Находка меня, с одной стороны, разочаровала, а с другой — порадовала. Захоти Сонг стреляться — с большей долей вероятности он вооружился бы своим пистолетом, а тот вот, передо мной лежит, нетронутый и даже со следами заводского масла. Конечно, нельзя исключать, что он мог выбрать иной способ расстаться с жизнью, так что эту версию я отбрасывать пока не стала.

Со средним ящиком я повозилась подольше — там предполагался ключ с парной бородкой типа «бабочка», — но и ему пришлось сдаться.

Здесь улов оказался, с одной стороны — беднее, а с другой — добавил ещё одну неприятную черту к портрету Сонга.

— Хм-м, Фил, а вы в курсе, что ваш начальник «Гарри» по вене пускает? — спросила я, разглядывая содержимое шкатулки, которая нашла в глубине ящика, за пустой бутылкой из-под скотча.

В ней слегка в беспорядке были сложены спиртовая горелка, несколько стеклянных шприцев, тонкий кожаный ремешок с пряжкой, початая пачка ваты и маленькое, как раз под размер горелки, металлическое блюдечко.

— Чего⁈ — Гилмур с несколько обалдевшим видом обернулся, и я с готовностью продемонстрировала ему находку.

— Кажется, у мистера Сонга проблемы? — глядя на то, с какой неприязнью мужчина смотрит на шприцы, я испытала некоторое внутреннее удовлетворение.

Героин — дрянь редкостная, и один из худших, на мой взгляд, способов превратить мозги в кашу, а свою жизнь — в полное и беспросветное дерьмо. При своём, с точки зрения родных, легкомысленном отношении к жизни и риску, я всё ещё относила подобные методы побега от реальности к абсолютно неприемлемым.

— Возьму на заметку, — пробормотал тем временем Фил, хмурясь и озадаченно потирая подбородок.

— Ну да, прочитайте ему лекцию, погрозите пальчиком, — быть может, излишне ядовито сказала я, закрыв крышку шкатулки и убирая ту назад, в ящик.

— Уверяю вас, мадам детектив, с мистером Сонгом обязательно будет проведена воспитательная работа, когда вы его найдёте, — сдержанно парировал Гилмур, и я мысленно приписала ему пару лишних баллов — за находчивость.

Самый нижний замок, закономерно, доставил больше всего хлопот. Время уже поджимало — я то и дело бросала взгляд на наручные часы, и от этого раздражалась сильнее. Щелчок — вхолостую. Щелчок. Щелчок…

— На пару миллиметров левее возьмите, там замок деформирован, — неожиданно раздался голос Фила, и я, успевшая слегка подзабыть о его присутствии, сильно вздрогнула.

— Да чтоб вас! — тихо выругалась, злобно покосившись на Гилмура, который с невинным видом пялился на молочное стекло двери, но последовала его совету.

Щелчок… есть! Отмычки провернулись, и я потянула на себя ящик, подивившись тому, насколько он тяжелее предыдущих.

Что оказалось совсем неудивительным — под завязку он был забит совершенно разнокалиберными бумагами, записками, клочками, салфетками… Даже записная книжка нашлась, сиротливо приютившаяся сбоку.

Когда я её открыла, на колени мне выскользнула кожаная книжная закладка с золотым тиснением, очень напоминающая ту, что я недавно видела у Фила. Множество золотистых линий пересекались под причудливыми углами, образуя какую-то странную геометрическую фигуру, наводящую на неприятные мысли не то о сатанизме, не то о каббале.

— Забавно. Ваше? — помахала я закладкой над столом, но Гилмур глянул лишь мельком.

— Да. Новогодний презент, — нехотя проговорил он, после чего вновь отвернулся, с лёгким сарказмом добавив: — Вижу, Сонг оценил его по достоинству.

Я повела бровью, убрав закладку ящик, и закопалась в его содержимое. Ворох листов с пометками и размашистыми, «на скорую руку» записями карандашом — тоже стихи, как ни странно. Вот только эти были гораздо, просто в разы, хуже, чем те, что я нашла в блокноте в спальне Сонга. Как будто разные люди писали, хоть почерк и один. Часть этих листов была смята или разорвана, но разглажена или склеена по изнаночной стороне. Покопавшись в этом оплоте нерешительности, я внезапно обнаружила пожелтевший от времени чек «За услуги. На имя: Р. Чекванапутри. Сумма: $2500».

Я уставилась на надпись, стиснув в руке бумажку, и у меня в голове, словно на проигрывателе, раздался неуверенный голос Эбигейл: «Невыговариваемая фамилия. Чех… Чекван… что-то восточное».

— Ага… общий знакомый, значит, — пробормотала я себе под нос, и поднялась, аккуратно задвинув ногой ящик стола.

Чек я спрятала в карман, после чего бросила взгляд на часы. Без десяти семь — времени в обрез.

— Фил, а, кстати, в чём вы помогаете мистеру Сонгу? — спросила я негромко, и в манере, которую изжить не смогла никак, и которая безошибочно выдавала моё прошлое сведущим людям, опёрлась широко разведёнными руками о столешницу.

Гилмур развернулся, и, судя по напрягшимся плечам и еле заметной судороге неприязни на лице — я попала в точку. Вот оно, голубчик. Был «по ту сторону» закона, как пить дать, и я готова поклясться — что не раз.

«Всё так, парень. То, что я не имею права вести допрос — не значит, что я не умею», — мысленно оскалилась я.

— Консультант, — кратко ответил тем временем мужчина, судя по всему — взяв себя в руки и почти отзеркалив мою позу.

— И в какой же сфере вы его консультируете, Фил? — я продолжала давить, размышляя над тем, как интересно строится наша беседа, и над теми особенностями, которые я успела подметить за время общения с ним.

— Уголовной.

Во-от, снова они, эти вибрирующие нотки угрозы. Не знаю, почему это так радовало, но ничего поделать я не могла — видимо, Роджерс не зря называл меня адреналиновым наркоманом. Закуситься с кем-то, полезть куда не надо, спровоцировать — всегда пожалуйста. Всё ради того, чтобы получить хоть кроху дополнительной информации.

Боевая подготовка, явная любовь к холодному оружию, навыки «медвежатника», вальяжная и надменная манера общаться, явные сложности с законом — пускай и в прошлом… Я руку готова была дать на отсечение за то, что Филипп Гилмур — надзиратель, или «крыша», но уж совсем никак не «личный помощник».

Незаметно для себя прикусила нижнюю губу, с прищуром глядя на дверь, а затем, спохватившись, перевела взгляд на Фила. Ну что ж, пойдём ва-банк?

— На кого вы работаете? — подпустила в голос немного стали, заметив краем глаза, как перекатились бугры мышц на плечах Фила, когда он повёл ими, и мысленно приготовилась отхватить по лицу. — Марино? Ванделли? Арчибальд?

Я наугад перечислила самых крупных «игроков» на криминальной арене нашего славного города, не упомянув докеров только потому, что никто в здравом уме не станет с ними сотрудничать.

Гилмур внезапно усмехнулся, протяжно посмотрев мне в глаза, а затем выпрямился, заложив большие пальцы за край кожаного ремня:

— Ванделли.

Я кивнула, мысленно снова выругавшись — вот как знала. Где крутятся большие деньги — без мафии точно не обойтись. Пока в Чикаго расцветало дело Капоне, здесь появилось аж две мафиозных семьи — Ванделли и Марино. Их взлет прошел незаметно для окружающих, в темных подворотнях и за зашторенными окнами кабинетов, а когда обыватели впервые услышали эти фамилии, длинные итальяно-сицилийские пальцы уже были запущены в почти каждый аспект жизни города.

Семьи поделили город малой кровью, четко разграничив сферы интересов. Они, к досаде и радости полиции, довольно четко придерживались правил мафиозного мира — не выносили сор из избы и не скупились на взятки, так что иметь дело с ними было трудно с точки зрения «служить и защищать», но полезно для кошелька. Они же сумели загнать весь прочий бандитский сброд в район речных доков, откуда он периодически пытался выбраться, пополняя статистику арестов и задержаний и не давая никому расслабиться.

Все было относительно хорошо — по крайней мере, поддерживалась видимость баланса, — пока года четыре назад не вынырнул из ниоткуда некий Арчибальд, невероятно быстро сколотивший многочисленную и хорошо вооруженную банду. Его люди входили в кабинеты, выбивая двери, комиссары полиции сменялись один за другим, уходя в отставку прямиком на кладбище, а жену и детей мэра трижды похищали, когда Арчибальду нужно было что-то от официальных властей.