Неприятная трель грубо вторглась в сновидения тихо сопящих магов, что, думалось, были бы рады проспать ещё часов девять без пробуждения. Доминика с чувством потянулась, сладко зевнула и оглядела комнату сонным взглядом, тут же зашипев от колкой боли в затёкшей из-за неудобной позы шее. Почувствовав около себя тяжесть от чужого тела, девушка осознала, что совершенно не была смущена тем, что Прасет продолжал с комфортом лежать головой вровень с её талией, явно не собираясь подниматься или открывать глаза больше, чем наполовину.

— Выспался? — На очередном зевке спросила Ника и, расслабляя мышцы, стекла на кровати вниз, пока не ощутила ступнями изножье.

— Угу, — буркнул тот приглушённо и нагло закинул свою руку на живот почти поравнявшейся с ним девушке, уткнувшись носом в одеяло.

— Эй! Ты в последнее время через край борзым стал, тебе не кажется? Не мало ли мы знакомы для такой близости, индюшара?

— Не-а. Не борзый и не мало, — тем же приятным заспанным голосом возразил Сет, покачав головой в отрицании своих прегрешений.

— Давай, поднимайся, пойдём на окончание этого вашего «праздника жизни», — скомандовала Дома, однако, намного нежнее, чем хотела и попыталась подняться. — Эй, спящая ты красавица, будь добр, руку свою убери, — с наигранным негодованием в голосе приказала она, процедив слова сквозь зубы из-за попытки скинуть со своего тела тяжёлую мужскую руку.

— Тогда пошли со мной вальс танцевать, тхи на-рак сау, — вновь нагло уткнувшись лицом в мягкое одеяло, предложил Пхантхэ, пробуя выйти на компромисс, хотя на быстрое согласие и не рассчитывал, зная характер дамы, с которой разговаривал.

— Хорошо, пошли, — пожав плечами, легко ответила магичка, радуясь про себя, что не пришлось говорить это первой, ибо сама предлагать такое она не желала из принципов.

— Поражаешь меня, cute girl, — нехотя приподнявшись на локте, прохрипел темник с усмешкой в голосе. Видимо, спать он хотел очень сильно. — Тогда я к себе, переоденусь и за тобой вернусь. Долго не собирайся, времени у нас с тобой осталось не так уж и много.

— Ого, мы на английский перешли? А что, в тайском уже слова закончились, которыми можно меня охарактеризовать?

— Меньше вопросов, любопытная сау, — промурлыкал Тхэ, начиная ползти к концу постели.

Перелезая через ноги подруги, он незаметно для себя споткнулся о собственное колено, отчего перекувыркнулся и с грохотом повалился на пол, издав при этом одно единственное хладнокровное «ай», за которым вскоре всё же послышалась недлинная, но довольно оскорбительная бранная речь в сторону твёрдого пола и своих кривых ног. Темничка на это лишь слегка похихикала, но, увидев показавшуюся из-за кровати лохматую голову с закрытыми, показывающими полное непонимание сонными глазами, залилась громким смехом, прижав руку к животу. Кое-как встав на ноги после фееричного падения и приблизившись к выходу, Тхэ немного причесал волосы и договорил фразу:

— Больше дела!.. Да! — После чего скрылся за дверью, продолжая матерный монолог себе под нос.

Россиянка, со хохотом протирая глаза, что от смеха налились слезами, и, с той же неохотой поднимаясь с излюбленного места, стала выбирать подходящую одежду. С собой она платьев особо не брала, но, к счастью, смогла найти среди трёх закинутых про запас одно подходящее, которое незамедлительно примерила и, полюбовавшись нарядом в зеркале, окончательно и безоговорочно выбрала его.

Это было короткое платье-сорочка с глубоким треугольным вырезом из чёрного, поблёскивающего на свету атласа. Начальный образ дополнял беспрестанно носимый на запястье серебряный браслет с тонкой нитью меж звеньев, а заканчивали совсем новые лакированные туфли-лодочки. Распустив шелковистые фиолетовые волосы, она разделила их на две части, расчесала и уложила по плечам, ничем не украшая и лаком не закрепляя. Только накрасив ресницы тушью и блеском губы, Галицкая услышала лёгкий стук в дверь, отчего расслабленно улыбнулась, для успокоения выдохнула пару раз и открыла дверь, встречая реакцию друга наготове.

Доминика собиралась смотреть за тем, как на лице парня отразится его любимая ухмылка, думала, что услышит очередное неизвестное ей прозвище в свой адрес или будет наблюдать за цирковым представлением с издевательским восхвалением её внешнего вида, но тот, перечёркивая все предположения, лишь молча застыл на месте, увлечённо оглядывая иностранку с головы до ног. Таец, пусть и не замер на долгие мгновения в неописуемом шоке, пусть и не привыкал заново к незнакомой, чересчур утончённой и искусно изображающей скромность девушке, какой та ни разу не показывалась ему, но явно с большим трудом укладывал в голове мысль, что она такой бывает. Незаметно для обоих пролетела безмолвная минута.

— Воу, сау!.. Ты… признать, ты очень шикарна сейчас! — Восхищённо выдохнул Маиботхад, собравшись с духом и с трудом подобрав слова. — Красива… как и всегда.

— Постараюсь счесть за комплимент, что шикарна я именно сейчас. Буду делать вид, что это из-за того, что при тебе я в платьях раньше не расхаживала и ты просто был удивлён, — с лёгким смущением в голосе усмехнулась Ника, сжав одной рукой плечо другой. — Но за красивую спасибо. Не часто такое слышу от других, — она мягко улыбнулась, говоря, на самом деле, чистую правду, и поправила спадающую с хрупкого светлого плечика лямку платья. Изящное движение, способное любого свести с ума.

В голове Прасета возникал вопрос, как эта буйная характерная девочка умудрялась скрывать в себе столь хрупкие, нежные и лёгкие черты и движения, являясь при этом темничкой, устрашающей даже взрослых магов, что сильнее её?! Либо до этого момента она просто хорошо прятала свои прирождённые актёрские данные, во что, честно, ему верилось сильнее.

Разум никак не покидала назойливая мысль, что в своём настоящем образе, — представая перед Сетом как бойкая и бесстрашная оппонентка в демонстрации боя или наглая, проучивающая его за жизнь славную, бестия — эта сумасшедшая русская нравилась ему многим больше, чем искусственная версия, придуманная лишь для того, чтобы ввести парня в оцепенение.

— Знаешь… ты, правда, слишком необычна в этом наряде… — прохрипел наследник, приходя в себя от потрясения после увиденного и воспоминаний о том, какой ещё — чаще всего — показывалась миру эта удивительная дама, стоящая напротив. — Не стану скрывать, в своём привычном образе ты выглядишь… самой собой и… это в тебе самое прекрасное. Н-но в платье ты не менее красива!

— Стой, спасибо! А-ха-ха, хватит пытаться донести до меня, что в женственной одежде я как гусь в лаптях, я понимаю это! — Уголки тонких губ и без помощи хозяйки потянулись вверх, растягиваясь в нежной улыбке. Дома взяла мага под руку, не дожидаясь, пока тот захочет объясниться, утвердить, что она не права и ей идёт любой образ, не ожидая, когда он сам начнёт двигаться. Закрыв дверь на ключ, она повела раненного в мозг к выходу из общежития, на ходу прося того: — Положи к себе — мне ключ разве что в трусы себе прятать — и пошли уже, танец скоро начнётся. Я понимаю, ты, видимо, сильно головой ударился от падения и теперь всё долго доходит, но давай-ка уже в себя приходить, а?

Выведя податливого темника на улицу, магичка, как и ожидалось, встретила на себе немало чужих взглядов. За все три недели она появлялась перед чужестранными существами максимум в юбке, всё равно оставаясь дерзкой и способной врезать обидчику даже с ноги, но чтобы в таком нежном утончённом образе! У младших, которым достаточно за эти двадцать дней досталось от неё, даже глаза задёргались при взгляде на учительницу, что совсем недавно щипцами из них нервные клетки вырывала, а теперь мило улыбалась, почти глупо хлопая глазами.

Иностранка решила подшутить над ребятами, которые, к её личному удивлению, стали самую малость близки ей, а неизменные азиатские лица привычны:

— Эй! Чего вы на меня зенки свои вылупили, словно к вам королева ваша, как её… госпожа Сутхида снизошла?! Я что, по-вашему, до этого неумытым Шреком была, а сейчас чары сняла и в Фиону превратилась?! У вас, что, жизнь слишком медовая, раз смеете так думать обо мне?