— Сет, я… это…
— Не надо. Не утешай меня, это не твоя забота, — сказал Тхэ сипло, но сделал это благодарно, с теплом, пусть и могло показаться, что эти слова он бросил слишком резко.
Темничка понимала, что нельзя было и дальше зацикливаться на тягостной для парня теме и натянула на лицо непринуждённую выражение, поборов пульсирующее в висках нежелание повернулась к нему. Протянула ложку и заговорила ровным голосом:
— Приятного аппетита. Слушай, а ты на длинных выходных или праздниках к родственникам ездишь? Слышала, у вас в конце декабря какие-то глубоко почитаемые и повсеместно отмечаемые праздники намечаются помимо Нового года, поедешь на них или у вас в школе не принято?
— Спасибо. В позапрошлом году ещё да, ездил, «отмечал», после него — нет. Не имею желания, да и меня дома не ждут. Матери нет давно, она на четвёртом Небе отмечает в своё удовольствие, а отец сам со старшими время проводит, им нет до меня дела, кроме как наследственность. Они знают, что школой я дорожу, как жизнью и ни за что её не оставлю, не решу, что мне работа директора не интересна, потому и не пытаются для общения связаться со мной, смысла не видят.
Вместо ненужных слов сочувствия, — что помогают справиться с переживаниями далеко не всем существам и людям — и неуместного упрёка его родных, Доминика просто положила свою ладонь на напряжённую руку Прасета в немой поддержке, вкладывая в этот жест всё тепло, какое могла дать. Пальцами второй руки он до дрожи сжал опустевшую ложку, глядя при этом куда-то влево, стараясь не смотреть в лицо знакомой. Та нарушать такой хрупкий комфорт обстановки речами не осмелилась, — хотя и без страха разрушить приятную тишину какими-то словами, говорить тогда казалось глупой затеей.
Она понимала, что в подобной ситуации и говорить-то нечего, а потому не сделала ничего большего, только чувственно, с ощутимым сопереживанием пробежалась пальчиками по нежной коже тыльной стороны ладони Сета, поглаживая её, и взглянула на мага взглядом, что успокаивал одной только своей нежностью.
Таец, бегло глянув на иностранку, на секунду застыл. С трудом проглотив не пережёванный суп, он всё же перевёл взгляд на столь необыкновенную, незнакомую ему сторону вечно грубой и глумливой одноклассницы, но скоро одёрнул себя и, проморгавшись, принялся уминать любезно предложенный суп. Ника же вновь искусно перевела тему, свою ладонь, пусть с некоторой неохотой, но убрав с чужой руки и подперев ею напряжённый подбородок:
— Кстати, я всё спросить хотела! А у вас здесь все такие самонадеянные безумцы или мне попался эксклюзив?
— Поясни? — Непонимающе нахмурился маг Тьмы, мысленно поблагодарив Дому за её способность увести беседу в такую сторону, что о проблемах своих и не вспомнишь, посвятив себя новому диалогу, и снова отхлебнул дымящийся после разогрева наваристый суп.
— Я, когда у тебя ночевала, наутро, проснувшись, разобщалась с Лыадом, если не ошибаюсь, и всё было бы хорошо, да только потом проснулся ещё один, вроде Гост. Так вот этот призрак чудаковатый с самого своего пробуждения со мной так яро заигрывать начал, что я, блин, едва не повелась на его уловки! Он парень отчаянный, да? Слухов, ползающих по школе обо мне, не боится?
— В смысле, «заигрывать»? — Пхантхэ вскинул бровь, а вторую опустил ещё ниже, словно не был осведомлён в значении услышанного слова или хотел уточнить.
— Ну, говорил что-то, типа «Я, конечно, мог бы подать руку помощи, когда тебе плохо, да только такого огонька опасно касаться руками!» или «Какие у тебя другие любимые занятия, кроме как быть бомбически красивой?» — Повторяя интонацию и телодвижения соблазнителя-недотёпы, пересказала Галицкая. Резко что-то вспомнив, она прыснула со смеху и добавила: — А! А-ха-ха, ещё было: «При виде тебя у меня внутри всё полыхает даже сильнее, чем одно твоё место от назойливых приставучих парней». Я его ещё тогда спросила: «Типа тебя?»
— А-ха-ха, сау, да это он прикалывается так, не подумай! — С весёлостью воскликнул Сет, прижав руку к животу. — У него девушка есть, она знает, какой ей достался идиот… ну, то есть, шутник. Он не всерьёз это, просто любит смотреть на реакции, как у тебя. Ты, по его мнению, очень подходишь для такого рода шуток — не ведёшься на них и можешь пошутить в ответ.
— Какие шутки, какой подхожу, курицу тебе на голову?! Ты, блин, с ним говорить собираешься на эту тему или мне самой ему урок преподать?
— Нет-нет, прости, не трогай его! Мне друг живым и не калекой нужен! Я поговорю с ним. И, это… раз мы перешли на тему той ночи… — парень посерьёзнел и весь подобрался, стыдливо опустив глаза. — Извини, что поступил так. Дураком был, согласен. Думал, витамины всё равно помогут, даже после твоих слов об аллергии — мне всегда помогали, особенно, если дополнить энергией котов без учёта мастевого. Виноват, не отрицаю. Готов извиняться долго и упорно.
— Стой-стой, полно, прекрати эти душещипательные извинения с мольбами о прощении! — Вскинув руку, остановила сожалеющего о содеянном «прегрешении» мага Доминика. — Если б я на тебя обиду держала, то ты бы уже в кустиках со свёрнутой шеей валялся, индюк! И в квартиру к себе я бы тебя точно не пустила, уж поверь. Что говорить про этот прекрасный задушевный разговор! Так что давай, свои печали выкидывай куда подальше вместе с волнениями и чушь такую не неси.
— Точно? Не врёшь?
«Ну, не полностью, конечно, но пока сделаем вид, что да»
— А ты подумай головой, — легко парировала Ника, проследив за тем, как Пхантхэ положил очередную ложку с супом себе в рот.
— Только не говори, что что-то подмешала мне в… — заледенев от страха, пусть и наигранного, опасливо проговорил парень.
— Пока нет, — усмехнулась темничка, шутливо закатив глаза. — Если бы я жаждала жестокой мести, вся школа знала об этом уже через, м-м-м… минуту после такого, как спали бы симптомы аллергической реакции.
Провожала Маиботхада россиянка, спустя ещё час сердечного общения. Уже стоя у дверей наследник вдруг помедлил, поджал губы и сказал почти что робко:
— Слушай, сау, ты… прости меня ещё раз из-за того, что тебе тогда так плохо стало по моей вине. Я, правда, не подумал, что у тебя реакция будет…
— Хватит уже извиняться, пернатый, я всё понимаю! — Тепло улыбнувшись, уверила знакомого девушка и машинально убрала с кофты мага соринку, даже не обратив внимания на такую мелочь. — Я такое не раз проходила. Меня после первого появления аллергии стали пичкать всеми существующими лекарствами для мозга, думая, что реакция на какие-то определённые препараты, а не в целом на любые. Сейчас я всего лишь боюсь, что реакция в целом будет, но к ней самой я, можно сказать, привыкла и отхожу от приступа нормально. Так что всё в порядке, Сет, тебе не за что себя корить.
Если Доме быть честной с самой собой, то она действительно не держала на тайца такую сильную обиду, чтобы не прощать его вообще. Ей просто хотелось проучить его за необдуманный поступок, но никак не злиться за глупость — решила для себя, что умнее этого.
Хотя с каждой попыткой мага извиниться она всё меньше думала и о простом наказании, ведь Прасет был искренен в своих словах и истинно сожалел о совершённом проступке.
— Точно? — Поджав губы, жалобно спросил Сет, точно щенок проскулил. Глаза его до того трогательно округлились, а брови приподнялись и изогнулись в очередном признаке сочувствия, что появилось острое желание заулыбаться от умиления.
— Зуб даю, — в ответ кивнула россиянка, продолжая млеть от вида собеседника, но собралась и тепло похлопала его по плечу в знак поддержки — ему она тоже не помешает.
«Какой он забавный, всё-таки, аж душа поёт! И волосы у него точно ушки у пёсика, так бы за них и оттаскала по комнате, чтоб неповадно было!»
— Хорошо. Я тогда пойду. Хорошего вечера.
— Тебе тоже, до встречи, — услышав прощальное «пока» из-за дверь, магичка закрыла её и, наконец, пошла переодеваться.
Соседки возвращаться не спешили. Доминика даже решила приготовить русский ужин из того, что нашла в холодильнике, попутно занявшись мыслями о предстоящей небольшой мести. В интернете она отыскала простой рецепт, подготовила ингредиенты и занялась раздумьями.
