«Какая ирония, не правда ли:ведь обычно наибольшую больпричиняет не враг, не злопыхатель,а тот, кто только вчера обещалподарить тебе счастье»О. Рой

Я был в полной заднице. Какие могут быть другие девушки? Мне никого не хотелось, все было пресным и пустым. Я не мог больше ни о ком думать, кроме нее. И ни о чем, кроме того поцелуя. Ее синие глаза, ее улыбка, ее голос... Все это не выходило ни из мыслей, ни из сердца. После того поцелуя я точно знал – я люблю ее. Мне никто не нужен, ни одна другая не сможет дать мне этих чувств, ни одна ночь в моей жизни с другой не заставили меня чувствовать того, что испытал я от этого поцелуя. Но я понял кое-что еще. Она тоже меня любит. И это не просто «нравится». Это именно любовь. Что бы она ни говорила мне о том, что ненавидит меня, она все еще любит меня. Только это пока ничего не изменило. Наоборот – она снова стала меня избегать, и просто шоколадкой или мотопрогулкой я уже не смог бы отделаться или что-то исправить. Я понял, что все это время пытался искать ей замену, искал ее черты в других и не находил, раня одну за одной. И мне было плевать.«А сколько сердец поломал ты, жалея свое одно?»Эти ее слова не выходили у меня из головы. Она сразу знала обо всем, знала, что я лгу сам себе, разбивая чужие души, как разбил ее. Я понимал сейчас, что она ждала. Ждала от меня хотя бы звонка или сообщения. А я молчал. Идиот.Сегодня сестры позвали меня на частную вечеринку, они арендовали зал с бассейнами, и я решил, что отдых мне не помешает. Я взял из номера плавки и полотенце, решил ничего не есть – там ведь будут официанты с закусками, и спустился на первый этаж. В большом помещении было три бассейна, один из них был с джакузи. Панорамные окна с видом на пейзаж снежных гор заливал помещение большим количеством солнца и света. Я переоделся, и в одних плавках спрыгнул в бассейн, прохладная вода вызывала мурашки, бодрила и освежала. К сожалению, она немного отдавала хлоркой, и я не решился открывать глаза под водой.Я вылез из воды, чувствуя приятную прохладу, и, вытирая голову, пошел к бару, где бармен смешивал коктейли. Я заказал себе Б-52, когда увидел идущего ко мне Джека. Я улыбнулся и хотел поздороваться, но вместо приветствия получил кулаком по роже. Класс. Я отлетел на группу ребят, но не упал, быстро приходя в себя, и ответил ему тем же. Завязалась драка. Он пнул меня ногой в живот, и я ударился спиной о стену, не теряя времени, он взял меня за горло и прижал к стене.– Что ты сделал? – зло рычал он.– Да о чем ты? – злился я.– Я о ней! – рявкнул он.Я тоже нанес ему удар кулаком в живот, и он резко отпустил меня, вдохнув воздух ртом. Пока он не пришел в себя, я ударил его по лицу, он сделал то же самое. Алекс схватила нас за плечи и раскинула в разные стороны.– Прекратите! – крикнула она, глядя то на меня, то на него.Жаль, что она была не в купальнике.– Это он начал! – выкрикнул я.Она раздраженно глянула на меня.– Мы в детском саду? Если так, то найди свою соску-пустышку и закрой свой рот, ясно?! – она посмотрела на Джека: – А ты?– А что я? – развел он руками.– Дебилы, – она подошла к нему и подтолкнула его в сторону, – Идем! Только этого мне хватало! – говорила она уходя, и глянула на меня через плечо.Я бросил полотенце на ближайший лежак. Злость и ревность не давали мне покоя. Что это вообще значит? Я поставил поднос с канапе и несколькими коктейлями на край бассейна и залез в воду. Намахнув три рюмки сразу, я нырнул, проплыл пару кругов, но мысли не давали мне покоя. Я вылез и пошел в ту сторону, куда уводила Алекс Джека. Что между ними? Я был уверен, что тогда Алекс целовалась впервые. И тут я услышал их голоса из комнаты отдыха с большим диваном – двери были открыты.– Не нужно было этого делать, – говорила Алекс, – Он ничего не сделал.– Если бы он ничего не сделал, ты бы не плакала, – ответил ей Джек, – Не надо его выгораживать.– Я его не выгораживаю! Он ничего не сделал...– Алекс, – уперто повторял он, – Ты смогла жить дальше! Я тебе не говорил, но у него, и правда, были причины уехать. Но зачем он снова и снова делает тебе больно? Я чувствовал свою вину, потому что именно я сказал тебе, что он уехал. И я был с тобой все это время. Ты прогоняла меня, ты кричала на меня, ты пыталась закрыться и спрятаться от всего мира...– Но ты не дал, – услышал я ее улыбку в голосе.– Да! Я не дал тебе это сделать, потому что ты замечательный человек, и мой лучший друг. Я долго смотрел, как тебе больно, и ты почти замкнулась, но я не для того сидел рядом с тобой ночью и держал тебя за руку, пока ты спала, чтоб потом снова видеть твои слезы, ясно?– Он ничего не делал, – вполголоса сказала она, – Это я.– Что? – вздохнул, устало Джек.– Я его поцеловала, – улыбнулась грустно она.– Ты «что»? – чуть ли не воскликнул он.А я улыбнулся, стоя за стеной и слушая их разговор.– Да, – усмехнулась она, – Я все еще люблю его.Я просто ликовал.– А ты думала, что я не в курсе?Она вздохнула.– Что мне делать?– Прости его, – сказал он.Снова вздох.– Я не могу, – ответила Алекс.Больше я не стал слушать. Просто ушел в свой номер, прихватив из бара бутылочку виски. Да, для нее Джек – лучший друг, а что он чувствует к ней? Пока не понятно. Вечер проходил скучно, и тянулся очень долго. Я зашел к себе, отпивая еще один глоток их бутылки, посмотрел телик, сходил в душ и одел только серые трико. В мои двери постучали, я встал и открыл дверь.– Алекс? – я был удивлен.– А не похоже? – улыбнулась она как-то странно, и прошла в мою спальню, оглядывая стены, – Скучновато тут у тебя.Все еще удивленный, я закрыл за ней дверь и прошел по комнате.– Что ты тут делаешь?Она повернулась ко мне, ее глаза остановились на шрамах на моей груди и животе, оставленных тогда вервольфом. В этот день она вернула меня к жизни. Потом она подняла глаза и медленно коснулась пальцами ссадины на моей щеке. Я немного сморщился.– Очень больно? – спросила она.– Терпимо, – ответил я, не понимая, в чем подвох.Ее пальцы коснулись разбитой нижней губы, и я немного вздрогнул.– А здесь?Я ничего не ответил, только смотрел на нее, шумно выдохнув. Эта близость опьяняла сильнее алкоголя. Сердце снова понеслось с бешеной силой. Я положил руки на ее талию. Она медленно приподнялась, вставая на цыпочки, и поцеловала меня, положив ладонь на мою грудь. Я снова вздрогнул, но потом понял в чем дело, почувствовав на ее губах сладкий вкус кофейного ликера.Я хохотнул, поднимая голову.– Да ты пьяная, – усмехнулся я.Она улыбнулась мне.– Ты тоже.Алекс запустила пальцы в мои волосы на затылке, притянула и снова поцеловала меня, и, черт возьми, я не хотел останавливаться, но...Я снова засмеялся и взял ее за плечи, немного отодвигая.– Алекс, остановись, – смеялся я.Она вздохнула, отошла и села на мою кровать. А я старался не думать о ней в моей кровати... Я сел на пол на одно колено напротив нее, чтоб сравняться взглядом, и взял ее за руки. Это был удар ниже пояса. Она снова запустила пальцы в волосы и стала целовать меня, и, если бы я стоял, у меня от этого поцелуя подкосились бы ноги. Но я приподнялся, не в силах оторваться от нее, взял за ноги, посадив ее на свои бедра, а потом прижал к кровати. Она шумно выдохнула, я на мгновение навис над ней, посмотрев в глаза, а потом сова припал к ее губам. Таким сладким, сочным, нежным. Я уперся одной рукой в кровать, другой провел пальцами по ее шее, а потом положил ладонь не ее живот, под голубую кофту, и скользнул вверх, быстро снял ее кофту. Моему взору открылся прекрасный вид ее груди в бирюзовом кружевном лифчике, и я был немало удивлен, увидев сразу несколько татуировок. Но сейчас не до них. Я коснулся губами ее тонкой шее, от которой пахло ванильными духами, и просто сходил с ума. Я провел пальцами по шее, потом вниз, провел пальцами по кружевному краю лифчика, и к середине, лишь немного позволив себе скользнуть под него. С ее губ сорвался тихий, еле слышный стон, и я снова ее поцеловал. Мне совсем не хотелось тормозить, и я приподнял ее и одной рукой снял ее лифчик, и прижал ее к себе. Боже, как же я ее хотел! Но противный, надоедающий голос разума, который становился все тише, не давал мне покоя.С большим трудом я оторвался, глядя на ее немного растерянное лицо. Ну что я делаю? По моим легким будто танк прошелся, мы оба тяжело дышали...Я тихо рассмеялся, а потом лег рядом с ней на спину, подтянул одеяло и накрыл ее.– Что мы делаем? – прошептал я, и все же счастливо улыбался.– Вот всегда ты так, – шепнула она, опустив глаза.Я убрал волосы от ее лица. Я был счастлив, как никогда.– Поверь, – улыбался я, – Я очень тебя хочу. Только завтра тебе будет стыдно за это.– Ну, «я же пьяная» – поддразнила она.– Но стыдно ведь все равно будет.Она тихо засмеялась.– Значит, и завтра придется пить.Я засмеялся и откинулся на спину. С одной стороны, она сама пришла ко мне, и я безумно ее хотел. А с другой – я не мог вот так с ней поступить. Она не «одна из». Она одна единственная. Я повернул голову и смотрел на ее красивое лицо.– Сколько ты выпила? – шепнул я.– Мы с Джеком выпили пол литра на двоих, – ответила она.Я хохотнул.– Джек пьет ликер?Алекс тоже засмеялась.– Только ради меня, – отозвалась она.Я задумался на секунду.– Он... не влюблен в тебя? – спросил я ехидно.Но на самом деле этот вопрос был важен для меня.Она издала короткий смешок.– Нет, он влюблен в Мелиссу. Помнишь ее?Я улыбнулся, выдохнув.– Да, помню.Она вздохнула, придвинулась ближе и легла мне на грудь. Я обнял ее, крепче прижимая к себе, и поцеловал ее мягкие волосы с ароматом яблок.– Это меняет что-то между нами? – с надеждой спросил я.Я услышал вздох.– Зачем? Для тебя же это ничего не значит.– А для тебя?