— Давно вы об этом знаете? — я повернулась к Филиппу.

— Где-то пару лет, как, собственно, устроился сюда помощником, — он спокойно смотрел в ответ, не пытаясь отвести взгляд.

Я задумалась, бессознательно сунув руку в карман брюк и вытащив оттуда портсигар, но не стала доставать сигарету — просто вертела в руках.

Вода точит камень, и какую бы «удобную» модель поведения для себя Эндрю Сонг не выбрал — подсознание вполне могло подгадать момент для своеобразной подставы, и эта бомба замедленного действия могла взорваться сейчас. Попрощался с женой, как обычно, выехал куда-то в укромное место, и там пустил себе пулю в висок. Вполне рабочий сценарий.

И судя по тому, как забеспокоилась Эбигейл — она тоже подозревала что-то такое. Ощущала свою вину? Как забавно, однако… Я-то изначально предположила, что это Сонг сбежал к любовнице, а всё оборачивается совсем иным образом.

— Значит, можно предположить, что минимум два года Сонг провёл в достаточно серьёзном нервном напряжении. Подобное явление, — я кивком указала на календарь, — нормой назвать нельзя, тут вы правы. Скажите, он не проявлял склонности к депрессиям? Может, суицид?

Гилмур, всё это время неприкрыто пялившийся на меня, быстро моргнул и, подняв руку, растерянно почесал загривок.

— Сложно сказать, мадам детектив, — я уловила в низком голосе лёгкую озадаченность. — Я бы назвал Эндрю депрессивным мужиком, но вот самоубийство… Нет, мне так не кажется.

— Ладно, — его слова меня не особо убедили, но не потому, что я подозревала Фила во лжи, а потому что у меня не было причин доверять его способностям разбираться в людях.

Отложив в мыслях детали нашего разговора, я подошла к столу, с целью хорошенько изучить всё, что лежало сверху и внутри этого «делового гиганта».

На столе лежала стопка аккуратно сложенных бумаг, видимо, на подпись, верхняя из которых была датирована вчерашним днем. Также там расположился набор письменных принадлежностей, пресс-папье которого весом могло поспорить только с бесполезностью в век шариковых ручек. Граненый графин, накрытый вместо пробки перевернутой стопкой, был полон. Судя по цвету и запаху — виски, довольно неплохой, кстати.

По центру, перед глазами сидящего за столом человека, расположились три рамки с фотографиями — худощавого мальчика лет тринадцати, крепкого молодого человека едва за двадцать, и супружеской четы Сонгов. Судя по слегка захватанному пальцами стеклу — первые две мистер Сонг любил брать в руки, особенно ту, на которой был изображён старший сын.

Я же взяла посмотреть поближе ту, на которой красивую и уже знакомую мне женщину, Эбигейл, обнимал поразительно невзрачный мужчина. Лысоватый, с плоским и невыразительным лицом, явно страдающий от избыточного веса. Рядом со своей супругой Сонг выглядел крайне блёкло.

Я аккуратно отогнула язычки, удерживающие заднюю стенку рамки, и вынула фотографию. На обороте значилась надпись: «Э. и Э. Сонг, 06.12.52». Положив фотографию на стол, я также извлекла обе оставшиеся. На задней части, кроме имён, также значились даты — по две на каждой… Рождения, и, очевидно, смерти.

Я слегка передёрнулась, ощутив иррациональное чувство — будто коснулась надгробий, но быстро взяла себя в руки. Сентиментальность — не так черта, которую стремишься сохранить в себе, выбирая подобную должность. Но и зачерстветь окончательно я себе не позволяла.

Когда неуютное ощущение отступило, что-то кольнуло мое внимание, заставив еще раз вглядеться в цифры. Дата гибели Томаса, старшего, расходилась с той, что мне назвала Эбигэйл. Не сильно — на пару дней, но всё же.

— Интересно, — пробурчала я себе под нос.

Фил повернулся, глянув через плечо.

— Нашли что-то, мадам детектив? — в его голосе промелькнул лёгкий интерес.

— Да, дата не совпадает с показаниями миссис Сонг. Мистер Сонг никогда не рассказывал ни о чем подобном? — я показала ему оборот фотографии.

— Это у старшенького? — Фил хмыкнул, приглядываясь. — Могу предположить, что миссис Сонг запамятовала или перепутала что-то…

— У вас есть дети? — немного резче, чем планировала, спросила я, пристально посмотрев на Гилмура.

Тот несколько стушевался — скорее, из-за вопроса, чем взгляда, и лицо у него стало довольно типичным для мужчины, который не уверен в ответе:

— Э-э, нет, детей нет, — озадаченно протянул он. — А при чём тут это?

— При том, что, если бы были — вы могли бы знать, что дату смерти ребёнка «запамятовать» или «перепутать» сложно, — припечатала я, вновь опуская взгляд на фотокарточку и размышляя над этой незначительной разницей в днях.

Филипп помолчал какое-то время — вероятно, размышляя над моей сентенцией, а затем задумчиво проговорил:

— Года два назад Эндрю просил свести его с кое-какими друзьями в армейских кругах, хотел что-то уточнить об операции в Японии. Это ж там Томас погиб? Может, выяснил что-то.

— Друзья в армейских кругах? — я слегка приподняла бровь, вспоминая цепочку от жетона. — Вы служили?

Гилмур вновь взял паузу, сверля меня пристальным взглядом, после чего нехотя буркнул:

— Корея, пятьдесят третий, — и с этими словами отвернулся, обозначая, что пускаться в подробности он не намерен.

А я не настаивала, догадываясь, что ему эта тема неприятна. Несмотря на то, что неразумно было перекладывать вину за произошедшее на обычных вояк, тем не менее всегда находились те, кому достаточно было просто услышать «Корея», чтобы сходу заклеймить человека «военным преступником».

Решив замять эту тему, я переместилась за стол, желая заглянуть в ящики, но стоило мне потянуться к верхнему из левого ряда, как Гилмур, будто бы и не глядевший в мою сторону, с некоторым нажимом проговорил:

— Слева ничего интересного нет, мадам детектив. Можете осмотреть центральное отделение, и ящики справа.

— Могу я узнать?..

— Нет, — отрезал Фил, и по его тону я поняла, что спорить бесполезно.

Проглотив ругательство, я мило улыбнулась, подняв раскрытые ладони, безмолвно говоря «сдаюсь», и переместилась вправо.

И вот тут меня ждал сюрприз. Попытавшись открыть верхний ящик, я обнаружила, что он заперт. А при ближайшем рассмотрении выяснила, что для каждого из ящиков предполагался собственный ключ, причём, судя по форме скважин — не самый простой!

— Неплохо, — прокомментировала я, подняв взгляд на Гилмура. — У вас есть ключи?

— Нет, — покачал головой тот. — И, предваряя ваш вопрос — я не из вредности так говорю, у меня их действительно нет. Сонг всю связку с собой таскает.

— Вы поэтому меня сюда так легко пустили? — я даже слегка разозлилась.

— Ну, если для вас, мадам детектив, это непреодолимая преграда — что ж, тем хуже для вас.

Мать твою, он ещё и издевается!

— У меня есть методы решения подобных проблем, — огрызнулась я. — Но не уверена, что вы им обрадуетесь.

— А вы попробуйте, — приглашающе развёл этот наглец руками и широко улыбнулся. — Если вас что-то смущает — я даже отвернуться могу.

Сказав это — он действительно развернулся лицом к двери, скрестив руки на груди и словно предлагая полюбоваться собой с такого ракурса.

«Позёр…» — фыркнула я мысленно, но мешкать не стала — коль скоро мне предоставили такую возможность.

Я уже упоминала о заигрывании с законом? Так вот, набор отмычек, который я без зазрения совести носила с собой, был уже не заигрыванием, а самым настоящим глумлением над Фемидой. Но иногда, ради благого дела, я готова была пойти и не на такие недостойные действия…

Вытащив непромокаемый свёрток, я развернула его на полу, и, подобрав несколько подходящих «крючков» для сувальдных замков, приступила к делу.

Воцарившуюся тишину нарушало только тиканье настенных часов, да негромкое металлическое пощёлкивание, издаваемое моими инструментами.

Первый замок поддался довольно легко — не больше пары минут ушло на то, чтобы дождаться заветного щелчка, и провернуть самодельный «ключик». Внутри оказалась массивная, почти во весь ящик, шкатулка, внутри которой лежал новенький, полированный и сверкающий хромом, револьвер.38 калибра. Шесть патронов дисциплинированно лежали в пазах в бархатной форме, явно изготовленной под это оружие и эти снаряды. Еще с десяток валялись россыпью по всей внутренности шкатулки.