Меня передёрнуло от омерзения и возмущения, кипящих внутри. Разрывало от желания продолжить подсматривать и подслушивать, и горячего стремления никогда не видеть и не знать того, что здесь происходит. Конечно, я не питала иллюзий касательно коррумпированности чиновников и должностных лиц «наверху», но наблюдать столь явное подтверждение того было почти физически больно.

Судя по небольшой паузе и новому взрыву сожалеющих восклицаний, Фил молча выразил несогласие, так как следом вновь раздался голос дона — с почти отеческими напутственными интонациями.

— Ну хорошо, иди, племянник, отдыхай… Я так понимаю, ты не один, так что развлекайся.

— Конечно, дядя, спасибо, — вежливо отозвался Гилмур, после чего я услышала приближающиеся шаги и, спохватившись, вскочила на ноги, сделав два шага назад от двери.

Вид у вошедшего в комнату Фила, к его чести, был несколько сконфуженным. Правда, весьма недолго — стоило ему закрыть за собой дверь, как лицо его приняло обычное беззаботно-насмешливое выражение.

— Племянник? — я постаралась вложить в это слово достаточно вопросов, а в позу — скрещённые руки на груди, взгляд исподлобья, — достаточно враждебности, чтобы у чёртового бандита не осталось иллюзий, что я поведусь на его уловки.

— Троюродный! — Фил, впрочем, и не думал отпираться — напротив, знакомым жестом вскинул раскрытые ладони.

— Племянник! Ты — племянник дона Ванделли, а не какая-то «шестёрка» на побегушках! — обличительно ткнула я в его сторону пальцем.

— Вообще-то я такого никогда не говорил, — осторожно заметил тот, отходя к накрытому столу и как ни в чём не бывало усаживаясь на мягкое кожаное кресло.

Мне, видимо, предлагалось занять диван, но ощущение, что меня обманули и подставили — как именно, я ещё не знала, — никуда не девалось, так что и садиться за один стол с «этим» не хотелось совершенно.

— И ты потащил меня в эту дурацкую баню, зная, что тут будет развлекаться твой дядя⁈ Да ещё и с Дэвидсоном⁈ — выпалив это, я всё-таки бессознательно понизила голос, умудрившись накричать на Гилмура шёпотом.

— Я так-то с самого утра наслаждаюсь твоей компанией, — возразил он. — Так что был не в курсе планов дона.

— О, только не надо мне рассказывать, что он спонтанно решил завалиться в парилку с шефом полиции! — скривилась я.

— Да легко, — абсолютно серьёзно сказал Фил. — После совместного ужина в «Хиллсе» вполне мог для окончательного размягчения этого слизняка пригласить его продолжить развлекаться с девочками. Ну и заодно обсудить совместные дела…

Мне ужасно хотелось закрыть себе уши руками и крикнуть «заткнись!». Хотя умом я и понимала, что всё обстоит именно так, но… Но всё же какая-то часть меня наотрез отказывалась принимать эту крайне суровую действительность, с подкупом, преступными связями, круговой порукой и всем остальным, с чем безуспешно боролись обычные полицейские.

Это было… пожалуй, больно. Всё-таки даже покинув ряды служителей правопорядка, я не отвернулась от изначального своего намерения, лучше всего выраженного девизом «Служить и защищать».

— Ты выглядишь расстроенной, — Гилмур склонил голову к плечу, пытливо, но уже без насмешки глядя на меня.

— Потому что так и есть, — огрызнулась я, неловко потоптавшись босыми ногами на месте и оглядываясь в поисках выхода — находиться здесь, в компании мафиози, мне резко расхотелось.

— Почему?

Я не знала, что меня взбесило сильнее — неподдельное удивление в голосе Филиппа, или сам по себе вопрос.

— И ты ещё спрашиваешь меня? Меня⁈ — я задохнулась от возмущения, но вынуждена была сдержать очередной резкий порыв — полотенце, в которое я наспех закуталась, норовило сползти, и мне пришлось перехватить его на груди.

— Больше здесь никого нет, — развёл руками этот нахал, продолжая пялиться на меня. — Ты же взрослая девочка, вроде бы, и не понаслышке знаешь, как делаются дела в полиции. Иначе почему ты оттуда ушла?

— Совсем не поэтому!.. — воскликнула я, но осеклась, машинально прихлопнув себя по губам ладонью и быстро покосившись в сторону выхода в бассейн.

Фил расслабленно махнул рукой:

— Не волнуйся, ты видела толщину двери? Тебя не услышат, так что можешь в полный голос выразить своё негодование, — он вновь ухмылялся, что выводило меня на очередной виток злости.

Где-то на задворках сознания царапнулась, правда, опасливая мысль о том, что подобная звукоизоляция может сыграть и против меня — «никто не услышит криков твоих», — но, справедливости ради, кому бы здесь пришло в голову бежать спасать какую-то постороннюю девицу? Так что, вероятнее всего, мои вопли в любом случае остались бы без внимания…

И уж совсем потом я подумала, для каких ещё целей могло быть создано такое помещение, но поспешно отогнала эти непристойные рассуждения.

— Я уволилась, поскольку в нашем отделении — да и в других, насколько мне известно, — оказалась невостребованной женщина на должности детектива, — невольно приосанившись, отчеканила я. — Взятки и ваши договорённости к этому решению не имели никакого отношения.

— Да ну, — Фил недоверчиво прищурился. — Это же чушь. Насколько мне известно, в Америке на должность офицера полиции женщин принимают с конца двадцатых…

— С начала десятых, — поправила я его машинально. — И, как мне пояснили, офицером я-то быть могу, а вот детективом полиции меня видеть не хотят. А я не собиралась до пенсии таскать форму патрульного…

— Ты что-то недоговариваешь, — прозорливо заметил Филипп, качнувшись вперёд и, утвердив локти на колени, подпёр руками подбородок, глядя на меня внимательно. — Ты слишком упрямая, чтобы так легко сдаться. И почему «патрульного»? Неужели не видела для себя иных перспектив, кроме как расследовать дела?

Я отвела взгляд в сторону, вновь скользнув им по аппетитно пахнущим блюдам, и невольно сглотнула:

— Я не сказала, что это было легко… Но, вообще говоря, я действительно изначально шла в полицию, чтобы заниматься раскрытием преступлений, — я слегка пожала плечами, а затем, мысленно махнув рукой, всё-таки присела на край дивана — раз уж позволила втянуть себя в разговор, то к чему эти неловкие топтания?

— Ну, должен сказать, что по моим наблюдениям у тебя это действительно неплохо вышло бы, — поощряюще кивнул мужчина.

А я решила, что очень глупо испытывать радость от такой мимолётной похвалы. Да ещё и от кого!

— Моё начальство так не считало, хотя впрямую и не говорило об этом, — нехотя сказала я, слегка зябко поведя плечами — не потому, что тут было холодно, а из-за неприятных и унизительных воспоминаний. — Комиссия тоже сочла иначе и допустила подмену результатов, когда я со своей группой сдавала экзамен на профпригодность.

На лице у Фила отразилось недоверие пополам с подозрительностью:

— Подделать результаты? Да уж, кому-то это влетело в копеечку… А как ты это выяснила?

— Я могла бы сказать, что провела тайное расследование, — слегка понизив голос, протянула я, — но правда гораздо прозаичнее. Узнала из первых рук, от того, собственно, кто вписал своё имя в мой экзаменационный лист. С комментарием — цитирую: «Долорес, ну подумай сама, кому нужна баба-детектив?». Ну и, вроде бы, ему это особо по кошельку не ударило — как я уже сказала, комиссия в моём повышении не была заинтересована.

Передразнивая слова своего бывшего жениха, я ощущала мерзкую желчь у корня языка, но это было уже совсем не то тошнотворное ощущение, как раньше — те же четыре года назад. Правду говорят — время лечит…

— И что это было за имя? — вкрадчиво поинтересовался Фил, не позволив мне погрузиться в пучину самосожалений, а заставив насторожиться.

— А тебе зачем? — подозрительно спросила я.

— Да так, для общего развития, — невинно улыбнулся он в ответ. — Брось, чего тебе стоит?

— Думать забудь, — резко одёрнула я его. — Это давнее дело, и, к тому же, я всё равно стала детективом…

— В пику им всем, — понимающе кивнул Филипп. — Одобряю. За это, кстати, предлагаю выпить. Только, умоляю, не порть это вино льдом, хорошо?