— На второе? — Сокрушёно выдохнула Ананья одними губами, выказав взглядом искренний страх. — Почему?

— Прости, это зависит не от меня. Ты — дух мести, а мстительность — один из десяти грехов Магии и магов, как потомков Божиих и защитников людских. Мы должны быть пусть и не всепрощающими, но настолько примирительными, чтобы не восставать после смерти и не портить этим мирское спокойствие, понимаешь? Но ты дралась с нами в полную силу, какой, я знаю, у тебя много, хотя и пощекотала мою щёку своим симпатичным маникюром, — Доминика усмехнулась, макнув подушечкой пальца по кровоточащим ранкам, и мельком глянула на красные капельки. — И сейчас ты бездействуешь, не нападаешь на меня, пока есть возможность, так что я помогу облегчить тебе начертанную тобой же кару. Но только при условии, что ты не возобновишь свои попытки убить обидчиков.

— Обещаешь? — Собравшись с духом, спросила девушка полушёпотом.

— Конечно, — успокаивающе улыбнулась Ника и уточнила: — Так ты согласна? — В ответ на согласный кивок иллюзионистки она удостоверилась, что сил напасть на кого-то у девочки уже не осталось, и слезла с неё. — Тогда тебе нужно будет вытерпеть последнюю встречу с Корном. Сможешь сдержать себя и переговорить с ним без убийств и проявлений агрессии? От тебя требуется просто рассказать всё, как есть, по возможности извиниться и перестать держать на него обиду, осилишь?

— Постараюсь.

Подросток тяжело дышала, взгляд её был твёрдым, решительным, но розовый шлейф, исходящий от неё, как от мертвеца стал слабее, что говорило о её постепенно растущей готовности отправиться на второе Небо, а если быть точнее, в Ад на облаках. Взяв с неё слово о сдерживании себя в руках при Тинне, Дома, для достоверности связав руки мертвеца энергетической верёвкой, повела его за собой к кабинету, где всё это время находился Корн. На лестнице, ведущей на второй этаж, их встретили сразу четверо магов, что, по приказу самой же россиянки следили, чтобы дух мести не прошёл дальше. Они посмотрели на «командира» с острым непониманием в глазах, но та успокоила их брошенной фразой на ломанном тайском, утвердив, что всё так и должно быть и сказала им идти с ней.

Скоро добравшись до нужной двери, темничка глубоко вдохнула, чтобы без кого-либо, кто мог бы поддержать или подержать за руку, самостоятельно зайти в класс, оставив Ананью с парнями, и с тяжестью в голосе и комом в горле попросить Тиннакорна поговорить со своей бывшей возлюбленной, разбившей сердце. В то время, как девушка зашла в класс, парень стоял у дальнего окна класса и кусал костяшки пальцев. Вполголоса она выдохнула, ловя на себе взгляды своих учеников и слыша их радостный шёпот:

— Корн… тебе надо пообщаться с ней.

— Она не стала нападать?! — Облегчённо воскликнул маг и выпучил на подругу глаза, в которых читалась надежда на что-то определённо хорошее. Скоро он вновь ошарашился, вспомнив, в каких случаях с восставшими трупами говорят их цели: — Ты решила помочь ей!..

— Ага… Она мне многое рассказала, а после моего ответа явно дала понять, что готова на сотрудничество и подавление в себе жажды мести. Сейчас она за дверью. Ты точно готов пойти на такое?

— Конечно! Я полностью готов. Нам нужно найти отдалённое место, чтобы никто не подслушал, организуешь?

— Корн, один момент. Я хочу присутствовать во время вашего разговора. Мне важно видеть, как она себя ведёт и знать, что она точно не нападёт. К духам мести у меня имеется личное недоверие.

— Да, хорошо, спасибо.

В молчании дойдя до пустовавшего кабинета, Доминика через друга передала одноклассникам просьбу спуститься вниз и разрешить оставшимся на улице магам войти в школу, после чего зашла внутрь. В помещении было мертвецки тихо, — так подметила Анья, оглядывая помещение повеселевшим взглядом. Оставив её у первой парты третьего ряда, темничка прошла к учительскому столу, села на его угол и, достав из кармана брюк телефон, прихваченный с собой из другого кабинета, надела наушники, давая понять, что подслушивать беседу не намеревалась. Включив любимые песни, магичка Тьмы с некоторой укоризной уставилась на восставшую, что теперь вела себя более спокойно и словно провинившийся пёсик опустила глаза, пока общалась с бывшим.

Тот держался стойко, хотя на шее заметно напряглись мышцы, а под кожей скул заходили желваки. Руки он спрятал в карманах зелёного бомбера, но было видно, как те сжимались в кулаках. Голос парня ни разу не дрогнул — это петербурженка определила на глаз, ибо рот его открывался ровно, а кадык ходил вверх-вниз без рваных движений.

Говорили они долго. Лицо мага с каждой сказанной иллюзионисткой фразой мрачнело, наполнялось задумчивостью, а под конец, когда он бегло кивнул приятельнице в знак того, что диалог завершился, и вовсе стало сухим.

— Передайте, пожалуйста, Уану, что я о нём не забывала, — горько всхлипывая в плаче, попросила Ананья, стирая слёзы со щёк и прислоняя к губам ладонь. Друзья встали напротив неё, коснувшись друг друга плечами. — Что ему не надо больше так много переживать и пить с ночи до рассвета, и… ему нет необходимости постоянно сверлить взглядом Нонг’Корна, желая ему смерти. Он должен продолжать жить… скажите, что я люблю его.

— Хорошо, — едва слышно прошептал Корн.

Он узнал, что его «приворожили», но чувства почему-то всё равно не прошли. Навеянная любовь отчего-то не ушла даже после снятия злосчастных чар. Но об этом он тактично умолчал.

Корн ушёл сразу, как только Ника взялась за отправку Аньи туда, где ей и было место после смерти. Он бегло бросил девушке «спасибо» за правду и так называемую доброту и скрылся за дверью, скорее всего, отправившись выполнять просьбу ненастоящей возлюбленной.

Провела обряд Дома сидя на коленях на полу около меловой доски, сложив руки в молитве и шепча специальное взывание к Богам, поставив мёртвую магичку ровно перед собой с «уаем» у лба. Закончила ритуал, положив левую руку себе на сердце, а двумя пальцами правой медленно прорисовав силуэт трупа, от которого провела в воздухе лестницу в потолок и закрыла глаза, вернув руку в молитвенный жест.

Когда темничка открыла глаза, подростка уже не было, лишь следы на полу говорили о её недавнем присутствии в кабинете, а на полу лежала небольшая чёрная коробочка, завязанная на шёлковую ленту — маленький презент от помощника Его Величества Тёмного принца за верную службу Первому.

Вернувшись в класс, где должен был проходить урок, Доминика увидела поникших друзей и учеников, молча кивнула им и прошла к учительскому столу. За ней последовал Прасет и, бесшумно, словно в честь траура, разместившись на углу стола, тихо спросил, не давя, не возмущаясь, не злясь:

— Расскажешь, почему не позвала старших? Даже если в итоге Анья не решилась довести дело до ожидаемого итога и мирно ушла на покой, ты могла действительно серьёзно пострадать и подвергнуть тому же тех, кого просила о помощи. Понимала ведь, что она агрессивно настроена, так чего сглупила?

— Я поступила опрометчиво, я это осознаю, — в покаянии склонив голову, глухо пробормотала Галицкая и ощутила на напряжённой, покоящейся на столешнице руке тепло чужой ладони. — Но я действовала так, потому что не могла положиться на учителей или старшеклассников. Пусть они и взрослее меня, я всё ещё не могу сказать, что они сильнее, я не знаю, каковы уровень и навыки их развития в Магии, из-за чего не понимала: могли ли они хоть в чём-то быть полезны или усугубили бы ситуацию, раззадорив Ананью. Каюсь, следовало поступить иначе, но в итоге я же смогла с ней справиться и даже вернула себе самообладание настолько, что провела обряд и отправила душу на второе Небо.

— Ты права, в этом ты молодец. Спасибо, что помогла нам, хотя не была обязана, и что… помогла ей. Это Корну было нужно. Ты большая умница, сау ба, — рука Сета сжала напряжённую кисть подруги крепче, чувствуя отдачу в виде лёгких поглаживаний его большого пальца.

— Верно, — согласился Тиннакорн, что стоял лицом к партам со спрятанными в карманах чёрных брюк руками. — Спасибо, котик, я в долгу перед тобой.