласили вернуться, бог предпочел остаться, поскольку он построил кузницу, научил людей работать с железом и приобрел последователей. Аид всегда считал тот факт, что Бог Огня был готов разделить этот остров с Афродитой, признаком его любви к ней, но он никогда не делился с ней своими мыслями — она, вероятно, все равно не стала бы слушать.

— Пришёл сдаться? — спросила Афродита. На ней было платье, похожее на внутреннюю часть морской раковины, и халат из морской пены, отороченный развевающимися перьями. Ее золотистые волосы блестели, волнами ниспадая на спину.

— Я пришел поговорить с твоим мужем, — ответил Аид.

— Не называй его так, — отрезала она, ее глаза вспыхнули гневом.