— Это — не по-христиански, — вдруг заявил Монах. — Я не для того за ним почти две недели ухаживал, чтобы с веселыми песнями отправить на убой.

— Это же человек! — воскликнула Майка.

— Цифровой, между прочим, к тому же неигровой персонаж, — заметил я.

— Ну и что? — взвилась магиня, вскакивая с камня, на котором сидела.

— А то! Это игра, и зациклена она на том, что игровые персонажи, как мы, например, развиваются, получая новые уровни и статы. Неигровые способствуют нашему развитию, в этом весь смысл Гондваны. Так вот! — поднял я указательный палец, — не стоит нам разрушать эту игровую догму, иначе смысл игры теряется, и она превратится черт знает во что.

— Майка, Монах, остыньте. — послышался голос Гнома. — Не стоит на ровном месте землю копытами рыть. Тупик действительно прав: в Гондване не стоит воспринимать все серьезно.

— Серьезно то, что мы сначала спасли человека, хоть и цифру, как вы говорите, а потом отправляем его на верную гибель. — упрямо заявила Майка.

— Дочка, ты — дура! — заявил Старшина. — Я не понимаю вообще, о чем речь. Это игра, одна из тысяч подобных, где есть ты и есть враг. Ты его убиваешь и за это получаешь награду. Это все.

— Ты, вояка неотесанный, вообще бы помолчал. Втянул нас в свои хотелки, теперь отдуваемся по полной. Игры, так же, как и книги, должны учить людей доброму и вечному, не потакая их низменным страстям!

— Ну-ка, назови хоть одну игру, которая им не потакает? — я сидел на камне в позе великого мыслителя, только появившегося из-под резца Родена и медленно охреневал от самой ситуации происходящего. Игрушка полного погружения в персонаж светанула сейчас новыми, нелепыми и дикими для моего мозга красками. Она с Монахом, выходит, верят, что все, что вокруг происходит, это… вторая жизнь? Нет, в голове не укладывается.

Майка замолчала, громко сопя от негодования.

— Таких нет, и поэтому они вредны.

— Если ты так считаешь, зачем пошла играть? — возмутился я с неподдельной искренностью.

— Пошла, потому что думала, что жизнь в игрушке не такая, как в реале. — Майка пыталась подобрать правильные слова, но это у нее плохо получалось.

— Солнышко наше, очнись! Здесь все намного хуже! Тысячи людей приходят в игру, чтобы взбодрить свое эго, доказать — ты сильный как Кинг-Конг и мудрый как Конфуций. Утрирую, конечно, но общий смысл таков. И не щадят никого, потому что все, что ты видишь вокруг — ненастоящее. Даже смерть. Копия нашего морячка тоже восстанет из царства Аида и буквально через день будет успешно махать веслом на другой галере.

— Все равно это неправильно, — упрямилась Майка. — Надо, чтоб он все узнал и сам решил, жертвовать собою ради нас или нет.

— Хорошо, — вздохнул я устало. — Если он не согласится, кто из нас готов быть на его месте?

— Допустим я, — нерешительно вымолвил Монах.

— Ты однозначно на эту роль не годишься. Кто тогда будет махать топором, защищая ту же Майку и Иоланду? Еще кто?

Больше желающих не нашлось.

— Так вот, — подытожил я, — Еще раз повторяю, это — игра. Да, я в ней совершаю поступки, о которых в реале даже бы не помышлял, а для Гондваны они вполне естественны. Хоть она и полного погружения в реальность, хоть и все чувства в ней испытываешь по-настоящему, но это, — я обвел рукой вокруг себя, — это декорации для наиболее полного восприятия твоих игровых действий, не более того. Кому такая действительность не нравится, в любое время может удалить аккаунт и вычеркнуть игру без всяких последствий для себя. Этим Гондвана и отличается от реала, в жизни такой номер не пройдет. Не стоит путать цифровое с кислым.

После того, как народ стал выходить из игры, завтра я объявил начало поисков деревни оборотней, сейчас же уселся на валун вросший в берег перед полосой прибоя и задумчиво принялся швырять блинчиками гальки в воду. Море уже было безмятежно спокойным, как будто неделю назад не оно яростно билось о скалы, норовя расплющить об них все живое.

— Тупик, неужели они все это на полном серьезе думают? — подсел ко мне Гном.

— Наверно, — пожал я плечами. — Я и сам иногда забываюсь и подумываю, что происходящее в игре не выдумка, а жизнь, просто другая. Горюю над убитыми, жалею раненых. Пытаюсь спасти попавших в беду, не желаю бессмысленно убивать, не подставлять друзей. Возможно, по этой причине не состою в клане и, играя три месяца, не добился особых успехов на игровом поприще.

— А мог бы?

— Даже не пытался, — честно сознался я. — Меня вообще насильно сюда моя родная редакция запихнула, чтоб глаза не мозолил своими дерзкими высказываниями по поводу справедливости. А вот оказавшись в игре… «Гондвана» не по-детски зацепила. По каким причинам — не знаю, не спрашивай. Придет время, разберусь с этим.

Ранним утром, как и договаривались, отряд в полном составе отправился на поиски деревни оборотней. Взобравшись на вершину ближайшего от стоянки холма, мы уселись отдохнуть под раскидистыми кронами небольших редких сосен, цеплявшихся за любую возможность укорениться на каменных выступах.

— Не такой уж он и маленький, — задумчиво сказал я, рассматривая открывшуюся карту. По ней было понятно, что далее предстояло выбирать, по левой гряде холмов идти или сворачивать направо. Вся картинка еще не открылась, наш холм оказался не таким уж высоким по сравнению с соседними, подъем впереди продолжался, хотя не такой крутой, как в начале.

— Тут везде эти гадкие колючки? — спросила Майка, рассматривая многочисленные царапины и покраснения на икрах.

— Говорили тебе в штанах идти, так нет, обязательно надо выпендриться, платье на себя натянуть, поддерживая соответствие средним векам. Кто на этом галимом острове, где даже оборотней днем с огнем не сыщешь, твою одежку разглядывать примется? — Гном насмешливо смотрел на Майку.

— Я взяла их с собой, просто не думала, что здесь вся растительность такая колючая. — и магичка, найдя штаны из плотной материи в сумке, скрылась за кустами маквиса.

— Где эти дьявольские отродья здесь прячутся, как думаешь, командир? — спросил Монах, задумчиво провожая взглядом Майку.

— Я слышал про деревню, там их искать и стоит. Расположена она, скорее всего, недалеко от источника воды. Найдем деревню, найдем и оборотней. — вместо меня ответил Старшина.

— Дальше дорога раздваивается. Думаю, пойдем по правой стороне, а не доходя до противоположного нашему берега, повернем к левой части острова. Вроде бы у капитана на карте он был указан в несколько километров длиной, так что за день управимся. Если у Нисигульфа другая конфигурация, нежели я думаю, делаем тоже самое, придерживаясь главных высот. — громко объявил я и отряд, натужно вздыхая, полез на очередной подъем.

Примерно в полдень сделали очередной привал под нашедшейся на пути голой вершиной, на которой росла только одинокая сосна с расщепленной от молнии верхушкой. Наконец-то мы могли нормально рассмотреть ближайшие окрестности, до этого все подобные места были покрыты либо лесом, либо высоким кустарником. Оказалось, остров из-себя представляет что-то вроде неправильного овала, правая сторона которого, по которой мы шли, тянулась цепью холмов, а с другой стороны острова шло неровное наклонное плато, постепенно спускаясь к морю. Там тоже виднелись небольшие отдельно стоящие вершины, не представлявшие для нас ценности, поскольку обильно заросли лесом и не давали внизу ничего разглядеть. Мой изначальный план надо было коренным образом пересматривать. Решили продолжать путь по нашим холмам, дойти до спуска к берегу и, если сегодня не найдем искомое, возвращаться тем же путем к стоянке. С нашей вершины окрестности хоть и хорошо было видно, но, сколько не вглядывались, ни деревни, ни дорог, указывающих на близость жилья, не обнаружили.

А вот, когда мы спустились с этого холма, нас ждал приятный сюрприз. На перешейке между нашей высотой и следующей обнаружили заботливо укрытую деревьями с раскидистыми кронами поляну, а на ней тропу, идущую от берега в центр острова. Тщательно обследовав поляну, нашли и крохотную бревенчатую избушку, приткнувшуюся к огромных размеров валуну и полностью им скрытую со стороны тропинки от посторонних глаз.