М а л ы ш (он ничего не забыл). Мне кажется, что ваш подчиненный излишне ироничен.

И р о с. Это не ирония, ему нравится роль шута.

Д а в и д. Мне?

Б е р ч а н у (миролюбиво). С отцами действительно целая проблема. Я вам расскажу занятную историю: Наполеон Третий, узнав, что умерла его мать, как преданный сын, поторопился приехать домой…

Д а в и д (взбешенный, что ему не ответили на вопрос). Меня не интересует Наполеон Третий.

Появляется  С е в а с т и ц а  с ведром.

Ты что? Хочешь перетаскать всю воду? Хотелось бы думать, что доктор не упал в обморок и нужна вода не для того, чтобы привести его в чувство.

С е в а с т и ц а. Нет, доктор в порядке.

Д а в и д. Надеюсь, нам удастся увидеть беременную голой.

С е в а с т и ц а. Ты хочешь ворваться в камеру и надругаться над нею.

Д а в и д. Как можно?

С е в а с т и ц а. Не надо прикидываться. Я видела, как вели воровок голыми в баню.

Д а в и д. Ты-то не собираешься раздеваться?

С е в а с т и ц а. Я? Нет, я уже не женщина.

Д а в и д (подхватывает шутку). Неужели?

М а л ы ш. Она — баба. Пардон, — архибаба.

С е в а с т и ц а. Легко вам издеваться над бедной воровкой… (Смеется.) Пусть так же поиздеваются над вашими губами и языком могильные черви.

Б е р ч а н у (миролюбиво). Так вот… Я расскажу вам еще кое-что… Значит, так, приходит один тип домой — у него умерла мать, — находит среди документов и бумаг связку писем… Его мать, как болтали злые языки, была, мягко говоря, жадной до жизни… Я имею в виду личную жизнь. Сын развязывает эту связку и уже по конвертам видит, что это письма от разных мужчин… Он рассматривает почтовые штемпели на конвертах, присланных из разных мост, и обнаруживает, что у него несколько отцов. Вернее, что у него могло быть несколько отцов.

Д а в и д (сухо). Не смешно.

Б е р ч а н у. Я хочу сказать, он понял, что предположительно у него могло быть много отцов.

Д а в и д. И все равно не смешно.

Б е р ч а н у (несколько обескуражен). Помимо официального другие отцы.

Д а в и д. Все равно не смешно.

И р о с. Да здесь и нет ничего смешного. Если ты чего-нибудь не понимаешь, это вовсе не значит, что должно быть смешно.

Д а в и д. Это афоризм?

И р о с. Нет, не афоризм.

Б е р ч а н у (продолжает). И что же, вы думаете, он сделало письмами, которые могли открыть ему тайну его рождения.

М а л ы ш. Что же он сделал?

Входит  С е в а с т и ц а  в сопровождении  С т а м б у л и у.

Б е р ч а н у. Я доскажу вам в другой раз. Ну что там слышно?

С т а м б у л и у. Думаю, что она на втором месяце.

С е в а с т и ц а. Значит, у нее впереди по меньшей мере семь месяцев.

М а л ы ш. Ты рада?

С е в а с т и ц а. Рада.

Д а в и д (Малышу, дружески). Надеюсь, эта бабка не беременна.

И р о с (Стамбулиу). Как же вы не освидетельствовали ее раньше…

С т а м б у л и у. По документам она девушка. То есть незамужняя… Я же не мог… Да она и сама не знала… Во время допроса я спросил, не рожала ли она. И она ответила, что она девственница.

Д а в и д. Вы верите всему, что они вам плетут? Теперь вам придется через семь месяцев иметь дело с мамой-девственницей. Уже были случаи, когда такого рода девственницы рожали детей.

На пороге появляется  М а р и я.

Надеюсь, доктор, вы не собираетесь присутствовать при родах Иисуса Христа. (Смеясь, хлопает его по плечу.) А то нам придется обратиться к психиатру, чтобы он освидетельствовал и нас и ее.

М а р и я (смеется). Ну и силен же ты!

Д а в и д (увидев ее). Смеешься? Смеешься! Радуешься, что получила в подарок семь месяцев жизни.

М а р и я (смеется). Я рада, что у меня будет ребенок.

Д а в и д (Марии). Тебе повезло. Но не век кувшину по воду ходить. Кто не уважает законов страны…

М а р и я. Кто не уважает законы земли…

Д а в и д. Не перебивай меня. В вашей стране существует правительство, у власти стоит политическая партия, король, наконец.

М а р и я. Король умрет, политическая партия и правительство, управляющие страной, исчезнут. Румыния — бессмертна.

М а л ы ш. Ты же собиралась ее разрушить: у тебя нет права говорить о родине…

М а р и я. Любой негодяй, в том числе и ты, может говорить о своей матери, а я… А для меня Румыния не просто мать, вот уже час, как она стала мне могилой…

Д а в и д. Должна была стать.

М а р и я. Когда-нибудь станет. А пока разрешаю подойти и поцеловать мне руку. Ведь я — мать.

Б е р ч а н у (подходит и целует руку). Целую руку маме.

Д а в и д. Не будьте шутом, маэстро. (Срывает цветы.) Впрочем, будьте им до конца, подарите ей этот веник.

Б е р ч а н у (берет цветы и преподносит их Марии). Разве я похож на шута, барышня?

Д а в и д. Не барышня — госпожа!

Б е р ч а н у (запутавшись). Разве я похож на шута, госпожа?

М а л ы ш. Вы стараетесь со всеми быть в хороших отношениях: с хозяевами и слугами, с живыми и мертвыми.

Д а в и д. Может, вы надеетесь, что через семь месяцев мы проиграем войну и тогда эти цветы сохранят вам жизнь. У вас, дорогой мой, милосердия, что у жабы бородавок. (Смягчаясь.) Вы смешны, ей-богу. Преподнести шлюхе цветы на глазах у всех!

Б е р ч а н у. Вы правы. Я смешон.

Из сада появляется  н е с к о л ь к о  ч е л о в е к: они несут носилки с мертвецом. Среди носильщиков — П т и ц а  и священник  И з и д о р. Птица поет грустную погребальную песню без слов.

С е в а с т и ц а (идет за ними; тихо).

И р о с (Птице). Отмой хорошенько его лицо. Он весь в пыли — упал, должно быть…

С е в а с т и ц а (не слышит).

М а л ы ш. Дезертир…

М а р и я (мертвецу). Здравствуй…

Д а в и д. Разве дезертир заслужил, чтобы его оплакивали?

С е в а с т и ц а.

М а р и я (кланяется до земли тому, кого несут). Здравствуй…

И р о с. Пошли.

М а л ы ш. Посмотрите на Птицу. Вполне мирный сумасшедший. Ничего дурного не делает, только считает себя птицей. И собирается свить гнездо под навесом, как ласточка.

М а р и я (кладет на мертвого цветы). Здравствуй…

Д а в и д. Так должны были нести тебя.

С е в а с т и ц а.

М а р и я. Слепая, слепая стоит, раскрыв объятия… Здравствуй, человек…

М а л ы ш. С кем ты здороваешься, с мертвецом?

М а р и я. Тот, кто был и кого нет, здравствуй…

М а л ы ш. С мертвыми не здороваются и не прощаются. Это уже не человек, а прах…