— Спасибо за поддержку, философский ты индюк, — иронично выдохнула магичка и пальцем легко коснулась кончика носа парня. — Стоп, — застыла вполоборота, уже собираясь вернуться к трапезе. — А кто тебе об этом рассказал, изволь спросить?

— Ну, Мали с Лаван и Саенгдао… — почесав затылок, пробурчал Тхэ. — Они переживали за тебя, и сегодня, когда мы решили поговорить между уроками, почти сразу выдали всё о том, что у тебя произошло.

— Вот ведь пигалицы мелкие! Язык за зубами держать не умеют, когда надо бы.

— Ба, да ты, оказывается, кролик, который хочет луну заполучить!

— Кто, блин?

— А ты про это впервые слышишь?! — Издевательски вопросился маг и пояснил уже по делу: — Это наша пословица про тех, кто желает невозможного. Твои соседки никогда молчать не умели! Ну, если им заранее не сказать, что разглашать информацию нельзя. Так что аккуратней с серьёзными речами, если решишь такие завести с ними.

— Поняла, спасибо.

По окончании обеда Ника вернулась к своим постоянным обязанностям, как и таец, занявшийся учёбой.

День прошёл, хотя и не так быстро, как того хотелось. Домой петербурженка вновь возвращалась, точно одной ногой в гробу, но спать идти не спешила. Девушка вдруг осознала, что сама давно не занималась обучением, а лишь учила других, что было не хорошо. Открыв ноутбук, она написала Рике и вскоре та скинула несколько десятков файлов с теорией и практикой из двенадцатого и несколько из тринадцатого классов с теми темами, которые они успели пройти во время отсутствия россиянки в родной школе.

Весь вечер она провела за теоретической учёбой, ибо на практическую сил совсем не оставалось и хотелось поскорее покинуть этот мир или, хотя бы, провалиться в долгий сон. Доминика переписывала во взятые из России тетради необходимые данные, переваривала их медленно погибающим мозгом и запоминала необходимые слова, на которые хватало сил. Энергии на все сорокастраничные конспекты и фотографии из учебников в каждом файле критически не хватало, но темничка заставляла себя продолжать, ведь, мало ли её погонят прочь из этой школы и придётся вновь браться за мелкую подработку, чтобы не отшельничать в Бангкоке и хоть как-то накопить на перелёт!

— Сыа, двенадцать ночь на часы, давай идёт спать, — сонно пробубнила Лаван, кутаясь в махровый халат и через силу разлепляя слипающиеся веки.

— Уже двенадцать? — Спохватилась девушка, резко обернувшись за спину — к соседке лицом — и алыми от усталости глазами вытаращилась на неё.

— Ох! Храни меня Будда! — Взмолилась Ван, прикрывая рот рукой. — Тебе точно нужен спать, Сыа, не надо пререкать, если ты это хотеть.

С минуту переваривая услышанную ломаную речь и формулируя её в нормальное предложение, Галицкая ответила:

— Конечно, Ван-и, я уже ложусь. Спасибо за заботу.

Иностранка наскоро закрыла все вкладки в браузере, захлопнула ноутбук, после чего, шатаясь и постепенно слепнув от желания спать, отправилась в ванную.

— Ван-и, я ещё ванну приму для расслабления и просто помоюсь, не теряй меня.

— Смотреть, не уснуть там, — хмыкнув, кинула полудемоница, ложась в кровать.

— И тебе спокойной ночи.

Ярко-фиолетовые свечи с тонким ароматом лаванды и кедра расслабляли, как и покалывающая кожу горячая вода с пушистой пурпурной пенкой, нежно шуршащей где-то под ушами. Мысли сами собой покинули разум, а на их место пришла любимая музыка в наушниках, под которую все обычно танцевали, но эта девушка любила расслабляться и грустить. В сладком наслаждении она не заметила, в какой момент на губах ощутила солоноватую водичку, текущую по щекам, но внимания на неё не обратила. Ручьи успокоительных слёз стекали до подбородка водопадами, но лицо оставалось спокойным и красным из-за высокой температуры воды и воздуха.

Неожиданно её губы накрыли чужие, Доминика провалилась в воспоминания. Не желая того, вновь вернулась к ножу, изрезавшему когда-то любящее сердце. Тогда Дима впервые её поцеловал. Нежно, осторожно, даже испуганно немного, но вместе с тем трепетно, хоть и по-детски — обычное лёгкое касание, ведь девочке было всего четырнадцать, да и они ещё не встречались. Парень не знал, как Никуша отреагирует — она всегда хорошо скрывала свои чувства, так хорошо, что и под микроскопом не разглядишь капельки пота или нервно поднявшегося уголка губ. Он боялся, что оттолкнёт подругу, но та ответила положительно. Сначала, конечно, глаза выпучила, подумав, что ещё слишком рано для поцелуев, но, обдумав всё, улыбнулась и ответно поцеловала парня в щёку.

В тот день они официально вступили в отношения. Это было ночью, во время её дня рождения, когда и Диме было ещё не успело исполниться пятнадцать. А дальше всё как по сценарию: нежный конфетно-букетный, полный смущения и скромных слов любви, привыкание к новым ролям и отступление страхов: без глупого волнения стали ходить за ручки, вместе научились целоваться по-настоящему, лежали друг на друге вечерами, обнимались и бесились под любимые песни в комнате общежития, издеваясь над терпеливыми соседями.

Руки, огибающие борта ванны, напряглись, сердце сжалось до размеров вишни, дыхание вновь стало рваным, тяжёлым, глаза резко распахнулись. Было трудно, но она выровняла скорость поступления в лёгкие воздуха и, собравшись, быстро завершила водные процедуры. За волосами с недавних времён стал необходим особый уход, ведь в такой жаркой стране невозможно было и двух дней с чистой головой проходить, из-за чего волосы жирнели вдвое быстрее, а от частого мытья скоро иссохли и потускнели.

Закончив с мытьём, всеми уходовыми баночками, расставленными по личной полке и сушкой, Дома, раздражённая наплывшими поневоле картинками перед глазами, принялась готовить себе снотворный чай от Рики, а в наслаждении допив, отправилась спать, пусть и получилось это сделать не с первого и даже далеко не второго часа верчения по кровати.

Прошли сутки. Субботним утром Доминика проснулась, конечно, не сказать, что полноценно выспавшейся и со свежей отшлифованной ото всех шлаков головой, но всё-таки неожиданно отдохнувшей. Пусть и переодеваться при этом она всё же не спешила. И даже мысль об отсутствии в квартире соседок, что, думалось, уже занимались полезными делами, не побудила её к тому же.

Тяжёлой поступью, прижимая ладонями гудящие после резкого подъёма с постели уши, Ника прошлась по прохладной комнате, с приятным теплом в груди любуясь яркими солнечными лучами, окутывающими фиолетовые стены её квартиры. Подойдя к подоконнику, она лениво потянулась вперёд, выглядывая в окно и наблюдая за усердными подготовками тайцев к их предстоящему «празднику жизни», как его негласно назвала сама девушка. Казались все ребята на удивление дружными и работали слаженно, отчего россиянка позволила себе лёгкую утреннюю улыбку, какая очень редко появлялась на её лице в обыденные для неё выходные.

«Всё-таки просыпаться вот так — самой, без будильников и будящих соседок — и видеть светящее из окна приветливое солнце, а не хмурое и беспробудно блеклое небо намного приятнее!» — Настолько приятные мозгу мысли давно не посещали магичку, много лет назад сменившись тревожными и грустными, серыми.

Она была невероятно счастлива вновь услышать их в своей голове, отчего день этот показался ей ещё более хорошим.

Разглядывая толпы активно выполняющих какую-то свою работу школьников, темничка заметила подруг, что находились в небольшой кучке разномастевых существ, большинство из которых иностранка видела впервые. Они обговаривали какие-то известные только им темы, большую часть своей речи глядя лишь на уже знакомых Доме парней, и, казалось, от этого диалога внутри трепетали безмерным счастьем, которое очень пытались скрыть. Нежные, хрупкие и небольшие в росте Саенгдао с Мали в лёгких футболках и велосипедках с пышными голландскими косами, спадающими на плечи и стойкая, резковатая и самодостаточная Лаван в свободном топе и коротких шортах выглядели необычайно прекрасными рядом с совершенно противоположными им мальчиками, что Галицкая чуть не завизжала от умиления.